лабиринте Мульчи. Кстати, почему только Мульча, или даже только Город Бездны? Почему бы не задействовать все поселения планеты, если им хочется настоящих приключений?
Конечно, им это ни к чему. Все, что им нужно, – побыстрее сцапать дичь и пустить ей кровь где-нибудь в укромном месте. Минимум затрат, минимум риска и прочих хлопот.
– Готово, – сказала Доминика, прижав к моему затылку стерильный тампон. – Теперь вы в порядке, господин Мирабель.
Она держала двумя пальцами имплантат, поблескивающий, словно гематитовая горошина.
– И если это не охотничий имплантат, то Доминика – самая стройная женщина в Городе Бездны.
– Не зарекайтесь, – сказал я. – Чудеса иногда случаются.
– Только не с Доминикой. – Она помогла мне подняться с кушетки.
У меня слегка кружилась голова, но ранка на ощупь была крошечной – ни припухлости, ни рубца.
– Вам не интересно? – спросила она, когда я поспешил накинуть на себя сюртук Вадима, – эта одежда давала вожделенную анонимность, хоть и заставляла потеть.
– Что именно?
– У меня есть вопросы о вашем приятеле.
– О Рейвиче? Мы уже о нем побеседовали.
Она принялась укладывать свои наперстки.
– Нет. О господине Квирренбахе. О другом приятеле – вы с ним приходили вчера.
– Вообще-то, мы скорее просто знакомые, нежели приятели. А о чем вы хотите спросить?
– Он заплатил хорошие деньги, чтобы я вам не говорила. Поэтому я не скажу. Но теперь вы богатый человек, господин Мирабель. Гораздо богаче Квирренбаха. Вы улавливаете намек Доминики?
– Квирренбах заплатил вам за молчание, но, если я перебью его ставку, вы нарушите тайну?
– Вы просто умница, господин Мирабель. Доминика оперирует без опасности для мозга.
– Я в восторге.
С тяжким вздохом я снова полез в карман. Интересно все-таки, что хотел скрыть от меня Квирренбах. Я не знал, чего ожидать, поскольку до сих пор мне даже в голову не приходило, что у Квирренбаха вообще есть какие-то секреты.
– Он пришел с вами, – сказала Доминика. – В такой же одежде нищенствующих. Попросил удалить имплантаты.
– Расскажите что-нибудь поновее.
Доминика лукаво улыбнулась, и я понял: чем бы она со мной ни поделилась, это доставит ей удовольствие.
– У него не было имплантатов, господин Мирабель.
– Неужели? Но я видел его на вашей кушетке. Вы его оперировали, выбрили ему голову…
– Он попросил, чтобы это выглядело убедительно. Доминика не задает вопросов. Просто выполняет просьбу клиента. Клиент всегда прав. Особенно когда он платит, как господин Квирренбах. Клиент просит сымитировать операцию. Побрить ему голову и все такое. Но я не вскрываю ему голову. Нет нужды. Однако я его сканирую – там пусто. Он уже чист.
– Тогда какого черта…
Вот и все. Квирренбаху не нужно было удалять имплантаты, потому что их удалили много лет назад, во время эпидемии, – а может, их у него вообще не было. Он не прилетал с Гранд-Титона. Скорее всего, он даже не выбирался за пределы системы Йеллоустона. Этого местного гения наняли, чтобы он следил за мной и выяснял, каковы мои цели.
Он работал на Рейвича.
Рейвич прибыл в Город Бездны раньше меня – тогда я еще не лечился от амнезии у ледяных нищенствующих. Несколько дней – немного, но ему хватило, чтобы нанять себе помощника. По-видимому, Квирренбах был первым, кто ему подвернулся. Затем композитор отправился на орбиту и смешался с иммигрантами, которые только что прибыли в систему Йеллоустона. Его миссия была несложной: выследить людей с «Орвието» и найти среди них потенциального убийцу.
Я прокрутил в голове последние события.
Вначале ко мне в кают-компании «Стрельникова» пристает Вадим. Я избавляюсь от «доброго самаритянина», а через несколько минут вижу, как он избивает Квирренбаха. Я вмешиваюсь, требую, чтобы Вадим оставил Квирренбаха в покое, а когда слова не действуют, пускаю в ход более веский аргумент. Первая зацепка, которую я пропустил: Квирренбах просит меня пощадить Вадима.
Тогда я объяснил это гуманностью композитора.
Потом мы забираемся в каюту Вадима. Зацепка номер два: когда мы начали рыться в вещах Вадима, Квирренбах чувствовал себя весьма неуютно. Даже пытался читать мне мораль. Тогда я переубедил его.
Все это время я не замечал очевидного: Квирренбах и Вадим работали вместе.
Квирренбаху необходимо было сблизиться со мной, не вызывая подозрений, и узнать обо мне побольше. Эта парочка разыграла меня как последнего идиота. Разумеется, в кают-компании Вадим не слишком деликатничал со своим компаньоном – но чего не сделаешь ради правдоподобия ситуации! Наверное, у них был запасной вариант – на тот случай, если я улизну после первой стычки с Вадимом. И еще один факт, которому я не придал значения: во время драки на «Карусели», пока я расправлялся с Вадимом, его напарник держал Квирренбаха.
Мне следовало задуматься над этим.
Квирренбах прицепился ко мне, словно на корабле больше никого не было. Похоже, парень настоящий профи… А может быть, и нет. Рейвич мог нанять с полдюжины других агентов для слежки за другими пассажирами, и у каждого была своя стратегия и тактика. Разница в том, что другие ошиблись в выборе цели, а Квирренбах – благодаря везению, интуиции или дедукции – попал в самое яблочко. Вот только знал ли об этом сам «композитор»? Во время наших продолжительных бесед я был достаточно осторожен и, кажется, ничем не намекнул, что работал на Кагуэллу.
Попробуем поставить себя на место Квирренбаха.
Должно быть, они с Вадимом испытывали сильное желание прикончить меня побыстрее. Но сделать этого не могли, не убедившись окончательно, что я – именно тот, кого они ищут. Если бы поторопились, то никогда бы не узнали, действительно ли убрали нужного человека, и никто не смог бы рассеять их сомнения.
Поэтому Квирренбах, очевидно, планировал следить за мной до тех пор, пока не выяснится, что я разыскиваю человека по фамилии Рейвич, – не важно, с какой целью. Посещение Доминики было важной частью его легенды. Вряд ли он знал, что у тех, кому довелось воевать на Окраине Неба, имплантатов нет и быть не может, а значит, мне не понадобятся услуги этой мадам. Но он принял это спокойно и доверил мне свои пожитки на время, пока находился на «операции». Браво, маэстро Квирренбах!
