Как заявлял Арнольд Марголин, в то время товарищ министра иностранных дел Директории, «положение на Украине напоминает худшие годы Хмельницкого и Гонты»[49]. – Д. Пасманик с горечью замечает, что сионисты и еврейские националисты «поддерживали долгое время сумбурное правительство Петлюры – Винниченко даже и тогда, когда на Украине происходили ожесточённые антиеврейские погромы»[50]. – Как могут еврейские социалисты, спрашивает И. Бикерман, «сидевшие вместе с Петлюрой и другими героями Украинской революции за одним столом и вместе с ними перестраивавшие мир, забыть о погромных подвигах своих идейных собратьев?.. О еврейской крови, пролитой потомками и последователями Хмельницкого, Гонты и Железняка, охотнее всего забывают» по социалистическим симпатиям[51]. – «С декабря 1918 по август 1919 петлюровцы устроили десятки погромов, в ходе которых, по данным комиссии Международного Красного Креста, было убито около 50 тыс. чел. Крупнейший погром произошёл 15 февраля 1919 в Проскурове… после неудачной попытки большевистского переворота»[52]. – «Шли без перерыва еврейские погромы, начавшиеся почти одновременно с организацией украинской власти, ставшие особенно жестокими в период так называемой директории и не прекращавшиеся до тех пор, пока существовала вооружённая украинская сила»[53].
Послушаем тут С. Маслова: «Убивали евреев и при погромах в царское время, но никогда не убивали столько и не убивали с таким спокойствием, почти бездушием, как это происходит теперь»; «во время еврейских погромов, производимых крестьянскими повстанческими отрядами, последние в захваченных местечках порой вырезают поголовно всё еврейское население. Пощады нет ни детям, ни женщинам, ни старикам»[54]. А как раз в то время города хранили много непродаваемого добра, и крестьяне из соседних деревень приезжали на телегах, чтобы, вслед за погромщиками, поживиться на разграбе[55]. «По всей Украине, когда повстанцы нападают на поезда, по вагонам нередко раздаётся команда: "Коммунисты и евреи, выходи". Отзывающихся на команду расстреливают тут же у вагонов», а то – контроль документов или заставляют произносить «кукуруза», и если произносится не чисто – «заподозренного в еврействе уводят и пристреливают»[56].
Американский исследователь считает: «Массовое уничтожение евреев Белоруссии и Украины в годы гражданской войны было, на самом деле, не столько результатом чьей-то сознательной политики, сколько народно-крестьянской реакцией»[57].
Особенно безответственны и потому крайне зверски в погромах были на Украине самодействующие банды: Григорьева, Соколовского, Зелёного, Струка, Ангела, Тютюника, Яцейка, Волынца, Козырь-Зирки. От этого ряда – отличается Махно.
Сам Махно – органическое сочетание революционера и уголовника – буйно расцвёл в диком разгуле Гражданской войны. Прослеживать его злодейские и клинические броски – не место в этой работе. Но самому Махно антисемитизм был чужд, и махновские анархо-коммунисты принимали резолюции о «непримиримой борьбе со всеми видами антисемитизма». Начальником штаба Махно был одно время Арон Барон, начальником контрразведки Лев Задов-Зиньковский, начальником агитпропа – уже упомянутый Волин-Эйхенбаум, близким советником – Аршинов, председателем гуляйпольского совета – Коган. Была и отдельная еврейская рота Тарановского в 300 бойцов, но она изменила Махне, потом Тарановский был у Махны прощён и снова возвышен, до начальника штаба. Пишут, что «еврейская беднота массами шла в ряды махновской армии» и даже атамана Григорьева Махно, заманив, расстрелял якобы за антисемитизм. В мае 1919 Махно казнил крестьян деревни Успеновки за погром в еврейской земледельческой колонии Горькое. Но наряду с тем, что Махно «имеет неоспоримые заслуги перед еврейством» (и в Париже потом, до смерти, он «был постоянно в еврейском окружении»), – армия его, по неуправляемости, произвела и несколько еврейских погромов, например в декабре 1918 под Екатеринославом[58], летом 1919 в Александровске. Но, отмечает и энциклопедия: «Махно и другие главари [его] движения решительно боролись с погромами и расстреливали погромщиков»[59].
