– Я тут поспрашивал об этих ребятах у своих фанатов. – говорит Капитан Хироши, устраивая ноутбук на коленях поудобнее: – говорят, что они настоящие психи.
– Да, я видела отборочные матчи из Сейтеки в записи. – кивает Тесса: – блондинка как ее там… Нэкомата.
– Да нет. Это же местная городская легенда. Эти ребята не спортсмены, они наемники.
– Ну и что? Император в его невыразимой мудрости распорядился допускать до участия всех…
– Не просто наемники, а успешные и хладнокровные. Говорят их главная, Сумераги‑тайчо, отрезает людям части тела и коллекционирует их. Никто не знает ее сил или способностей, но никто пока и не выжил после схватки с ней. Интересно было бы на Играх посмотреть… – задумчиво качает головой Капитан Хироши: – она – менталистка?
– Ментальная магия запрещена на территории Священного Ямато эдиктом Императора и… – начинает было Аник, но Капитан перебивает ее.
– Да плевать всем на эдикт Императора! Люди не выбирают себе дар! Кроме того, она переманила к себе двух наемниц из местного гокудо.
– Из гокудо? Ну и ну, интересная команда – наемницы и головорезки. Кто там еще?
– Как я уже и говорил – две наемницы. Метаморф и огненный маг. Категория альфа – если считать по каталогу СКПУ.
– Альфа… альфу Сандзюсан съедят и не заметят. – хмыкает Ясуо: – это даже не интересно.
– Да, но с момента присоединения этих двух к Сумераги – их силы заметно выросли, говорят на форуме. Кроме того, если вы заметили на отборочных – они были уже практически полным составом. У них есть криокинетик, есть баллистик, есть регенератор… и портальщик.
– Хорошо сбалансированная команда. – кивает Аник: – будет любопытно на них взглянуть.
– Я еще не закончил. – поднимает палец Капитан: – самое пикантное, что в этой команде царят матриархальные нравы. Суровые и беспощадные. По слухам, Сумераги одолела двух наемниц в бою и изнасиловала их.
– Oh merde…
– И так поступают со всеми новичками. Так что мы смело можем считать эту команду бандой боевых лесбиянок!
– Позвольте! На отборочных было двое мужчин. Ну, один мужчина и один подросток… – хмурится Аник.
– Сперва и я так подумала. – говорит Тесса: – но это же старый трюк – одеть девушку в мужской костюм. Думаю, этот подросток и есть наша загадочная Сумераги‑тайчо. А что до мужчины… не знаю, может они – боевые бисексуалки?
– Мужчина – это бывший герой из «Воинов Сейтеки», команды, которую Сумераги подмяла под себя. Был ли он изнасилован в процессе – трудно сказать. Мнения на форумах разделились. Но главное тут в том, что с момента присоединения к команде Демонов, он был замечен на полигоне для суперов и местные всеми богами клянутся, что его потенциал вырос раза в два.
– Увеличение уровня через постель? – задумчиво произносит Аник: – если это правда, то к Сумераги завтра очереди выстроятся из суперов, которые желают к ней в постель прыгнуть.
– Ну, если у тебя на кону твое будущее и редкая возможность повысить свой потенциал – кто будет осуждать этих бедолаг? – пожимает плечами Тесса: – я бы и сама…
– Леди! Давайте не будем спекулировать на такой возможности! – говорит Ясуо: – это же только предположение, а мы сейчас можем подтолкнуть людей к поискам близости с наемницей и хладнокровной убийцей.
– Ну, плохие девочки всегда привлекали много внимания. По крайней мере больше чем хорошие девочки. – кивает Аник: – но ты прав, Ясуо. Не будем спекулировать на желании Тессы повысить свой уровень.
– Где вы говорите, этот самый Сейтеки находится? – делает серьезное лицо Тесса: – надо будет туда съездить, взглянуть. Я женщина в самом соку, и в колледже…
– Только у нас! Только в шоу «Вопросы и Ответы» вы можете узнать, что именно рассказала Тесса Николь, ведущая шестьдесят пятого канала Токио ТВ, дважды финалист Игр, о своем опыте близости с женщинами и был ли такой опыт! Не переключайте канал и вы узнаете, кто такая Сумераги‑тайчо и почему в этом году в Императорских Играх не будут участвовать «Герои Земли и Неба», зачем у Тай Ли из команды «Зеленых Драконов» эта маленькая пуговка на ее бикини и кто тайный поклонник самой Виверны‑сан! После рекламной паузы… – экран гаснет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Эй! Я смотрю вообще‑то! – возмущается Джин.
