– Свинья! – прорычал Топор. – Ты продал всех нас! Нацию! И Рейх! Мррразь!
– Я никого… не п-предавал, – простонал Ганс, и тут же чудовищный удар ногой в живот сложил его пополам.
– Ты вздумал… Бунт! И где?! – Еще удар. – В великом Рейхе, падла! Продался! Пархатым большевикам, т-тварь! Они тебя подговаривали? Они заплатили? Революционеры, драть их колом? Они?! Признавайся!
Ганс вдруг затих и уставился на палача сквозь струящуюся по глазам кровь. Больше того, он улыбнулся – натянуто, будто к уголкам рта были привязаны лески, – вздернул распухшую губу над выщербленными зубами. Палач нагнулся, с недоверием всматриваясь в обезумевшего мальчишку. Какого черта он лыбится?
Он не знал, что это улыбался мозз.
Мозз нашел нового носителя.
– Нет… Нет… Не покидай… Не оставляй меня… – выдувая в дыры меж выбитых зубов кровавые пузыри, беззвучно забубнил сам себе Ганс.
Ганс был слаб. Безволен. Он сидел взаперти, и ему грозила неминуемая смерть. К чему рисковать, когда рядом находился такой чудесный экземпляр?
– Я… признаюсь, – против своей воли выдавил Ганс чужим голосом. – Я все расскажу… – совсем тихо произнес он. – Только тебе… На ухо…
– Что ты там лепечешь? – взревел Топор, склоняясь над заключенным.
– Нет! Нет! Не надо! Не оставляй меня! Он неполноценный! У него всего один глаз! – лихорадочно зашептал человек овладевшему им существу.
– Но он намного сильней. Он прислуживает тому, кто управляет этим мирком. И он может в любой момент покинуть это тесное помещение, – возразил мозз.
– Сжалься! Молю!
– Никакой пощады! – взревел Топор. – Говори или сдохни!
– Жалость? – удивленно повторил незнакомое слово мозз. В мире этого существа, в его системе координат не было места для чувств, и в особенности – для снисхождения к тем, кто слаб. Слабых надлежало порабощать и использовать, а если они были никчемны – избавляться от них.
– Я могу! Я докажу! – неслышно завопил Ганс, жмурясь. И тут же на него обрушился еще один удар.
– Говори, скотина! – орал Топор.
– Я скажу! Я все скажу! – обессиленно выдохнул Ганс. – Все! – Он зарыдал без слез и ушел в неразборчивый шепот.
Топор склонился еще ниже. Ганс открыл глаза и взглянул на него. На широкую бычью шею, на которой от злости и удовольствия от кровавой работы напряглись все жилы и артерии.
– Я смогу! Поверь! – зашипел человек моззу. – Мы будем жить! Я хочу жить!
И мозз решил дать ему последний шанс.
Вся воля к жизни, весь запечатанный в разуме страх, вся ненависть и преклонение перед высшим существом в его голове дали Гансу такой импульс, что он, мгновенно вскочив, бросился на одноглазого и вцепился в шею Топора зубами.
Рот его тут же наполнился ржаво-соленой горячей кровью.
* * *
Каркас рам вестибюля брызнул обломками, и рычащее, изрыгающее ядовитый чад чудовище рванулось на улицу, снося сгнившие корпуса автомобилей и нещадно ломая сухой кустарник. Сергей выкрутил руль вправо, и бронированный зверь послушно повернул, несмотря на то что одно из колес на второй оси было повреждено. Вичухи рванулись выше, чувствуя в реве двигателей бронетранспортера что-то недоброе. Даже потеря сородича, пойманного арахнами, не отбила у них желание проучить этих наглецов. Но вот шум БТРа подействовал на них более отрезвляюще.
Оба паука повернулись в сторону взбесившейся машины, ломающей все на своем пути, и уставились на нее бесчисленным количеством ничего не выражающих глаз.
Сергей направил БТР в сторону Сандуновского переулка. Броневик кидало по обломкам раскрошившихся зданий из стороны в сторону, он грохотал и ревел. Странника, торчащего в десантном отделении, швыряло из стороны в сторону, и он постоянно пытался ухватиться за что-то, с опаской поглядывая на ревущий двигательный отсек. Освещая себе путь единственной работающей фарой, бронемашина замерла на вершине обломков и устремилась вниз, к проезжей части, заваленной хламом и автомобилями. Протаранив опрокинутый корпус маршрутки, Сергей дернул руль влево и стал ловить колесами дорогу. Это было непросто, учитывая крутой нрав бронетранспортера и повреждение одного колеса. Движение усложняло еще и то, что Маломальский плохо видел дорогу – фара светила черт знает куда. Сергей поднял бронелюк, прикрывавший стекло меха ника-водителя, и только сейчас обнаружил, что самого стекла нет. Сталкер чертыхнулся, нажав на тормоза, броневик повело юзом, и он снес опрокинутый и помятый корпус ми лицейской машины.
