— Да вроде бы я, — заулыбался Василий.
— Тогда с тебя бутылка! А то приехал и людям не показываешься. Загордился или что? Как тебя звать-то?
— Звать Василий, по батюшке Андреевич. А за бутылкой дело не станет. Я вот смотрю, магазин-то закрыт, — ответил он.
— А ты разве не знаешь, как у нас кооперация работает? Верка-то, продавщица, живет в соседней деревне Шахматово. С утра работает в тамошней кооперации, а после обеда приходит к нам. Вот сидим и ждем ее.
Мужчина взял в левую руку пустую бутылку и, поглаживая ее правой, стал приговаривать неестественным голосом:
— Эх, водка-водочка! Ты словно отдел кадров: на работу принимаешь и с работы увольняешь, ты словно загс: ты и женишь, ты и разводишь. Ты словно больница: ты и лечишь, ты и калечишь…
Вместе со всеми громко хохотал над байкой веселого мужика и Василий.
— Куда там Райкину до нашего Пахомыча? Талант, да и только, — смеялись мужики.
Вскоре пришла продавщица Верка, бойкая розовощекая молодушка.
— Ох, ироды, сидите, наверное, с самого утра, — накинулась она на мужиков. Только напрасно ждете. Под «запиши» никому ни водки, ни вина не дам. Ревизия у нас скоро ожидается.
— Ревизия, так тебе, Вера Васильевна, товар надо в порядок привести. Ящики или чего там на место поставить… Это мы можем. Глядишь, на бутылку красненького и заработаем, — заискивающе проговорил один из мужиков.
— Хитер ты, Серафим. Только с товаром я и сама управлюсь, — отрезала Верка.
— Да нам твое под «запиши» и не нужно сегодня. У Насти Антохиной внук объявился, так он нас всех обещал угостить, — ввернул Пахомыч.
— И то верно, Пахомыч! — откликнулся Василий. — Гулять буду, как фраер-муха на колесах. И вас всех угощу.
Мужики одобрительно зашумели, пропуская его к прилавку.
Он небрежно поставил портфель, щелкнул замком, неторопливо достал три сторублевые купюры и широким театральным жестом выкинул их перед Веркой.
— Значит так. Нам, — Василий покровительственно посмотрел на мужиков, — ящик коньяку.
— Чего?! — удивленно переспросила Верка.
— Ящик коньяку, говорю. Это нам. Настасье Прохоровне бутылку шампанского или вина какого-нибудь хорошего. На остальные закуски. Гулять будем!
— Вась, а Вась, — тронул его за рукав Пахомыч. Ты того… лучше водки… Коньяк-то несподручно…
— А кто нам запретит красиво жить, когда имеем на то право и свободные деньги! — ответил излюбленной фразой Антохин.
Он завелся, и остановить его было невозможно.
К дому Настасьи Прохоровны шли шумной ватагой. Впереди Василий с портфелем. Следом Пахомыч с Серафимом несли ящик коньяка, за ними мужики с шампанским и закусками.
— Вась, а ведь не управиться нам с этим ящиком. Шутка ли, на восемь мужиков двадцать бутылок коньяка! Может, я сбегаю за конюхом Николаем Гавриловичем. Он выпить не любит и на хромке играет, как артист.
— Зови. Всех зови! — великодушно согласился Василий. Гулять будем, гармонь нам не помешает…
— Ты уж извини меня, Настасья Прохоровна, что не предупредил тебя насчет гостей. Но ведь как-то надо отметить приезд, — обратился он к бабке.
— А чего предупреждать? Гость в доме — праздник, заводи, — ответила Настасья Прохоровна. — Только вот стаканов, ложек да вилок у меня на всех не хватит…
Праздник удался на славу. Мужики, разбежавшись по домам за посудой, понатащили в дом Настасьи Прохоровны кто сала, кто соленых огурцов и помидоров, кто грибов, а Серафим принес кастрюлю квашеной капусты с клюквой.
Конюх, Николай Гаврилович Мякишев, после выпитого стакана коньяка отчаянно рвал меха вятской хромки. В его больших ладонях гармонь казалась игрушечной. Склонив набок голову и нагнувшись над хромкой, он с каким-то отрешенным выражением на раскрасневшемся лице прислушивался к своей игре.
Кто-то затянул «По диким степям Забайкалья», Серафим все порывался пуститься в пляс:
— Гаврилович, уважь! Выдай нашу зуевскую кадриль, — кричал он гармонисту.
Пахомыч, быстро запьянев, рассказывал Настасье Прохоровне:
— А я что говорю ему? Не бери, Васька, коньяк. Водка-то лучше… Правда, и коньяк в башку-то шибает, да уж дух-то у него какой-то непривычный. А он уперся и — баста. Только коньяк, говорит. А ведь каждая бутылка по четырнадцати целковых… Фасон может держать твой внук. Настоящий храер, как он говорит…
На звуки гармони, веселья заходили люди. К вечеру в просторной избе Настасьи Прохоровны стало тесно.
