— Гаяр?.. — удивился молодой человек. — И ты здесь?
— Куда же без него, — скучливо обронил ан Фарайя, одним движением плеч сбрасывая свой плащ на руки соплеменнику. Тот перекинул его через локоть и с поклоном повернулся к гостю:
— Рад вас видеть, мушир. Позвольте ваш плащ…
Нейл, мало что понимая, исполнил просьбу. И посмотрел на Фаиза:
— Вы и здесь вместе живете? Все втроем, как в Бар-Шаббе?
— Нет, — алмарец, приостановившись у зеркала возле вешалки, провел рукой по волосам. — Салим остался дома.
— Третий лишний? — вырвалось у Нейла. Фаиз насмешливо хмыкнул:
— Местами. Но явно не теми, о которых ты подумал… Гаяр, кофе! И шаашир раздуй, тот, что побольше — смесь пусть гость выберет, мне всё равно, — он взглянул на топчущегося посреди передней Нейла и добавил: — Проходи, я пока переоденусь. И не вздумай переться по коврам в грязных сапогах, эль Хаарт! Гаяр даст тебе туфли.
Названный поклонился.
— Да, мэ шахри, — отозвался он. Фаиз взбежал вверх по лестнице на второй этаж, а его гость, наконец-то поняв, что ему во всём этом кажется странным, растеряно наморщил брови. «Мэ шахри» в переводе с алмарского означало «мой господин». А его самого Гаяр только что назвал «муширом», что значило примерно то же, только по отношению к высокородному иноземцу. Бывший сосед адепта ан Фарайя, учившийся вместе с ним на боевом факультете самой престижной магической школы из всех на двух континентах, оказался… слугой?
— Я думал, вы просто сокурсники, — неловко проговорил Нейл. Гаяр улыбнулся. — Алмарцы ведь всегда держатся вместе… А ты, получается, здесь тоже на службе?
— Да, мушир. Только я не алмарец, — Гаяр почтительно указал гостю на обитую бархатом банкетку у стены. — Присаживайтесь, я помогу вам снять сапоги. И принесу туфли. У нас не принято ходить по комнатам в уличной обуви.
Нейл сел. В последний момент успел остановить уже опустившегося на одно колено Гаяра, уверив, что с сапогами он справится сам, и сунул ноги в мягкие узкие туфли красного сафьяна — без задников, с лихо загнутыми вверх носами.
— Не алмарец?.. — повторил он растерянно. — А кто?
— Я из Шарара, мушир. И Салим тоже был оттуда родом. Пойдемте, я вас провожу. Господин сказал, смесь для шаашира выберете вы — что бы вам хотелось? У нас большие запасы, есть почти всё.
— Мята, анис и зеленое яблоко, — эхом откликнулся гость, следуя за шарарцем к тяжелой бархатной занавеси справа от лестницы. — Уму непостижимо! Я и представить не мог, что ты…
Он смешался, не закончив фразы. Даже Фаиз ему был не бог весть какой приятель, а уж с его соседями по комнате Нейл и вовсе только здоровался при встрече — но относиться к ним он привык как к равным. А теперь? Как себя держать? Всё у этих алмарцев не слава богу!..
Бархатные черные складки сомкнулись у него за спиной, и глазам Нейла предстала большая, выстланная яркими пушистыми коврами гостиная. Да уж, без туфель здесь не обойтись, подумал он.
— Прошу, присаживайтесь, мушир, — сказал Гаяр, жестом указав гостю в центр комнаты. Там стоял низкий овальный столик эбенового дерева, а вокруг в живописном беспорядке были разбросаны парчовые подушки. Стульев в жилище Фаиза ан Фарайя, как и всякого другого алмарца, не имелось вовсе. Нейл послушно сел, по-восточному скрестив ноги, и смущенно опустил глаза на завернутый в платок брусничный пирог. Он всё еще держал его в руках.
— Гаяр! Ты не мог бы прибрать это пока куда-нибудь? — спросил он. — Я заберу, как буду уходить.
— Конечно, мушир, — с готовностью поклонился тот, протягивая руку. Нейл почувствовал, что краснеет. Что за дурацкое положение!..
— Зови меня по имени, — попросил он. — Я не против, Гаяр, честное слово!
— Ну что вы, — серьезно сказал шарарец, глядя на него сверху вниз. — Это неправильно. И господину не понравится. Вы его гость, а я вам не ровня.