– Ох и спросят с меня за эту тарантайку братцы-сталкеры, – выдохнул Бум и повернулся к Страннику.
Тот сидел на полу десантного отделения и потирал ушибленный лоб.
– Так для дела, – сказал попутчик.
– Ну да. Только задолбаемся объяснять, для какого. Тут каждый второй человечество спасает!
– Вот ведь как, – покачал Странник головой, рассматривая внутреннее убранство машины. – Мы приручаем живых зверей, а вы делали железных.
– Интересный взгляд на вещи, – хмыкнул Сергей. – Но можно и так сказать.
– А как тут сказать по-другому?
И тут они оба вжали головы в плечи из-за жуткого грохота: что-то тяжелое ударилось сверху в корпус бронетранспортера.
– Это еще что? – Маломальский уставился в потолок.
Снаружи снова слышались вопли вичух. Потом что-то загрохотало совсем рядом с броневиком. Сергей осторожно приоткрыл лобовой люк и высунулся наружу. Небо над БТРом кишело летающими тварями, которые никак не хотели униматься. Более того, самые крупные особи держали в своих когтистых лапах какие-то обломки и крупные предметы неопределенной формы. Вот одна тварь спикировала, разжав лапы, и Сергей увидел, как в него летит передняя часть мотоцикла.
– Черт! – Сталкер нырнул обратно, и тут же эти металлические останки ударились в нос БТРа, оторвав правое крепление волноотражательного щитка. – Вот ведь твари неуемные!
– Мне кажется, они не отстанут! – раздался возглас Странника.
– Почему ты так решил?!
– Потому что они не отстают!
– Ты гений, черт тебя дери!
БТР снова взревел двигателем и помчался вперед. На машину стал сыпаться град всякого хлама. Не все попадало в цель, но грохот бил по нервам.
Протаранив ржавый корпус автобуса, броневик выскочил на Неглинку.
– Как хорошо, что гаишников нету! Я портмоне с котлетами дома оставил, а-ха-ха!
– Кого нет? Что оставил?
– Отвали!
– Но ты сам говоришь!
– Я сам с собой! Я псих, черт тебя дери! Й-и-ха! – И БТР буквально вонзился в скопище легковых автомобилей. Волноотражательный щиток оторвался окончательно и полетел в сторону. – Зараза! Да тут пробка! Хреновы московские пробки!
И действительно, это была самая обычная московская пробка, замороженная тут на вечность, потому что Катаклизм так и не позволил ей рассосаться. Улица была забита легковыми автомобилями, наполовину вросшими в землю.
Надрывно ревя двигателями, бронетранспортер нехотя стал заползать на легковушки, с треском и скрежетом подминая их под себя и упорно двигаясь вперед. Дальше были развалины какого-то здания, миновав которые двигаться стало попроще. Тем временем вичухи продолжали атаковать неуязвимую машину: прямо перед носом у Сергея в корпус врезался редуктор от грузовика.
– Ну, погодите у меня, мразюки! – злобно зашипел Маломальский. – Страныч, ты стрелять научился?
– Оружие – это плохо!
– Господи, только не сейчас! Как же ты мне дорог, хипанутый мутантище! Заткнись и не мешай!
В поворот на Петровку Сергей не вписался и въехал во что-то черное и массивное. От этой массы к окну механика-водителя тут же потянулись мириады длинных и тонких щупалец.
– Горгон!!! – в ужасе заорал Маломальский и резко дал задний ход.
Громоздкое, похожее не то на тумбу для рекламных объявлений, не то на низкое и толстое дерево существо, потеряв после удара точку опоры, рухнуло на битый асфальт, продолжая протягивать к машине щупальца. Отъехав назад и получив достаточное место для разгона, Сергей переключил передачу и, набирая скорость, помчался прямо на тварь.
БТР задрал нос и протаранил горгона, а потом, подпрыгивая, стал давить чертово отродье своими огромными колесами. Под днищем бронетранспортера смачно хрустело, щупальца в агонии метались по земле. Не сбавляя темпа, машина двинулась дальше по Петровке.
– Страныч! Эй! – крикнул Сергей, чуть повернув голову.
– Да! Что!
– Поверни назад башню!
– Что? Чего?
– Я говорю, залезь в башню и поверни ее назад стволом, не понимаешь?!
– Нет! Башня! Что!
– Твою ж мать! Башню назад поверни!
– Как?!
– Да иди ты в задницу!.. О-о-о черт!
Снова вернув взгляд на дорогу, Сергей заметил, что БТР летит прямо на сгоревший танк. С большим усилием вывернув руль вправо, он избежал столкновения, но разнес вдребезги газетный киоск. Вокруг полетели истлевшие газеты, журналы, всякие брелоки и сувениры, открытки и прах продавца, который так и умер прямо на своем рабочем месте в тот неудачный для всего человечества день.