Гуляли до тех пор, пока не отключили свет. Расходились уже по темноте. Конюх Мякишев, не выпуская из рук гармонь, завалился на лавку, да так и проспал до утра…
Василий проснулся от шума автомашины на улице.
В избе уже было прибрано. Сквозь замерзшие окна робко пробивался солнечный луч. Бабка хлопотала у печи.
— Головушка-то болит? — спросила Настасья Прохоровна. — Вставай, я тебе огуречного рассолу да редьки приготовила. С похмелья-то помогает. Да и щи сейчас сварятся. Поешь горяченького, и все пройдет.
Василий поднялся с постели, оделся, подошел к умывальнику и начал умываться. И в это время послышался скрип половиц в сенях.
— Разрешите? — в дверях стоял старший лейтенант милиции, мужчина средних лет.
— Проходи, проходи, присаживайся, Михайлович. Познакомься, Василий, это наш участковый, Петр Михайлович, наш однофамилец, тоже Антохин, — засуетилась Настасья Прохоровна.
— Я сейчас, — смывая с лица мыльную пену, откликнулся Василий. — Не родственник, случайно?
— А здесь полдеревни Антохины, так можно считать, все родственники. Я не случайно к вам, Прохоровна, заглянул, — присев на лавку, заговорил старший лейтенант. — Специально приехал, чтобы познакомиться с вашим внуком… Это, значит, ты будешь фраер? — спросил он Василия.
Тот неопределенно пожал плечами.
— А в чем дело?
— Дело в том, молодой человек, что поступил мне сигнал. Вера Васильевна Телегина, продавец местного магазина, передала, что приехал в Зуево какой-то фраер, ящик коньяка закупил и всю деревню спаивает. А это непорядок, — назидательно произнес участковый инспектор.
Василий хотел что-то возразить, но старший лейтенант тем же строгим и назидательным голосом потребовал предъявить документы.
Он взял паспорт, перелистал его страницы, внимательно читая записи, и вдруг заулыбался.
— Так ты что, Василий Андреевич, с Сахалина к нам прибыл? — с неожиданной сердечностью спросил он.
— Как есть, — не понимая перемену в настроении участкового, ответил Василий.
— Да я же в начале шестидесятых три года в погранвойсках там служил, в Южно-Сахалинске, — возвращая паспорт, продолжал улыбаться старший лейтенант. — Давай рассказывай, Антохин, как там Сахалин?
— Выходит, мы земляки. По этому поводу и пропустить по рюмке-другой не грех, — предложил Василий.
— Насчет рюмки, ты это брось… Я на службе, да и за рулем. А вот от чаю не откажусь.
Почти до обеда чаевничали Василий и участковый инспектор. Старшего лейтенанта интересовало буквально все: и как расстроился Южно-Сахалинск, и как нынешняя путина прошла, и какая погода на островах, и как действует паромная переправа Холмск — Ванино…
И, отвечая на бесконечные вопросы участкового, Василий в душе досадовал, что он так мало знает про остров.
«Сколько лет прошло, а этот настырный старший лейтенант все помнит, все его интересует. Про краеведческий музей расспрашивает так, как будто вчера в нем был. А я сколько раз мимо проходил, так ни разу и не заглянул», — подумал он.
— Долго еще будешь гостить? — поинтересовался Петр Михайлович.
— Через неделю думаю отчаливать.
— Тогда я выберу время, заскочу еще. В лес сходим. Леса у нас знатные… Участок тебе свой покажу. А то ты забился в избу Настасьи Прохоровны да коньяк глушишь. А его весь не выпьешь, хоть и ящиками будешь покупать…
— В лес бы неплохо, да только одежда у меня не для леса.
— О чем речь? Валенки, полушубок — это не проблема…
Расстались они друзьями. Петр Михайлович пообещал отвезти Василия в райцентр, когда тот будет возвращаться из отпуска.
— Колхоз мне выделил старую машину. Подшаманил ее. Бегает старушка еще за милую душу. Так что, с ветерком прокачу…
Всю последующую неделю Антохин провел в обществе участкового. Они сходили на охоту, побывали в центральной усадьбе колхоза, в селе Тальниково. Участковый с гордостью показал Василию двухэтажный красивый Дом культуры, Дом быта, улицу Молодоженов из аккуратных коттеджей, механизированные мастерские. В животноводческом городке Петр Михайлович весело шутил с доярками:
— Вот, девчата, привез вам жениха. Аж с самого Сахалина. Во всех, можно сказать, странах парень побывал, а лучше Тальниково, говорит, нигде ничего не видывал. Так что спешите завлекать.