Перед нами – книга-альбом «Еврейские погромы: 1918-1921». Составлена она была по поручению Еврейского общественного комитета помощи погромленным (Евобщестком) в 1923, издана же только в 1926[60]. (Год издания, в частности, объясняет, почему в ней скрыто всё о погромах, учинённых красными, книга посвящена «роли, которую петлюровская, добровольческая и польская армии сыграли в погромной вакханалии описываемого периода».)
Военные отряды проявлялись в погромах по узловым и крупным городам, как они и двигались, а банды «батек» Действовали и в местах глубинных, – и так не было мест, безопасных для евреев.
Из петлюровских погромов, отличавшихся своей направленной, обдуманной жестокостью, методичностью уничтожения, иногда и без грабежа имущества, особо выдаются в 1919 погром Проскуровский (февраль), соседний с ним Фельштинский, Житомирский (февраль), Овручский (март), Тростинецкий (май), Уманьский (май), Новомиргородский (май). – Из погромов от банд: Смельский (март 1919), Елисаветградский (май), Радомысльский (май), Вапнярский (май), Словеченский (май), Дубовский (июнь). – Из деникинских – Фастовский (сентябрь 1919), Киевский (октябрь). – В Белоруссии были ещё и погромы от поляков – Борисовский и в Бобруйском уезде, от поддержанных поляками отрядов Булака-Балаховича (и в 1919, и в 1920, и до лета 1921) – в Мозыре, Турове, Петракове, Копоткевичах, Ковчицах, Городятичах.
Украинское еврейство было захлёснуто ужасом перед уничтожительными волнами. Из мест происшедших погромов и угрожаемых – в период передышек происходило массовое бегство еврейского населения, даже массовый исход целых местечек и городков – в ближайшие крупные города, или к румынской границе (в тщетной надежде на выручку там), или просто «панически бежали, без направления и цели», как из Тетиева, из Радомысля. «Самые цветущие и населённые пункты были превращены в пустыни. Еврейские городки и местечки выглядели мрачными кладбищами: дома сожжены и разрушены, улицы мертвы и пустынны… Целый ряд еврейских населённых пунктов, как, например, Володарка, Богуслав, Борщаговка, Знаменка, Фастов, Тефиополь, Кутузовка и др., сожжены были дотла и представляют груду развалин»[61].
Обратимся теперь к белой стороне. Казалось бы: в Гражданскую войну если у кого-то, в какой-то мере, сохранялись демократические возможности, то уж не под красным зажимом, а именно у белых: у Деникина, у Врангеля- были не только монархисты, не только националисты разных народностей, но и многие осколки либеральных групп разных толков, и разных оттенков социалисты – из тех, кто был непримирим к большевизму. Сходно – и на Восточном фронте, до колчаковского переворота. А если так – то отчего бы там не нашлось места и евреям – тех ясе политических направлений и симпатий?
Но роковым и взаимно непоправимым ходом последственных событий путь евреям к Белой армии оказался перерублен.
Еврейская энциклопедия сообщает, что поначалу «многие евреи Ростова поддерживали белое движение. 13 дек. 1917 крупный коммерсант А. Альперин передал донскому атаману А. Каледину 800 тыс. руб., собранных евреями Ростова, для организации казачьих частей, борющихся с советской властью»[62]. – Но вот другое из того же Ростова: когда ген. Алексеев ещё только собирал свой первый отряд (тоже в декабре 1917), ему нужны были деньги, и он просил их, не реквизировал, у ростовско-нахичеванской буржуазии – а состояла она больше всего из евреев и армян. Ростовские богачи отказали ему, собраны были лишь гроши – потому и пришлось Алексееву отойти в «Ледяной поход», зимой, с неэкипированным отрядом. И позже: «На все призывы Доброармии население реагировало грошами, а когда в то же место появлялись большевики, то по первому окрику покорно вносили миллионы полноценных рублей и целые магазины товаров»[63]. (И когда в конце 1918 бывший премьер кн. Г.Е. Львов, теперь побираясь за помощью, побывал в Вашингтоне и в Нью-Йорке, он встречался и с делегацией американских евреев, но помощи ему не обещали[64].)
Правда, Пасманик приводит письмо, что в конце 1918 «более трёх с половиной миллионов рублей… собирались исключительно в интимном кругу евреев», с разными «обещаниями и уверениями» белого командования о добром отношении к евреям. Вопреки тому, был издан запрет евреям покупать землю в Черноморской губернии (из-за «злостной спекуляции нескольких лиц, принадлежащих еврейской национальности») – хотя вскоре же отменён[65].
