ЕГОР АЛАДЬИН
(1796–1860)
176. «Солнце скрылось за горами…»
Солнце скрылось за горами,Вечер мрачный настает;Над сребристыми водамиВетерок прохладу льет.
Дремлет бор; лишь там над лугом,Где ручей катит волну,Соловей с любезным другомНарушают тишину.
Месяц полный, величавый,Луч прорезав в облаках,Среди темныя дубравыОтразился на водах.
Погруженный в мрачну думу,Там, где крадется струя,Там, древес внимая шуму,Там мечтал безмолвно я.
Ты по-прежнему катишься,Ручеек, между кустов;Ах! почто не удалишьсяТы от этих берегов?
Быстро время то промчалось,Как с Лилетой я гулял!Сердце счастьем наслаждалось,И я — всё позабывал.
Ручеек! ты был свидетельДней отрады и утех.Время, грозный разрушитель,Ты умчало игры, смех!
Что ж осталось? — ВспоминаньяСчастья, радости моей;Мой удел — одни страданья,Цепь печальных жизни дней.
<1824>
ДМИТРИЙ ВЕНЕВИТИНОВ
(1805–1827)
177. Песнь Клары[189]
Стучат барабаны,Свисток заиграл;С дружиною браннойМой друг поскакал!Он скачет, качаетБольшое копье…С ним сердце мое!..Ах, что́ я не воин!Что́ нет у меняКопья и коня!За ним бы помчаласьВ далеки краяИ с ним бы сражаласьБез трепета я!Враги пошатнулись —За ними вослед…Пощады им нет!..О смелый мужчина!Кто равен тебеВ счастливой судьбе!
1826
178. Песнь Маргариты[190]
Прости, мой покой!Как камень, в грудиПечаль залегла.Покой мой, прости!
Где нет его,Там всё мертво!Мне день не милИ мир постыл.
О бедная де́вица!Что сбылось с тобой?О бедная де́вица!Где рассудок твой?.
Прости, мой покой!Как камень, в грудиПечаль залегла.Покой мой, прости!
В окно ли гляжу я —Его я ищу.Из дома ль иду я —За ним я иду.
Высок он и ловок;Величествен взгляд;Какая улыбка!Как очи горят!
И речь, как звонВолшебных струй!И жар руки!И что за поцелуй!
Прости, мой покой!Как камень, в грудиПечаль залегла.Покой мой, прости!
Все тянет меня.Все тянет к нему.И душно, и грустно.Ах, что́ не могу
Обнять его, держать его,Лобзать его, лобзатьИ, умирая, с уст егоЕще лобзанья рвать!
1827
179. Песнь грека[191]
Под небом Аттики богатойЦвела счастливая семья.Как мой отец, простой оратай,За плугом пел свободу я.Но турков злые ополченьяНа наши хлынули владенья…Погибла мать, отец убит,Со мной спаслась сестра младая,Я с нею скрылся, повторяя:«За все мой меч вам отомстит!»
Не лил я слез в жестоком горе,Но грудь стеснило и свело;Наш легкий челн помчал нас в море,Пылало бедное село,И дым столбом чернел над валом.Сестра рыдала — покрываломПечальный взор полузакрыт;Но, слыша тихое моленье,Я припевал ей в утешенье:«За все мой меч им отомстит!»
Плывем — и при луне сребристойМы видим крепость над скалой.Вверху, как тень, на башне мшистойШагал турецкий часовой;Чалма склонилася к пищали,Внезапно волны засверкали,И вот — в руках моих лежитБез жизни дева молодая.Я обнял тело, повторяя:«За все мой меч вам отомстит!»
Восток румянился зарею,Пристала к берегу ладья,И над шумящею волноюСестре могилу вырыл я.Не мрамор с надписью унылойСкрывает тело девы милой —Нет, под скалою труп зарыт;Но на скале сей неизменнойЯ начертал обет священный:«За все вам меч мой отомстит!»
С тех пор меня магометанеУзнали в стычке боевой,С тех пор как часто в шуме бранейОбет я повторяю свой!
Отчизны гибель, смерть прекрасной,Всё, что припомню в час ужасный;И всякий раз, как меч блеститИ падает глава с чалмою,Я говорю с улыбкой злою:«За все мой меч вам отомстит!»
1825
АЛЕКСАНДР ПОЛЕЖАЕВ
(1805–1838)
180. «Зачем задумчивых очей…»[192]
Зачем задумчивых очейС меня, красавица, не сводишь?Зачем огнем твоих речейТоску на душу мне наводишь?Не припадай ко мне на грудьВ порывах милого забвенья —Ты ничего в меня вдохнутьНе можешь, кроме сожаленья!Меня не в силах воспалитьТвои горячие лобзанья,Я не могу тебя любить —Не для меня очарованья!Я был любим, и сам любил —Увял на лоне сладострастья,И в хладном сердце схоронилМинуты горестного счастья;Я рано со́рвал жизни цвет,Всё потерял, все отдал Хлое, —И прежних чувств, и прежних летНе возвратит ничто земное!Еще мне милы красотаИ девы пламенные взоры,Но сердце мучит пустота,А совесть — мрачные укоры!Люби другого: быть твоимЯ не могу, о друг мой милый!..Ах, как ужасно быть живым,Полуразрушась над могилой!
<1828>
181. Грусть[193]
На пиру у жизни шумной,В царстве юной красотыРвал я с жадностью безумнойБлаговонные цветы.Много чувства, много жизниЯ роскошно потерялИ душевной укоризны,Может быть, не избежал.Отчего ж не с сожаленьем,Отчего — скажите мне, —Но с невольным восхищеньемВспомнил я о старине?Отчего же локон черный,Этот локон смоляной,День и ночь, как дух упорный,Всё мелькает предо мной?Отчего, как в полдень ясныйГолубые небеса,Мне таинственно прекрасныЭти черные глаза?Почему же голос сладкой,Этот голос неземной,Льется в душу мне украдкойГармонической волной?Что тревожит дух унылый,Манит к счастию меня?Ах, не вспыхнет над могилойИскра прежнего огня!Отлетели заблужденийНевозвратные рои —И я мертв для наслаждений,И угас я для любви!Сердце ищет, сердце проситПосле бури уголка;Но мольбы его разноситБезотрадная тоска!
1834
182. Отчаяние[194]
Он ничего не потерял, кроме надежды.
А. Пушкин
О, дайте мне кинжал и яд,Мои друзья, мои злодеи!Я понял, понял жизни ад,Мне сердце высосали змеи!..Смотрю на жизнь как на позор, —Пора расстаться с своенравнойИ произнесть ей приговорПоследний, страшный и бесславный!Что в ней? Зачем я на землеВлачу убийственное бремя?..Скорей во прах!.. В холодной мглеПокойно спит земное племя:Ничто печальной тишиныКостей иссохших не тревожит,И череп мертвой головыОдин лишь червь могильный гложет.Безумство, страсти и тоска,Любовь, отчаянье, надеждыИ всё, чем славились века,Чем жили гении, невежды, —Все праху, всё заплатит дань,До той поры, пока природаВ слух уничтоженного родаРечет торжественно: «Восстань!»
<1836>
183. «У меня ль, молодца…»[195]
