— Так, — я пару раз кашлянул, собираясь с мыслями, посмотрел на студентов. — Мне кажется или половина из вас совершенно не старается? У нас на следующей неделе по плану освоение новой техники укрепления, а вы еще с кинетическим полем возитесь. За это время вы должны были укрепить фундамент и накопить достаточно сил. Где прогресс? Какого черта я с вами вообще занимаюсь и трачу время?! Морока, ты зря улыбаешься. Вы должны отрываться от остальной группы семимильными шагами, с такой-то форой, а вы плететесь еле-еле. Или половину из вас выгнать, чтобы вторая за ум взялась? Как, по-вашему, я мир буду захватывать, если моя армия состоит из таких слабаков?
Я на целую минуту замолчал, хмуро разглядывая притихших студентов. В их глазах читался вопрос, что на меня нашло. Я немного убавил пыл, стараясь говорить спокойней.
— Представьте, что это последний шанс и нет пути назад. Либо вы станете сильней, либо останетесь никем. Госпожа Цао, в отличие от вас, старается так, что в больницу попала. Поэтому сегодня у нас будет усиленная тренировка, после которой разрешаю отдыхать весь следующий день. И в таком темпе мы будем заниматься до следующего вторника. Не сумеете достаточно расширить внутренний резерв сил, считайте, что вам крупно не повезло. Уже к лету почувствуете, как далеко уйдут от вас те, кто сейчас старается.
— Сегодня каждому уделю немного времени, — закончил я, посмотрел на парня из Таиланда. — Начнем с самого скромного.
Похоже, что шутку кроме меня никто не оценил. Просто настоящее имя парня было длинным, непроизносимым и являлось серьезной тайной. В Таиланде считалось, что если знать настоящее имя человека, то можно наслать на него проклятия, поэтому его редко раскрывали даже друзьями, не говоря уже про знакомых. Мне оказали огромное уважение и доверие, открыв его. Но смешно было то, что прозвище парня, которое использовалось в повседневном общении, переводилось как «Король Повелитель Вселенной». Это мне рассказал Артем Никитич, начальник охраны МИБИ, когда вручал документы на особо важных иностранных студентов. То ли он тайский язык знал, то ли был осведомлен больше других, но его эта шутка позабавила.
Пока я был занят студентами, Алена бросала на меня косые взгляды. Мне показалось, что она хотела подойти и поговорить, но не решилась. А когда я освободился, обнаружил, что она сбежала. Вот ведь вредная девушка, не дала возможности спросить, что случилось. И пока я искал ее на первом этаже, моя группа разбежалась. Причем очень дружно. То сидят в зале до двух часов дня, ожидая непонятно чего, а тут, стоило отвернуться, как они испарились.
— Ты телефон потерял? — спросила Катя, единственная кто ждал меня в зале.
— Поломался он, — проворчал я, усаживаясь рядом. Шумно вздохнул.
— Ты сегодня на себя не похож, — сказала девушка. — Раздражен и… не собран. Может тебе еще пару дней отдохнуть? Съездить за город, на природу.
— Нормально у меня все, — начал заводится я, но быстро остыл. — Навалилось просто со всех сторон. Алена с утра злится, придурки какие-то по территории МИБИ шастают, семья Цао и прочее, прочее. И все разом.
— Можешь выговориться, станет легче. Мне больше нравилось, когда ты был уверен в себе, словно все на свете знаешь.
— А сейчас что?
— А сейчас, — она задумалась. — Ты мечешься как в клетке, из угла в угол. Неуверенность, ее видно. Словно боишься чего-то. У отца так бывает, когда он долго не может решить, как поступить. И проблема не в самом выборе и последствиях, а в сомнениях. Поэтому ты злишься, хотя этого не показываешь внешне. Если не хочешь возиться со студентами, так и скажи ректору. Мне кажется, в то время, когда мы только познакомились, ты бы его пос… отказал ему.
— Не знаю. Хотя да, послал бы, — я улыбнулся. — Быть взрослым не просто.
— Помнишь, ты постоянно в спортивном кимоно ходил? Давно я тебя в нем не видела.
