— Горшки там. — Я указываю на кабинки, внушительными рядами выстроившиеся ярдах в пятидесяти впереди от нас.
Ничто так не заставляет работать почки, как три литра пива на пустой желудок.
Это напоминает мне о том, что я проголодалась.
— Туда я не пойду, — непреклонно заявляет Лиза. — По-моему, это самое отвратительное изобретение за всю историю человечества.
— Хуже, чем клипсы для сосков? — поддеваю я Лизу.
— Что?
— Ничего.
Она как-то странно смотрит на меня.
— Ну, и молчи тогда. Снова писать за грузовиком я не стану. И в первый-то раз было унизительно.
— А как насчет того «ягуара»? — спрашивает она, указывая на до смешного дорогой автомобиль кого-то из студентов. На табличке с номерами значится «Йель 92». Другими словами: «Привет! Я заработал кучу денег во время Интернет-бума. Кроме того, у меня пересажены волосы — по 3000 долларов за штуку. Как тебя зовут?»
— А почему бы и нет, — отвечаю я.
— Хлоя, — говорит она, серьезно глядя на меня, — неужели я тебя ничему не научила?
— А что?
— Если ты хочешь помочиться, делай это стильно, моя дорогая.
— Заткнись.
В этот момент к нам подбегает Кара, сопровождаемая Первокурсником Питером.
— Это недоумок так и таскается за мной, — шепчет она нам.
Лиза выставляет ногу, и бедный Питер падает, а Кара улепетывает.
Мы что, в средней школе? Я помогаю ребенку подняться, прекрасно зная, что он чувствует.
— Не ушибся? — спрашиваю я.
— Мне нехорошо, — отвечает он.
О, черт! Судя по виду несчастного, ему предстоит серьезное свидание с фаянсовой богиней.
— Меня, кажется, сейчас вырвет, — продолжает он и делается белым как простыня.
— Только не на мои ботинки, — безо всякого сочувствия говорит Лиза.
— Идем. — Я веду его в относительно безлюдный уголок и достаю из сумки бутылку с водой.
На третий год я уже знаю, что хорошая порция H2O служит гораздо лучшим катализатором, чем даже алкоголь.
Лиза тянет меня за рукав, отвлекая от Питера:
— Я хочу сделать пивную стойку.
— Что?
— Я хочу сделать пивную стойку, — громко повторяет она.
— Зачем?
— Потому что это кажется забавным.
— Согласна, — говорю я. — Пить, стоя на голове, кажется забавным.
— Идем же! — провозглашает она и бежит.
Я следую за ней. Мне кажется, что я не в форме, чтобы бегать.
Я оборачиваюсь и смотрю на Питера. Похоже, он снова ощущает вкус своего завтрака (и обеда).
— Бэ-э!
Мы продолжаем пробираться сквозь толпу, не желая отказываться от затеи.
— Ой! — вскрикиваю я. — Там Люси Телман (наследница состояния тети Джемаймы и первостатейная сука).
— Какая гадость! — замечает Лиза. — Посмотри, она укладывает свои сиськи на Маркуса Мозина. Надо его спасать. Он, без сомнения, самый галантный из известных мне джентльменов.
— Он такой красивый, — с тоской произношу я.
— Она же совсем не красива.
— Правда? Ты так думаешь? А я считала ее симпатичной.
— У нее лицо потаскухи, — ставит диагноз Лиза.
— Лицо потаскухи? — переспрашиваю я.
— Сообразила? У нее хорошее тело, а вот лицо… где ты была, ведущая секс-колонки?
— Не знаю, но я приберегу это для будущих статей.
— То-то же.
Мы переглядываемся и прыскаем со смеху.
Наконец мы натыкаемся на Горячего Роба и Активиста Адама, которые щедро, через край разливают пиво у тейлгейта «Тимоти Дуайта».
— Здравствуйте, друзья, — сердечно приветствует их Лиза. — Мы хотели бы принять участие в пивной стойке, если вы не против.
Адам обнимает девушку, которая, судя по ее виду, не мылась с апреля. Узрев Лизу, он быстро отталкивает ее и воодушевленно кивает.
— Конечно, — говорит Роб, — кто первый? Я смотрю на Лизу.
— Хорошо, — говорит она. — Я проявлю смелость. Буду первопроходцем.
— Хорошо, Мэйфлауэр[18], — с обожанием произносит Адам, — забирайся туда.
Она пьет пиво, стоя вверх ногами добрых двенадцать секунд, потом мотает головой, показывая, что хочет спуститься вниз. Как только ее ноги касаются земли, она делает несколько неуверенных шагов и громко, что совсем на нее не похоже, рыгает.
— Я позвоню Старри! — кричит она мне.
— Кому?
— Стюарту и Гарри. Старри.
— Хорошо! Возвращайся сюда!
— Вернусь. Желаю удачи! — кричит она и спешит прочь.
— Так, Хло, — подмигивает мне Роб, — твоя очередь.
— У меня очень плохо получается, — протестую я. — Я и в обычном положении нормально пить не умею. Не то что вверх ногами.
— Слишком поздно! — лукаво говорит он, а Активист Адам тем временем заламывает мне руки за спину.
Я пытаюсь вырваться, но безуспешно. Горячий Роб берет меня за ноги.
— Давай наверх, милая! — вопит он. — Назад ходу нет!
— Ладно, ладно! — смеясь, кричу я. — Успокойтесь, я сделаю это!
Парочка поднимает меня над землей, и я позволяю им заправить меня пивом, как «Шеви-76» газом.
Я обозреваю тейлгейт-парти под потрясающе новым углом. Интересно.
Люси Телман выглядит даже еще хуже, чем в обычном положении.
Щурясь на солнце, я рассматриваю толпу и футах в ста замечаю Веронику. Она хохочет и к кому-то прижимается, вероятно, в надежде на более удачное знакомство.
Эта девушка не сдается. Она не перестает меня удивлять.
Парень поворачивается в мою сторону, и я вижу, кто с Вероникой. Это Джош.
Джош.
Нет.
Я начинаю размахивать руками. Пиво льется из носа.
— Тихо, тихо, — сочувствует мне Горячий Роб, — сейчас мы тебя перевернем.
Они с Активистом Адамом ставят меня на ноги.
— С тобой все в порядке? — озабоченно спрашивает Роб.
Как только я открою рот для ответа, я заплачу.
Джош не просто парень. Он — бывший. БЫВШИЙ. Самый лучший в моей жизни.
Он окончил колледж и уехал. Веронике это известно.
Нет, он не уехал — он сбежал со всех ног. Я киваю в сторону Активиста Адама и ухожу. Я ненавижу Веронику. Я ненавижу ее, ненавижу, ненавижу. Из всех парней она выбрала Джоша. Моего Джоша.
— Хлоя! Хлоя! — кричат мне вслед Роб и Адам, но я продолжаю быстро идти вперед, надеясь от них отделаться. Я направляюсь к Веронике и Джошу с намерением убить их обоих. Проклятие, здесь слишком много свидетелей! Если я хочу осуществить свой замысел, придется затащить их в более уединенное место.
Я сдерживаю слезы, которые Джош автоматически во мне вызывает, и стараюсь сохранять спокойствие.
Получается у меня неважно. Я делаю вдох, выдох и глоток пива и понимаю, насколько пьяна. Столкновение ничего хорошего не сулит.
