— Отсюда всё время идут поезда на юг, — сказала она. — С нами всё будет в порядке.
— Как только смогу...
— Не беспокойся, Фрэнк. Джесс, ты хотел нести вот это?
И они ушли, и он даже представить себе не мог, чего им стоило не оглянуться.
То лето запомнилось высокой температурой. Вся Европа изнемогала от жары. Виноград винных сортов за ночь превращался в изюм. Стога сена, скошенного и собранного еще в июне, самовозгорались. Пожары бушевали на Континенте, безнаказанно пересекали границы, перепрыгивали через горные хребты и реки. Приверженцев натуристских культов обуял страх, что светило, которому они поклонялись, их предало и теперь сознательно планирует уничтожить Землю.
«Беспокойство» получало доклады о восходящем потоке воздуха беспрецедентного размера и интенсивности над Северной Африкой. Для великого термального подъема воздушные массы спустились с Альп, Гор Луны и Балканских высот, и воздушному судну, даже размером с «Беспокойство», нужно просто приблизиться к потоку, а антигравитация Сахары довершит остальное. Нужно просто позволить событиям идти своим чередом.
Конечно, была дискуссия о финансировании. В это время мальчики обходились практически своими средствами. Национальный Офис в конце концов начал так экономить на бюджетных ассигнованиях, что экипаж «Беспокойства», после собрания, длившегося двадцать пять минут, включая время на заваривание кофе, проголосовал за выход из состава организации. И они были не одиноки в своем решении. На некоторое время фактически по всему миру организация перешла к сотрудничеству со многими независимыми операторами, общей у них была только эмблема и название «Друзья Удачи». Реакции сверху не последовало. Как если бы Центральный офис съехал, где бы ни находился прежде, и не оставил адрес для пересылки писем. Все мальчики были вольны определять свои миссии и договариваться об оплате, вся сумма которой теперь оставалась у них, больше не нужно было отдавать десятину Центральному офису.
Этот заметно выросший поток доходов, а также новейшие достижения в разработке двигателей облегченного типа большей мощности позволили значительно увеличить размеры «Беспокойства» теперь одна только столовая занимала больше места, чем вся гондола предыдущей версии судна, а кухня выросла почти до невероятных размеров. Майлз, как интендант, установил патентованные холодильники и плиты со сжиганием водорода новейшей конструкции, и нанял поваров высшего класса, в том числе — бывшего су-шефа знаменитого парижского ресторана «Тур д’Аржент».
Этим вечером на собрании обсуждали, вести ли «Беспокойство» в огромный восходящий поток воздуха над Сахарой, если никто не заплатит за это аванс. Майлз созвал совещание ударом в китайский гонг, приобретенный годами ранее у культа убийц, действовавшего в этой стране, во время тайного, но весомого участия мальчиков в Боксерском восстании (см. «Друзья Удачи» и Гроздь желтых зубов»), и провез тележку с шампанским, заново наполнив бокал каждого напитком марки «Бальтазар» из Вэрсене 1903-го года.
— Не надо действовать на авось, небесные братья, — возразил Дерби, чья любовь к договорному праву достигла, вероятно, уровня нездоровой одержимости. — Мы в этой ракете не бесплатно. Нет клиента — нет круиза.
— Парни, вы больше не хотите приключений? — пропищала подруга Пугнакса Ксения, хотя она это пролаяла на македонском.
Незадолго до того Пугнакс встретил отчаянно красивую пастушью собаку породы шарпланинац и убедил ее подняться на борт «Беспокойства». Иногда ему казалось, что он ждал ее всю жизнь, что она всегда была там, ходила там едва заметная среди пейзажей, вертелась среди овец, терялась в деталях огражденных заборчиками полей, соломенных или крытых красной черепицей кровель, дыма человечьих костров, отвесных затененных гор, днем исполняя старинный менуэт со стадом...