— А, это у меня была такая форма протеста. Мама постоянно говорила: «это делать нельзя… то делать не смей, тренируйся, учись, прекрати драться со всеми подряд». А настоящий мастер каратэ никогда не сомневается и все что ему нужно, это твердое кимоно и крепкий кулак… То есть, наоборот. Крепкий кулак… вот зараза, запутала ты меня совсем!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Катя рассмеялась, толкнула меня в плечо.
— Сейчас я главный в семье и что смешно, свободы у меня еще меньше, чем прежде, а проблем в разы больше.
В зал заглянул Василий Балуев в компании незнакомого мужчины.
— Вот подъехала очередная порция, — тихо сказал я Кате. — Останешься послушать?
— Хочешь, так скоро бросить меня под каток высоких людей из княжеских родов? — улыбнулась она.
— Нет, ты права, рановато. Слушай, Кать, могу я тебя попросить купить мне новый телефон.
— Твой старый номер восстановить?
— Если получится.
— Хорошо, сегодня сделаю, — она встала за секунду, как к нам подошли гости, кивнула им и поспешила к выходу.
Я тоже встал, пожал им руки, показал на стопку матов, где можно было нормально сесть. Незнакомый мужчина был одет в темную дубленку с меховым воротником, из-под которой выглядывал дорогой костюм с галстуком. Не помню, чтобы встречал его раньше.
— Леонид Семенович, Михайлов, — представился он, делая небольшую паузу между именем и фамилией. Он спокойно сел на высокую стопку матов.
Студенты из группы самбо всегда складывали маты в форме буквы «П», то ли для того, чтобы можно было посидеть перед занятием и поболтать, то ли для каких-то особых упражнений.
— Кузьма, — кивнул я гостю. — Приятно познакомиться.
— Леонид Семенович занимает примерно ту же должность в семье Воронцовых, что и Виталий Конев у Наумовых, — подсказал Василий, за что ему надо сказать большое спасибо.
— Это хорошо, что вы приехали, — покивал я. — Как продвигается расследование? Удалось выяснить что-то важное?
— Расследование пока идет, — голос у Леонида был с легкой хрипотцой, словно он много курил. На вид ему было лет сорок, обычного телосложения, левая бровь перечеркнута парой шрамов, поднимающихся на лоб. Рана старая, но в свое время кожу он срезал на половину лба. — Странностей очень много, но выводы делать рано.
— Понятно, — я кивнул. — Но вы мне, как участнику событий, не забудьте потом все рассказать.
— Обязательно.
Мне стало любопытно. Если они пришли не по поводу происшествия, то зачем?
— В семье Матчиных ведь три мастера с боевым опытом? — спросил Леонид.
— Исключая Таисию и маму, остается три.
— Мы хотим привлечь Вас и всю фирму Матчиных как боевую поддержку в серьезной операции против Разумовских.
— И что же вы планируете, — только из любопытства спросил я.
— У нас есть сведения, что они копят силы и ресурсы в одном из поселков рядом с Санкт-Петербургом. Машины, оружие и наемники. Активность крайне подозрительная. Для нас северное направление стратегически важно, а сейчас этот участок самый слабый. Если Разумовские потеснят или прижмут Орловых, то мы потеряем очень много.
— Начать открытую войну первыми — отличный шаг, — хмыкнул я. Посмотрел серьезно на гостей. — Но спешу Вас огорчить. Недавно в Черное море вошел наш сухогруз, шедший прямиком из Японии. И оба мастера семьи уехали встречать корабль. У нас запланировано важное и затратное мероприятие, поэтому свободных сил, чтобы поучаствовать в войне у меня нет. Скажу сразу, чтобы потом недопонимания не было, в превентивных ударах, карательных или устрашающих мероприятиях я участвовать не буду. Если Разумовские начнут войну первыми, тогда и ответим в полную силу, не сомневайтесь.
— Испугаться и не нанести первый удар — это шаг к поражению.
— Мне кажется, что это шаг к большой гражданской войне. Когда в ход пойдут мастера, сравнявшие с землей сначала одну деревню, потом другую. А послезавтра в центре Москвы вспыхнет пожар или прогремит взрыв, который уронит целый квартал. Я в подобном участвовать отказываюсь.
— Гражданской войны не будет, — как-то слишком уверенно сказал Леонид. — К этому нет предпосылок.