Он принял у Нейла из рук злосчастный пирог и удалился, пообещав, что шаашир «сейчас будет». Нейл вздохнул. И, поерзав на подушках, обвел взглядом гостиную. Она была просторная, роскошно убранная, но всё равно какая-то безликая. На каминной полке не теснились, как во многих домах, эмалевые портреты в серебряных рамках и фарфоровые фигурки розовощеких детишек, диван у стены был укрыт белым льняным чехлом, который, похоже, ни разу не снимали, а огромный резной буфет черного дерева стоял с пустыми полками. Сомкнутые бархатные занавеси слева от камина намекали на то, что из комнаты есть еще один выход, — интересно, куда он ведет? В кабинет? Флигель, кажется, не так уж и мал…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Позади гостя мягко колыхнулись, расходясь в стороны, складки бархата, и в гостиную вошел хозяин дома. Нейл поспешно отвел взгляд от камина.
— Осматриваешься? — фыркнул Фаиз, усаживаясь на подушки напротив. Он переоделся — теперь на нем были черные шелковые шальвары и ярко-желтый восточный халат, тоже плотного, узорчатого шелка, из-под которого выглядывал воротник шитой золотом нижней сорочки. Нейл, оглядев всё это великолепие, счел его несколько броским и вычурным, но весьма живописным.
— Что ты так вытаращился на меня, эль Хаарт? Халатов никогда не видел?
— Видел, конечно. Но такие — разве что на картинках, — Нейл пожал плечами. — А в Алмаре все так ходят? Круглый год? Или зима у вас все-таки бывает?
Фаиз неопределенно шевельнул рукой:
— Бывает, но не вроде вашей. Хотя ночью в пустыне, положим, и летом замерзнуть можно…
Он отвлекся на шорох дверных занавесей — вернулся Гаяр с большим серебряным подносом, на котором чего только не было. И большой пузатый шаашир, и кофейный набор на две чашечки, и блюдо с фруктами, и полдюжины узорчатых пиал с какими-то восточными сладостями… «Вот надо же мне было так у Лусетиуса объедаться!» — с досадой подумал Нейл. Он питал слабость к миндальной пастиле, но сейчас в него даже одного-единственного засахаренного орешка не влезло бы. Гаяр разлил кофе по крохотным чашечкам-наперсткам и подал один из них гостю. Нейл покачал головой.
— Спасибо, но мне бы лучше воды…
— Простите, мушир. Сейчас принесу.
Шарарец вернул наперсток на поднос, подал второй своему господину и снова вышел. Фаиз поднес к губам чашечку.
— Ну и зря, — сказал он. — Хоть попробовал бы, эль Хаарт!
— Я не люблю кофе.
— Да? Раньше-то пил.
— Вкусы меняются, — сухо отозвался Нейл, опуская глаза и протягивая руку к обвитой ярким шелком трубке шаашира. Ан Фарайя тихонько хмыкнул себе под нос, но промолчал. Гаяр принес гостю высокий бокал с водой, забулькала колба шаашира, к потолку поплыло вязкое дымное кружево с ароматом аниса и зеленого яблока…
— Так и знал, — отняв от губ мундштук, проронил Фаиз. — То эти вечные лимоны, то снова анис! Просто любопытства ради, эль Хаарт, — неужели тебе хоть раз в жизни не хотелось попробовать чего-нибудь новенького?..
— Ты сказал, тебе всё равно.
— Ну так речь-то не обо мне, — поморщился алмарец. — Боги! Как тебе только с самим собой не скучно?
Он запрокинул голову, вновь сунул в зубы мундштук, и вверх одно за другим поплыли аккуратные дымные колечки. Нейл следил за ними не без внутренней зависти. У него такие никогда не получались. «И что с того, что мне нравится одно и то же? — с внезапным раздражением подумал он. — Не всех тянет на эксперименты!» Молодой человек сделал глоток воды, поднес к губам мундштук своей трубки и, по примеру Фаиза, запрокинул голову к потолку. По лицу его пробежала короткая гримаса боли.
— Что с шеей? — не меняя положения, лениво поинтересовался ан Фарайя.
— Глаза у тебя на подбородке, что ли?.. — Нейл, кривясь, растер ладонью ноющий затылок. — Да всё эта лаборатория. Сижу весь день скрючившись в одной позе, спина скоро отвалится — и это ведь я еще даже месяца не служу! Что дальше-то будет?
— Известно, что. Вечно больная голова и горб в перспективе. Тренировки-то давно забросил, эль Хаарт?
— Да не то, чтобы…
— Ну, понятно. И стоило на тебя, лентяя, столько времени тратить?.. Гаяр! Поди сюда! А ты давай раздевайся, мученик.