Проголосовали единогласно — они отважатся войти в восходящий поток воздуха и возьмут на себя накладные расходы. Дерби, по-видимому, проголосовал вопреки своим правовым принципам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поскольку никто еще не определил, какие силы там могут быть задействованы, еще не один, даже самый умный, воздухоплаватель не решился изучить пустынный феномен размером в сотню миль, мальчики включили Специальный Небесный Режим, потом корпус начал дрожать, прыжки металлического веселья, почти вырвались на какую-то невообразимую свободу, словно судно находилось в плену, а теперь катиться со склона Балканского полуострова, всё быстрее и быстрее на юго-запад через Средиземное море и берег Ливии, прямо к огромному вертикальному выходу где-то впереди.
Те, кто сейчас не дежурил на вахте, стояли у окон в Большом Салоне, наблюдая за странным красным облаком цилиндрической формы, медленно восходящим на горизонте, как зловещее светило: пески постоянно поднимались, яркие и губительные, с правой скулы их борта, закрывали их в пустоте и тишине, всегда стремились в небо — чистая подъемная сила аэродинамики, анти-рай...
Когда они вошли в поток и были им захвачены, Чик Заднелет вспомнил о своих первых днях на борту «Беспокойства» и мрачных предостережениях Рэндольфа о том, что подняться вверх — это как отправиться на север, и свои собственные подозрения насчет того, что если забраться достаточно высоко, можно опуститься на поверхность другой планеты.
Как тогда сказал капитан:
— Другая «поверхность», но земная...слишком земная.
Вывод, к которому Чик шел очень долго, заключался в следующем: каждая звезда и планета, которую мы видим на Небе, является лишь отражением нашей единственной Земли в другой пространственно-временной плоскости Минковского. Следовательно, путешествие в другие миры — это просто путешествие к альтернативным версиям той же самой Земли. А если подняться вверх — это как полететь на север, где общая переменная — холод, значит, аналогичное направление во Времени, в соответствии со Вторым Законом Термодинамики, должно вести из прошлого в будущее, в направлении возрастающей энтропии.
Теперь, когда они выбрались из удушающей жары песчаной бури, Чик стоял на открытом мостике в защитном костюме для пустыни и записывал показания термометров, в то же время измеряя высоту древним, но надежным симпьезометром, спасенным после крушения первого «Беспокойства» после малоизвестной Битвы при Десконосидо в Калифорнии.
Видимость лишь немного улучшилась, Чик растерялся от ужаса, заметив, что столбик ртути в термометре поднялся, указывая на рост атмосферного давления, а значит — снижение высоты! Хотя судно по-прежнему нес восходящий воздушный поток, о чем Чик немедленно доложил Рэндольфу, каким-то образом оно также садилось на поверхность, которую никто не видел. Капитан воздушного судна разжевал и проглотил полфлакона содово-мятных таблеток, после чего начал расхаживать по мостику.
— Рекомендации?
— У нас еще есть аппарат «Гипопс» после давней миссии во Внутренней Азии, — вспомнил Чик. — Благодаря ему мы, по крайней мере, сможем видеть, что внутри.
Он быстро надел на себя и на Капитана странные футуристические приспособления — гермошлемы, линзы, воздушные баллоны и генераторы электрического тока, благодаря этому аэронавты смогли убедиться в том, что судно действительно скоро разобьется о горную гряду, которая оказалась кучей черного обсидиана, блестящей красными огоньками, острая, как бритва, линия водораздела тянулась на много миль и растворялась в туманных сумерках.
— Осветить судно! — крикнул Рэндольф, Майлз и Дерби поспешили выполнить приказ, зловещие красные огоньки загорались, как расплавленная лава во время геологического сдвига.
Опасность удалось предотвратить, как всегда, «в последний момент», Рэндольф и Линдси пошли в штурманскую рубку, чтобы посмотреть, нет ли там каких-нибудь карт этой поверхности, столь незнакомой им всем, над которой сейчас парило судно.
После комплексного анализа, осуществлявшегося всю ночь, Навигационная Комиссия определила, что судно, скорее всего, натолкнулось на Пифагорейскую или Противоземлю, существование которой теоретически допускал Филолай Тарентский, чтобы довести количество небесных тел до десяти — это было идеальное Пифагорейское число.
