— Я знаю, — сказал он, выдохнув. — Я не могу этого объяснить, — Линкольн слегка покачал головой. — Сначала я подумал, что твоё письмо было случайностью, просто приятная разовая акция, которая сделала ту неделю менее одинокой. Но потом… они продолжали приходить. Я с нетерпением ждал их, жаждал их.
Интенсивность в глазах Линкольна была яростной, и мои соски напряглись в ответ. Неужели такой мужчина, как он, действительно говорил о такой девушке, как я?
Когда я молчала, он продолжил:
— Я искал тебя, когда вернулся. Я долго искал. Когда я не смог найти тебя, я почти убедил себя, что каким-то образом выдумал все это, что я действительно был еще более испорченный, чем все думали.
Я подвинулась и положила обе руки ему на лицо. Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и положил голову на мои руки.
— Линкольн, я здесь.
Он опустил свое тело и поцеловал меня, снова переместив свой вес на меня.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не уезжаешь, Джоанна. Я знаю, что все сложно.
— Я останусь, — прошептала я, проводя руками по его затылку и густым волосам. Я улыбнулась, все еще не совсем веря, что этот великолепный мужчина просит меня остаться. Я понятия не имела, где я собираюсь остановиться — вероятно, я могла бы позволить себе неделю или около того в мотеле — и что на самом деле означало это пребывание для Линкольна. Я не была той девушкой, по которой тосковали мужчины, которой посвящали себя, но сколько бы Линкольн ни был готов отдавать, я оставалась.
· · • • ✶ • • • · ·
— Эта кровать чертовски отстойная.
При словах Линкольна у меня вырвался смешок. После уборки мы вместе легли на маленькую кровать в мотеле. Линкольн на спине, его рука крепко обнимает меня, прижимая к себе. Он был тихим. Что-то определенно было у него на уме, но я отогнала эту назойливую мысль и сосредоточилась на том, как кончики его пальцев медленно водили кругами по моему плечу. Мы пытались уснуть, но с каждым движением «бугры» кровати давили на нас.
— Нет, я серьезно. Я спал в довольно дерьмовых условиях, но эта кровать как седьмой круг ада, — продолжил он.
— Она не идеальна, — признала я, все еще борясь с подступающим к горлу смешком. Моя улыбка стала шире, когда я наклонила голову к нему. Я пошевелила телом, пытаясь найти более удобное положение. Это не сработало.
— Вот и все, — сказал он. — Вставай. Мы уходим отсюда.
Линкольн спрыгнул с кровати, и я увидела великолепный вид его задницы, пока он искал свои боксеры.
— Куда мы идем? — спросила я, садясь.
— Ко мне домой, — он продолжал собирать свою одежду, не оглядываясь на меня.
Я вскочила с кровати, отыскивая лифчик и нижнее белье, и поспешно накинула одежду.
— Итак… твой дом? — спросила я.
— Ага.
— Хорошо, — сказала я, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. О боже, я уверена, что у меня «только что трахалась» прическа. Я провела рукой по оставшейся части своих светлых волос, пытаясь их распутать.
Когда я подошла к своим ботинкам, он добавил:
— Забирай всё это. Ты и Бад больше не останетесь в этой дыре.
Я подняла бровь.
— Послушай, — добавил он, — на ферме есть и другие пустующие коттеджи, если тебе неудобно остановиться у меня. Но сегодня вечером мы едем домой.
Мы едем домой.
Слова, которые он использовал, звенели у меня в голове, от чего у меня всё вокруг закружилось.
Глава 23
Линкольн
Сиденье моего внедорожника скрипело, когда я мчался по тускло освещенному шоссе. Я продолжал поглядывать в зеркало заднего вида, чтобы проверить Джоанну и убедиться, что она в безопасности позади меня, пока мы направлялись к ферме. Она быстро упаковала свои вещи, и Бад погрузился в кабину ее пикапа.
Я не собирался приглашать ее погостить у меня, но лежа в дерьмовом мотеле на кровати с протертым матрасом и мускусным запахом старушки, перебивающим пленительный цитрусовый аромат шампуня Джоанны, я просто не мог вынести мысли о том, что ей придется остаться там еще хоть на минуту. Во мне росло непреодолимое желание защитить ее, и я не знал, что с этим делать.
