Стилет не мальчик. Тридцатник ему. На зоне, было дело, чалился. Заточкой он классно владеет, за это ему кликуху Стилет и дали. Исподлобья он на Корягу смотрит. Взгляд пылает. Желваки на скулах играют. Вынул бы сейчас «перо» да вогнал бы Коряге в ливер. Но нет, слабо ему.
– Рынок не отдам, – медленно, словно в раздумье покачал он головой. – Братва не поймет.
– Двести зеленых «кусков», – спокойно сказал Коряга.
Стилет напрягся. Сейчас главное – не продешевить.
– Мало.
– Сто девяносто.
– Да ты че?
– Сто восемьдесят.
Взгляд Коряги остекленел. Каждое слово против него стоило Стилету десять штук баксов, но тот еще не понял этого.
– Но.
– Сто семьдесят.
Стилет наконец врубился. Больше двухсот «тонн», а вернее, уже ста семидесяти, ему не получить. Выбор у него весьма ограничен. Или бабки, или пулю в живот.
– Покатит, – выдавил он из себя.
– Вот и лады.
– Только базар не закончен.
– Не понял, – Коряга удивленно вздернул бровь.
– Ты моих пацанов вчера ночью зачем вальнул?
– Стоп! О чем базар?
– Вчера двух моих ночных «контролеров» с рынка завалили.
– Я здесь ни при чем. Отвечаю.
Если Коряга сказал «отвечаю», ему должны верить. Не поверишь – наживешь смертельного врага. Стилет об этом знал. Поэтому промолчал.
– Ну че, еще проблемы?
– Да нет.
– Тогда считай бабки.
Телохранитель Коряги открыл кейс, изъял оттуда три «штрафные» пачки баксов. Все остальное протянул Стилету. Тот для пущей важности пересчитал бабки, вынул одну банкноту, на глаз определил подлинность. После этого кивнул. Значит, сделка состоялась.
Волочайский рынок стоил куда больше, чем сто семьдесят штук баксов. Поэтому Коряга считал себя победителем. Он возвращался к своей машине с каменным лицом, но в глазах светилась гордость.
Зацеп двинулся за ним. Напоследок он глянул на волочайских. Тишина и спокойствие. Ждут, когда их центровой займет место в подержанном «Вольво». Подвоха с их стороны и быть не могло.
Коряга уже подошел к своему «Рейндж-Роверу», взялся за ручку дверцы. И тут вдруг на его кожаном пальто появилась рваная дыра. Он покачнулся, вскинул голову и стал оседать на снег. Еще одна рваная дыра появилась у него и на затылке. Зацеп видел все это своими глазами.
Бил снайпер, киллер высочайшего класса. И вряд ли со стороны волочайских. Смерть Коряги была Зацепу только на руку, но он не мог оставить безнаказанной его гибель. Пусть это не волочайских рук дело – всю вину он свалит на них. Иначе нельзя.
– Суки! – заорал Зацеп, разворачиваясь к волочайским.
В их рядах начались смятение и переполох. Вне всякого сомнения, они видели, как падает Коряга. Получалось, будто стреляли. Они ожидали ответного огня и готовились умереть. Кто-то из них не выдержал и первым открыл пальбу.
Несколько пуль просвистели над ухом у Зацепа. Рядом, хватаясь за простреленную грудь, упал его телохранитель.
Стригуновские пацаны как по команде вскинули свои автоматы, нажали на спусковые крючки. В грохот автоматных очередей вписался гром станковых пулеметов. Заухали гранатометы. Участь волочайской братвы была предрешена.
А через день Зацеп стоял уже во главе всей стригуновской команды. Он хорошо знал о состоянии дел с наркотой, с девочками под гостиницами и в массажных салонах. Знал наперечет и все точки, которые контролировали все три «бригады» покойного Коряги. Но для порядка он все же сделал объезд всех своих «пастбищ».
Волочайский рынок он оставил на закуску, наведался туда в последнюю очередь. Со скорбным видом ехал сюда. Ведь из-за этого рынка вроде как погиб святейший человек, великий вождь и учитель Коряга. Только на самом деле он не скорбел по нему. Напротив, радовался. И не из-за этого рынка убили Корягу. И не волочайские, царствие им небесное. Кто-то другой грохнул стригуновского авторитета. Откуда-то со стороны прилетели снайперские пули. Кто послал убийцу?.. Это для Зацепа оставалось загадкой.
Он еще вчера заинтересовался теми двумя волочайскими «контролерами», которых кто-то вальнул на смене. А вдруг смерть Коряги и этих пацанов как-то взаимосвязаны? Он еще сегодня утром дал отмашку во всем разобраться, но ничего не прояснилось.
Два «контролера» со скуки завалились к какой-то девке. Приставать начали. Тут пацан какой-то. Подписался за нее. Ну, они рога вперед и на него. Вроде как за ним погнались. Только живыми после этого их никто не видел. Скорее всего это пацан их и вальнул. Времена-то нынче дикие. Чей этот пацан, никто не знает. И девка не знает. Случайный, мол, заступник. Жук с ней базарил и говорит, девка высший класс. За такую красотку он бы и сам, дескать, заступился.
