– Предположим, мы не единственные участники игры. – Небесный наклонился вперед, облокотившись на столешницу. – Мы покинули родину сто лет назад. За это время были разработаны проекты других, более быстрых кораблей – и, возможно, эти корабли уже построены. А теперь представим себе, что есть некая фракция, которая хочет помешать нам достичь Суона, потому что надеется сама заявить на него права. Разумеется, она может решить спор, сразившись с нами, но у нас четыре больших корабля с бухтороями.
Он имел в виду установленную на борту технику для ландшафтной архитектуры, – возможно, она пригодится, когда корабли достигнут Пункта Назначения. Ядерные заряды предназначались для пробивания проходов в горах или создания искусственных гаваней, но при этом оставались оружием.
– Они понимают, что с нами нелегко справиться, – сказал Небесный. – Гораздо проще сделать так, чтобы мы уничтожили сами себя.
– Считаете, у нас есть веские основания не доверять депеше?
– Именно так. Все говорит не в пользу модернизации, которую нам предлагают.
Специалист по двигателям откашлялся:
– Он прав. Мы можем лишь оценить техническое содержимое послания.
– Это нелегкая задача.
– Придется рискнуть.
Совещание продолжалось. Доводы «за» и «против» следовали один за другим, общее мнение склонялось то к одному, то к другому… Кто-то предположил, что одна из сторон утаивает важную информацию – так и было, отметил про себя Небесный, – но прямых обвинений не последовало, и собрание закончилось в обстановке скорее неприязни, нежели открытой враждебности. Единственное, о чем удалось договориться, – это о дальнейшем обмене трактовками посланий, а также о создании сборной экспертной группы, которой предстоит оценить, насколько технически осуществимы предложенные новшества. Было оговорено, что ни один из экипажей не будет действовать в одностороннем порядке и не предпримет попыток модернизации без согласия всех остальных. Кто-то предложил в виде исключения разрешить такие эксперименты – при условии, что корабль отделится от Флотилии и отойдет на расстояние, вчетверо превосходящее нынешнюю дистанцию.
– Это просто безумие! – воскликнул Самудио – высокий красивый мужчина, пожилой, но на вид моложавый и крепкий. Вспышка, уничтожившая «Исламабад», лишила его зрения. Теперь у него над плечом торчала камера, пристегнутая под мышкой. Она напоминала попугая, с каким обычно изображают морских разбойников, и объектив поворачивался из стороны в сторону, точно по собственной воле. – Когда мы отправлялись в эту экспедицию, на наших кораблях царил дух товарищества, а она превратилась в гонку за призом.
На скулах Арместо заиграли желваки.
– Тогда почему вы не желаете поделиться с остальными продовольствием, которое успели скопить?
– Вы напрасно думаете, что мы сидим на куче продуктов, – не слишком уверенно возразил Омдурман. – С теми же основаниями можно сказать, что вы придерживаете запчасти, необходимые для ремонта саркофагов.
Камера Самудио нацелилась на него.
– Это просто смешно. Нет, никто не спорит: уровень жизни на кораблях различается. Более того, это предусматривалось изначально. Каждому экипажу была предписана автономная жизнедеятельность, хотя бы для того, чтобы избежать общих ошибок в непредвиденных ситуациях. Разве это означает, что в конечном счете жизнь на всех кораблях станет одинаковой? Конечно же нет. Введение единого базового стандарта жизни означало бы критическое отклонение от плана. Коэффициенты смертности для разных экипажей будут немного различаться, и это неизбежно; они лишь показывают, хорошо или плохо командование корабля следит за уровнем медицинского обслуживания.
Почувствовав себя в центре внимания, Самудио понизил голос. Его невидящий взор казался устремленным в никуда, а тем временем камера поочередно вглядывалась в лица присутствующих.
– Потери среди «спящих» на кораблях также неодинаковы. Может, диверсия? Не думаю, хотя эта мысль представляется весьма привлекательной.
– Привлекательной? – переспросил кто-то.
– Вот именно. Нет ничего более удобного, чем впасть в паранойю и устроить охоту на заговорщиков. За этим обычно кроется более серьезная проблема. Забудьте о диверсантах, лучше подумайте о том, что́ вы организовали не на должном уровне, какие технические инструкции истолковали, мягко говоря, неадекватно… Список можно продолжить.
– Кончайте этот детский лепет, – произнес Бальказар – у него наступил очередной миг просветления. – Мы не затем здесь собрались. Если кому-то приспичило сделать то, что написано в этом треклятом послании, – вперед. А я с удовольствием посмотрю, что из этого выйдет.
Понятно, что охотников сделать первый ход не нашлось. Каждый испытывал вполне естественное желание предоставить другому возможность совершить ошибку. Очередное собрание должно было состояться через три месяца, когда депеши будут изучены более тщательно. Пройдет еще какое-то время, и их содержание предадут огласке на каждом корабле. Взаимные обвинения, которые только что сотрясали конференц-зал, прекратились. Делегаты мгновенно сошлись на том, что подобный акт не только не обострит отношения между экипажами, но даже приведет к их умеренному потеплению.
– Скоро мы прибудем на «Сантьяго», сэр, – сказал Небесный, когда они летели обратно в «такси». – Вы не хотите немного отдохнуть?
– Черт побери, Тит, если бы я захотел отдохнуть, то…
Бальказар уснул, не успев закончить фразу.
На дисплее панели управления уже появился крохотный силуэт родного корабля. Иногда суда Флотилии представлялись Небесному островками архипелага, разделенными проливом, таким широким, что ближайший сосед скрывался за горизонтом. Архипелаг был погружен в вечную ночь, а огни островов тлели так слабо, что увидеть их удавалось только вблизи. Немалое мужество и вера требовались, чтобы покинуть свое пристанище и отчалить, полагаясь лишь на то, что навигационные системы не увлекут хрупкое суденышко – «такси» – вглубь безбрежного океана тьмы. По привычке прокручивая в уме возможные сценарии покушения на жизнь капитана, Небесный решил, что диверсант прежде всего выведет из строя автопилот шаттла. Достаточно лишь узнать, когда намеченная жертва отправляется на другой корабль. «Такси» просто умчится в никуда. Потом внезапно закончится топливо или откажет система жизнеобеспечения… Весьма заманчивая перспектива.
Но только не для Хаусманна. Он постоянно находится при Старике, так что ценность этого способа сомнительна.
Он снова сосредоточил мысли на недавнем собрании. Капитаны Флотилии старательно делали вид, что не замечают у Бальказара приступов рассеянности, которая сменялась периодами полного помрачения. Но от Небесного не укрылось, как делегаты озабоченно переглядывались через широкий полированный стол, когда считали, что Старик на них не смотрит. Один из них явно терял рассудок – неудивительно, что это вызывало тревогу. Кто застрахован от подобного? Не такая ли участь ждет каждого из них, достигшего возраста Бальказара? Разумеется, Небесный тоже ничем не показал, что обеспокоен состоянием здоровья капитана. Он выслушивал