– Все спят, а ты на полную громкость включила. – ворчит Читосе, которая только вышла из спальни, одетая в шелковый халатик: – имей уже совесть, зараза мелкая.
– И ничего они не спят. – бурчит Джин: – я все слышала. Сами‑то пристаете к Сумераги‑тайчо, а мне не даете. Ай!
– Ты сперва вырасти, мелкая. Давай мы с тобой лучше позавтракаем.
– Хорошо. – кивает Джин. Они идут на кухню и Читосе включает плиту, ставит на нее сковородку.
– Син… Сумераги‑тайчо любит с утра яичницу есть. – говорит Читосе: – поскольку мы с тобой сейчас в его доме – надо его вкус уважить.
– А какой он? – спрашивает Джин невпопад: – почему вы с ним? У вас же тайное чувство? А вы не ревнуете? А то вчера вечером и Акира‑нээсан и Юки‑тян пришли… так вам внимания не достанется.
– В моем гареме нет места для ревности. – поднимает вверх палец Читосе: – все свободные люди и могут общаться как им угодно. Потому что, во‑первых, запретный плод сладок, а во‑вторых… передай‑ка мне луковицу.
– Вот, Читосе‑нээсан, возьмите. Хороший у вас лук, сухой весь, у меня всегда промокал. А почему тогда люди ревнуют? Нет, почему они ревнуют, а вы не ревнуете?
– Люди ревнуют? Ну не знаю, ты у Сина спроси. Он обычно говорит, что ревность – это страх. А он у нас ничего не боится, вот и все. – Читосе быстрыми движениями крошит лук.
– Как это так, ревность – это страх? Ревность это ревность. – говорит Джин: – я вот никогда не испытывала, но говорят что это скорее ярость.
– Ну смотри. Если человек ревнует, то значит он боится. Что его бросят, что он – не достоин, что ему будет больно, например. – говорит Читосе: – это же элементарно.
– О чем речь? – на кухню вплывает Юки, одетая в рубашку Сина, едва запахнутую спереди. Юки довольна и расслаблена. Читосе смотрит на нее и хмыкает.
– Помогает, да? – говорит Читосе.
– Угу. – бросает Юки: – а кофе есть? Мне проснуться надо. И… – она немного краснеет: – назад, спать…
– Если ты проснешься от кофе, то ты уже не заснешь. – логически рассуждает Джин: – и …
– Помолчи, дитя. Сейчас, будет тебе кофе, посиди пока. – Читосе на правах хозяйки споро заварила для Юки чашечку растворимого (у Сина в доме не было кофемашины) кофе.
– На вот. Пей, горе луковое. – перед Юки появилась фарфоровая чашка с желтыми цыплятами по ободу.
– Чего это я горе луковое. – говорит Юки: – все у меня хорошо. Теперь. После обеда Син поедет моего братика вылечит, и вообще хорошо будет. А папочке я в нос ударю. Кулаком. И перееду.
– Куда ты переедешь? – спрашивает Джин: – возьми меня с собой.
– Денег у меня пока нет, так что сюда и перееду. – говорит Юки и наблюдает, как Читосе неожиданно поперхнулась и закашлялась.
– Дадим тебе денег. – твердо говорит Читосе: – у нас сейчас нет проблем со средствами, можешь снять себе квартиру. Или вон, в убежище можешь жить, с этой нашей, любопытной…
– Спасибо, Читосе‑сан, но я занимать ни у кого не хочу больше, а своих у меня пока нет. Акира‑нээсан сказала, что зарплату будет вводить, но это потом, а я уже сегодня перееду. Я знаю, где ваша комната, вы не беспокойтесь. Мешать вам не буду. – говорит Юки и пьет свой кофе, блаженно улыбаясь.
– А как же… ай, ну и ладно. Добро пожаловать. – говорит Читосе: – если Сину нормально, то и мне ничего. Надеюсь, Акира не собирается переезжать?
– У Акиры‑нээсан дела. – говорит Юки: – вряд ли.
– Ну и ладно. – повторяет Читосе: – не впервой беглянок нам прикрывать. Только потом надо будет тебя эмансипировать, а то твой отец на нас в суд подаст.
– Не подаст. – отмахивается Юки: – я ему скажу, чтобы не подавал. Сперва только в нос ударю, хорошенечко так.
– Юки – садистка! – пищит Джин со своего места: – Ай! Да что меня все бьют‑то!