Сам от себя того не ожидая, Зацеп заинтересовался этой девкой. Что за чудо такое, если из-за нее пацанов стреляют?.. И первым же делом наведался в ее ларек. Она как раз этой ночью была на смене.
Девка и в самом деле не хилая. Лицо, глаза, волосы. И сексуальная, базара нет. Только зачуханная она какая-то. Чисто торгашеский прикид. Оно и понятно, Волочайский рынок не курорт где-нибудь в Испании, а ларечницы не фотомодели на отдыхе. Приодеть бы эту киску, подкрасить немного и тогда в любовницы взять не грех. Но у него уже есть любовницы. Третья ему не нужна. Разве что только на ночь.
* * *
Из рук все валилось. Железная клетка ларька казалась тюрьмой, из которой никогда не выбраться. На глаза набегали слезы.
Мама стала совсем плохой. Черная тоска ела ее поедом. А еще болезнь. Мало того что ногу отняли, так у нее на почве стресса открылось с десяток разных болячек. Нужны лекарства, нужны деньги на протез, на санаторий. Ей необходимо отдохнуть, хоть немного развеяться, иначе она не выживет.
Нужны деньги. А их нет, и взять негде. Она может взять у хозяйки ларька аванс, но это копейки!
Ольга была близка к отчаянию.
В это время постучались в дверь. Когда же наконец ее оставят в покое?
Вчера после смены к ней какой-то тип подкатил. Про тех двух бандитов спрашивал. Она рассказала ему все как есть. Вроде бы поверил, но все равно ее теперь долго не оставят в покое, хотя власть на рынке сменилась. Какие-то стригуновские взяли все под свой контроль. Но бандит бандиту глаз не выбьет.
Она открыла дверь и увидела у порога высокого плечистого мужчину. Хищный прищур глубоко посаженных глаз, жесткое волевое лицо, багровый рубец над правой бровью. Массивный подбородок, приплюснутый нос. Ольга сразу приняла его за бандита. По обе стороны от него стояли два мордоворота в кожаных пальто. Наверняка телохранители. Значит, птица высокого полета к ней пожаловала. Ольга невольно вспомнила Бурлака. Чем-то оба этих типа были похожи.
– Не надоело тебе здесь сидеть? – криво улыбнулся мужчина.
Ни «здрасьте» тебе, ни привета.
– Надоело, – честно призналась Ольга.
– Может, со мной прокатимся? – Он явно благоволил к ней.
В его предложении не чувствовалось подвоха, только ехать с ним она никуда не собиралась.
– Я на работе, у меня торговля.
– Ерунда. Твоей хозяйке скажут, что я запретил торговать.
Если бы ей сейчас сказали, что этот мужчина главный бандит в Москве, она бы нисколько не удивилась. Умел он держать марку.
– Оставили бы меня в покое, – вздохнула она.
Как они все ей надоели!..
– Слушай, девочка, я же с тобой по-хорошему. Ты со мной проведешь эту ночь, а я тебе пять сотен баксов отстегну.
Ольга уже хотела послать его на три буквы, но в самый последний момент передумала. Пятьсот баксов. Всего за одну ночь. И только за то, что она переспит с этим мужчиной. Неважно, что он бандит. Важно другое – деньги. Ей нужны деньги, много денег. Ляля, Танюшка и еще многие зарабатывают деньги своим телом. Все чувства смешались, в голове был полный сумбур. Только одно волновало ее сейчас. Деньги! Ей нужны деньги!..
Она молчала, не зная, что сказать.
– Ну так че? – поторопил он ее с ответом.
– Не знаю, – она покраснела.
– Короче, поехали. И тебе и мне отдохнуть надо.
Ольга не помнила, как потушила в ларьке свет, закрыла на замок дверь, прошла к черному «Мерседесу», села на заднее сиденье. Как будто затмение на нее какое-то нашло.
Ехали долго. Бандит, назвавшийся Зацепом, что-то ей говорил. Она слушала, кивала, но смысл слов не доходил до нее. Ступор.
Потом была сауна. Мрамор, кафель, дерево, лазурная вода в бассейне. Два телохранителя остались в предбаннике. Это Ольга отметила автоматически. А ведь они ее сейчас и не волновали. Она раздевалась, куда-то складывала одежду, куталась в простыню.
– Эй, да ты че, в натуре?
Зацеп смотрел на нее как на дикую. И усмехался. Она этого не замечала. Думала только о деньгах.
– А что? – механически отозвалась она.
– Голышом надо.
Она легко сбросила с себя белоснежную ткань, прошла к бассейну, нырнула в прохладную воду. Зацеп смотрел на нее как на произведение искусства. Он был совершенно голый. Ольге было все равно. Потом он тоже оказался в воде, плавал рядом с ней, но использовать по назначению пока не торопился. Использовать по назначению... Да, для него она не более чем вещь. И за это ей заплатят.
