убедимся в ее необходимости? – спросил Омдурман, капитан «Багдада».
На нем был роскошный черный мундир с серо-белыми знаками ранга. Бледное лицо под шапкой смоляных волос, обрамленное бородой, походило на рисунок углем.
– В принципе, да. – Лицо ученого блестело от пота, но оставалось непроницаемо-бесстрастным. – Однако вынужден заметить: нам придется выполнить большой объем работ буквально в сантиметрах от горла бутылки и в это время все агрегаты должны работать в обычном режиме. Мы не сможем никуда переместить антивещество из резервуара, пока не закончим монтаж. Одно неверное движение, и на следующем совещании вам понадобится куда меньше стульев.
– К черту следующее совещание, – пробормотал Бальказар.
Небесный вздохнул и провел пальцем между шеей и влажной стойкой воротника. В конференц-зале стояла невыносимая жара, и от этого через несколько минут начало клонить в сон.
Здесь вообще все было не так. На борту «Палестины» царила атмосфера, которая почему-то казалась странной, – и из-за этого странными выглядели даже самые привычные вещи. Планировка и интерьер поначалу показались Небесному знакомыми. Когда их с капитаном встретили у шаттла и проводили на борт корабля, он сразу почувствовал себя в своей тарелке. Но их, прибывших с дипломатическим визитом, охраняли как пленников, а не как гостей. Конечно, вздумай Небесный улучить момент, когда охранники потеряют бдительность, и ускользнуть, ему бы ничего не стоило скрыться в недрах корабля. Он нашел бы дорогу без посторонней помощи и даже не попался бы никому на глаза, благо знал все тупики и закоулки «Сантьяго», а «Палестина», судя по всему, была точной копией его родного корабля. Впрочем, на этом сходство заканчивалось. Небесный не мог отделаться от ощущения, что видит сон, в котором привычные предметы выглядят чуть иначе, чем в реальности. Прежде всего корабельные помещения: указатели и маркировка на незнакомом языке, выполненные непривычным шрифтом, лозунги и плакаты там, где на «Сантьяго» пустые стены. Форма тоже была непривычной, с непонятными знаками различия, а когда члены экипажа говорили между собой, он не понимал ни слова. Здесь было другое оборудование; приветствия, которыми обменивались люди, походили на агрессивные выпады; в словах и жестах то и дело проскальзывала фальшь. Температура и влажность в помещениях были заметно выше, чем на его корабле. И постоянно, куда ни сверни, в воздухе витал запах готовящейся пищи. Нельзя сказать, что он был неприятным, но усиливал ощущение чуждости. Может, просто разыгралось воображение, но и гравитация была здесь сильнее, отчего шаги в коридорах гремели как удары молота. Возможно, экипаж слегка увеличил коэффициент вращения, чтобы по достижении Пункта Назначения получить преимущество над другими колонистами. А может, температуру в помещениях специально повысили, чтобы гостям с остальных кораблей было неуютно. Не исключено, что у Небесного в самом деле разгулялась фантазия.
Совещание шло напряженно, но не настолько, чтобы приходилось опасаться за здоровье капитана. Старик Бальказар оживился, а временами к нему даже возвращалась былая проницательность – срок действия успокоительного, которое ввел ему Ренго, к моменту прибытия на «Палестину» уже закончился.
Хаусманн заметил, что некоторые из старших офицеров выглядели немногим лучше его капитана. Похоже, они тоже поддерживают свою жизнь при помощи биостимуляторов, решил Небесный, – вокруг неустанно суетились медики. Этакое сборище поскрипывающих механизмов, которые по странному капризу прихватили с собой своих белковых хозяев.
Как и следовало ожидать, основной темой совещания были вести с родной планеты. Все сошлись на том, что обе депеши следует считать подлинными, хотя никто не выражал стопроцентной уверенности. Во всяком случае, послания вряд ли были хитроумной мистификацией наподобие той, которую один из кораблей подсунул остальной Флотилии. Кроме того, задержки некоторых частотных компонентов сигнала относительно соседних были очень характерными и отражали картину распределения облаков электронов в пространстве между Солнечной системой и Флотилией. Подобную «размытость» крайне трудно подделать, даже если передатчик будет следовать за Флотилией на достаточном расстоянии. Насчет шестого корабля никто не заикнулся, в том числе и Старик Бальказар. Возможно, о существовании «Калеуче» действительно знали только на борту «Сантьяго». Другими словами, это стоило по-прежнему хранить в тайне.
– Разумеется, все это может оказаться ловушкой, – добавил теоретик.
– Хорошо, – ответил Самудио, капитан «Палестины». – Но кто заинтересован в том, чтобы мы получили ложную информацию? Я готов поверить, что Земле нет никакого дела до Флотилии, но зачем пытаться нас уничтожить?
– А зачем пытаться нам помочь? – парировал Омдурман. – У Земли нет для этого никаких оснований. Разве что дань приличиям.
– Шла бы она к дьяволу со своими приличиями! – изрек Бальказар.
– Вообще-то, причины могут быть двоякими, – торопливо произнес Небесный, перекрывая голос своего капитана.
Взгляды, выражающие вежливое терпение, устремились на него, точно на ребенка, который собирается рассказать анекдот. Для большинства присутствующих он был сыном Тита Хаусманна, но и только. Лучшего и желать нельзя. Пусть его недооценивают, тем легче будет осуществить то, что он задумал.
– Возможно, организация, которая отправила Флотилию, до сих пор существует на Земле. Каковой факт, скорее всего, засекречен. Эти люди заинтересованы в благополучном исходе нашего путешествия, хотя бы ради того, чтобы их усилия не пропали даром. Не забывайте: возможно, мы остаемся единственной межзвездной экспедицией. И единственной надеждой человечества достичь других звезд.
Омдурман погладил бородку:
– Пожалуй, такое не исключено. Так огромная мечеть строится веками, но никому из первых зодчих не суждено увидеть ее во всей красе…
– Ну и черт с ней… и с нами всеми.
Омдурман запнулся, но притворился, что не расслышал слов Бальказара, и продолжил:
– Эти люди знают, что умрут, не достигнув цели. Но они радуются, что внесли свой вклад в общее дело, даже будь это лишь крошечный элемент малозаметного узора. Беда в том, что нам крайне мало известно о происходящем на родине.
Самудио улыбнулся:
– И даже если Земля передала нам самые последние новости, кто знает, насколько ей можно доверять?
– Иначе говоря, мы пришли к тому, с чего начали, – заключил Арместо, капитан «Бразилии».
Он был не намного старше Небесного и моложе всех остальных. Хаусманн тщательно изучал этого человека, который станет его противником через годы или десятилетия.
– Я знаю, по каким причинам Земля может желать нам смерти, – произнес Небесный и повернулся к Бальказару. – Вы позволите, капитан?
У того дернулся подбородок, как у внезапно разбуженного.
– Давай, Тит. Давай, мой мальчик.
