Сознание? Или нет у меня никакого сознания? Просто не хочу, чтобы я вообще существовала…
Андрей как-то пытался привести меня в чувство: тряс, уговаривал, даже хлестал по щекам. Бесполезно. Невозможно привести в чувство того, у кого их нет, атрофировались в один момент. В тот момент, когда он зашел в это логово маньяка, улыбаясь и мирно беседуя с этим самым маньяком, будто они старые друзья-товарищи. Вполне так буднично отдыхающие в спортбаре или в бильярдной.
Я просто лежала и орала в его ладонь, что зажимала мне рот.
– Лера, Лерочка… Хватит… Все не так безнадежно. Лера, успокойся… Лера…
Собственное имя, произнесенное им, казалось уже каким-то грязным ругательством. С удовольствием бы отказалась от него.
Еще час назад единственной целью было выбраться от сюда. Как у любого нормального человека инстинкты работали на уровне. И все виделось в не таком уж мрачном цвете – надежда умирает последней. Возможно, что вместе с Мариной нам бы все удалось. Все крутилось вокруг одного – выжить. Нет ничего важнее жизни, раны и ссадины – ерунда заживут.
Теперь я уже ни в чем не была уверена. Теперь я вообще была никем. Просто куском мяса.
И продолжала орать, точнее, из-за ладони, что зажимала рот, получалось только мычание.
В конце концов, от перенапряжения и стресса просто отключилась на несколько минут или может больше. Была бы рада вообще не приходить в сознание и так скончаться. Но мой организм решил иначе и вернул в этот бренный мир.
Открыв глаза, обследовала потолок и часть комнаты, подумала, что все мне это привиделось. Надо же какая ерунда и бред может здесь прийти на ум, не удивительно. Нет, нет. Это все был бред. Конечно. Истерически хихикнула, испугалась и, уже сама себе, закрыла рот ладонью. Взгляд опустился чуть ниже.
Черт!
Вздрогнула и села, прижавшись спиной к стене и подтянув колени к подбородку, обхватила их. Он был на месте. Просто сидел на полу, привалившись к другой кровати.
– Очнулась. Это хорошо. Не хотелось бы тратить время зазря. Я так и не услышал ответа. Как ты здесь оказалась?
Ни язык, ни лицевые мышцы не слушались, такое ощущение, что сделали заморозку, как в стоматологии.
Все та же игра в «кролика и удава». Только теперь все по настоящему – он на самом деле «удав», а я «кролик». Немного подвигав нижней челюстью без всякой пользы и языком – он терпеливо ждал – смогла выдавить:
– Интернет…
– Твою мать! Лера, какого черта! Ты что тоже сидела на этом долбаном сайте знакомств?
Кивок мне удался с первого раза.
– Просто уму непостижимо. Чего тебе не хватало? Романтики, нежности, страсти, таинственности? Чего? Я не понимаю, объясни мне.
– Не в этом дело…
– А в чем?
Пожала плечами. Сейчас разговор на эту тему был не нужен и просто глуп. И не очень понимала, почему для него важно узнать ответ.
– Увидела тебя в ресторане «Россия», ты беседовал с теткиным замом по поводу какого-то договора.
Голос был сиплым, словно я работаю на улице или выкуриваю по пачке сигарет в день. А воспоминания из другой жизни – далекие, далекие, будто покрытые туманом.
– И что?
– Мне не понравился этот спектакль. Ты мне соврал.
– Я вообще, как видишь, всем вру. Но это был не спектакль – мои чувства к тебе – совсем нет. Это не вранье, не игра. И они самое главное. Все было настоящим. А тебе было мало? Да?
Он перебрался поближе к краю моей кровати. Волны какого-то злого жаркого чувства шли от него – те самые «настоящие» видимо. Но даже сильнее вжавшись в стену нельзя было уйти от них. Они опаляли, казалось, еще немного и я загорюсь вместе с тряпками и грязным матрацем.
Из-за стены послышался приглушенный стон, и потом крик.
– Всем вам мало. Всего и всегда. Сколько не дай. Ведетесь на какую-то ерунду.
– Я не велась, а хотела забыть, отвлечься.
– Меня?
– Да. Хоть ненадолго, – «И не надо мне приписывать непонятные грехи».
– Понятно. Ну, а если бы я с самого начала рассказал как есть, что за разница? Я опять же не понимаю.
Пожала плечами, снова. Уже никакой.
– Теперь никакой.
– Никакой…
Андрей встал и походил немного, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседнего помещения.
– Развлекается… Ох, ты черт! Почему все так? Лера, Лера… Что же мне делать?
Минуты текли. Он расхаживал из угла в угол, а я сидела все в одной позе – подбородок почти на коленях, руки судорожно обнимают их. Какая разница, в самом деле?
Наконец-то хождение прекратилось, и его глаза опять оказались на уровне моих. Что в них? Холодное море – мертвые глаза урагана, как в песне. Одни льдинки напополам с сожалением. Непонятно только по какому поводу? И какие чувства ко мне были настоящими? И вообще как представлялось развитие наших отношений в дальнейшем?
Протянув руку, Андрей легонько погладил меня по щеке.
– Я думал, что с тобой смогу измениться. Мне хватит тебя. И все. Забросить эти маленькие развлечения. Жаль, очень жаль, что не получилось. Может и вправду есть судьба. Потому, что, сколько не беги от себя, все равно, получается, стоишь на месте. Я тот, кто есть. И не изменюсь. Но очень хочу, чтобы ты была рядом со мной. Ничего и никого не пожалею. Понимаешь? Никого и ничего…
Затрясла головой. Ничего не хочу понимать, ничего. Его лицо наклонилось ближе, одно колено упиралось в край кровати. Обхватив ладонями мой затылок, приблизился вплотную, чувствовала влажное дыхание на своей коже.
– Ты моя. Я ненавижу этого затасканного, слабого придурка за то, что он прикасался к тебе. Только я имею на это право, больше никто, – большие пальцы гладили подбородок, горло, обвели нижнюю губу, – да, больше никто. Я бы убил его уже сейчас. Но чертов хлюпик еще пригодится. Урод!
Я боялась открыть глаза, боялась вздохнуть, чтобы не вдохнуть яд, который он источал. Яд, отравляющий меня через кожу, к которой он прикасался. Яд был в его словах.
– Всего пару дней… Мне нужно совсем немного, чтобы все подготовить. Я буду убивать его достаточно медленно, чтобы он все прочувствовал. Ненавижу…
Губы прошлись по щеке, к уху, потом вниз по шее к ямке у ключицы, по плечу. Блузка – то есть та тряпица, что раньше называлась блузкой, а теперь просто болталась – спущена вниз. Чашка лифчика сдвинута в сторону. Я ничего не понимаю. Это яд, просто яд… Я ничего не могу поделать с собой, со своим телом. Оно было