Оставлять ее на стоянке после ужина было идиотским поступком, но теперь я столкнулся с последствиями возвращения. Я понял, что разрушил не только планы Джоанны, но и всю свою гребаную жизнь. Тяжело дыша, я выехал на усыпанную гравием дорожку, которая служила подъездной дорогой к моему маленькому коттеджу.
На ферме было темно, и Большой дом выглядел немного более устрашающе, чем днем. Небольшой огонек в окне указывал на то, что старик Бейли еще не спал. Мне нужно будет поговорить с ним утром о наших новых гостях.
Машина Джоанны остановилась рядом с моей, после чего она выпрыгнула оттуда, а Бад радостно плелся за ней. Я подошел к кузову пикапа и вытащил ее спортивную сумку с рюкзаком, неся и то, и другое.
— Я могу взять их, — сказала она.
Я пригвоздил ее взглядом, приподняв бровь.
Подняв обе руки, она рассмеялась.
— Ладно, ладно, — она снова засмеялась, и мое сердце екнуло в груди. — Я ценю это.
Я подошел к входной двери и вытащил ключ из кармана джинсов. Как только дверь распахнулась, я понял, что, может быть, мне стоит спросить ее, хочет ли она остаться на ночь. Переминаясь на каблуках, я сказал:
— Уф… Я давно не был в других коттеджах. Я точно знаю, что чистых простыней сейчас нет. Мы можем на ночь остаться в моём, если ты не против.
— Отлично! — её глаза сияли в темноте. — Я неприхотлива. Это подходит.
Неприхотлива.
По моему опыту, большинство женщин, которые утверждали, что не имеют особых требований, были полной противоположностью этому. Мои глаза скользнули по фигуре Джоанны, когда она прошла мимо меня в темноту комнаты, и я действительно поверил ей. Я улыбнулся про себя.
Я позабочусь о тебе.
Я не был уверен, откуда пришла эта мысль, но она не была совсем нежелательной. Крошечный бутон тепла разлился в моей груди.
Мы устроились поудобнее, и я устроил ей «большую» экскурсию, в ходе которой я широко раскинул одну руку и сказал:
— Вот тут я и живу.
Джоанна тихонько усмехнулась. — Здорово. Здесь уютно.
— Могу ли я предложить тебе пива? Бурбон?
— Бурбон со льдом был бы идеален, — сказала она.
Направляясь на кухню, чтобы налить нам по бокалу, я включил радио — из динамиков тихо играла старая классика кантри. Джоанна подошла к небольшой дровяной печи в углу гостиной.
Наклонив голову, она начала складывать дрова в печь и собрала трут, чтобы разжечь огонь. Мне нравилось, что она способная и уверенная в себе, когда маленькие огоньки мерцают и отбрасывают тени на стены.
После того, как я вручил ей напиток, мы сели на диван у огня, Джоанна поджала под себя ноги, а свободной рукой подперла голову и посмотрела на меня. Моя рука была вытянута через спинку дивана, но мы были в противоположных углах, и я чертовски ненавидел это.
Я протянул к ней руку, и она протянула свою в ответ.
— Иди сюда, — мягко сказал я.
Джоанна прижалась ко мне. Несколько минут мы молчали, слушая низкий гул ковбойских песен по радио. Мои пальцы прошлись по длинной линии ее шеи. Я чувствовал, как песни вибрируют в ней, когда она напевает. Она наблюдала, как маленькие языки пламени танцуют в огне, а я смотрел на её красивое лицо. Длинные ресницы, пухлые губы, намеки на веснушки на переносице. Я не мог поверить, что она действительно здесь. Эта ночь была невероятной, и она была намного большим, чем я мог себе представить.
Много лет я гонялся за призраком, но вот она. Настоящая. Было ошеломляющим, сбивающим с толку и немного тревожным думать, что та, которую я так долго не мог прекратить искать, — просто исчезнет.
Но потом было всё остальное. С Джоанной всё было легко. Я мог с ней разговаривать, а мне не очень нравилось с кем-то разговаривать. Ощущение ее тела рядом с моим было для меня второй натурой. Я поймал себя на том, что накручиваю прядь ее волос, слушая, как она напевает, когда наклоняет лицо ко мне и улыбается.
