оставалось только дождаться пока он подойдет к нам с Юлией, и полюбоваться на его реакцию.
Я предвкушающее ухмыльнулась. И поймала на себе испуганный взгляд дипломата. Стало весело. Интересно что он обо мне подумал?
Арголец не задерживался возле девушек. И наша с Юлией очередь настала очень быстро. Я прислушивалась к безлико-вежливым фразам, которые арголец адресовал полячке, и пыталась придать своему лицу соответствующее минуте выражение. Но предательская улыбочка так и норовила раздвинуть мои губы.
И вот он, знаменательный миг. Арголец отодвинулся от Юлии и повернулся ко мне. Я запрокинула голову, заглядывая ему в лицо. Какой же он все-таки высокий! Почему-то в темноте коридора этой ночью наша разница в росте была менее очевидна. Кассиан сегодня был без шлема. Я жадно изучала его облик. Очень коротко подстриженные волосы. И… совершенно седые! Ну или серые. Словно пеплом присыпанные. А ведь я готова была на библии поклясться, что при первой нашей встрече шесть лет назад его волосы горели огнем. Как этой ночью горели его зрачки. Может, для такого явления нужно какое-то определенное условие?
Три коротких белесых рубца от когтей моего кастета. Один из шрамов задевает уголок глаза, заставляя аргольца иронично щуриться. Четко очерченный скульптурный нос. Твердые даже на вид, красивого рисунка губы. Глядя на них, в голове остаются только мысли о поцелуях. Страстных поцелуях.
Спохватившись, что я слишком уж пристально изучаю рот аргольца, я надавала себе мысленных затрещин. Нашла, о чем сейчас думать! И заставила себя посмотреть ему в глаза. А посмотреть было на что. Глаза у мужчины оказались светло-светло-карими, почти желтыми. Словно любимый сорт виски моего папы. И зрачок был самый обычный, человеческий. Но у меня на глазах он вдруг начал вытягиваться в линию. И где-то там, в самой-самой глубине этого зрачка я увидела крохотную золотистую искорку рождающегося пламени. От невероятной картины даже дух у меня захватило.
– Ввы?...
Очевидная растерянность инопланетника одновременно позабавила и придала сил. Я картинно приподняла брови, вроде бы удивляясь такой странной реакции. Стоявшая рядом Юлия жадно наблюдала за происходящим.
– Доброе утро, сит тиНьер Авейро! – Я тщательно следила за своим голосом.
К моему разочарованию, арголец быстро справился в растерянностью:
– И вам солнечного дня, сита?..
– Анна Клевцова.
– Сита Анна. Очень красивое имя. Такое мягкое, пушистое, уютное. И в то же время – острое, как коготь враха. Мне будет интересно узнать вас поближе. Надеюсь, вы не откажете мне в личной встрече.
С этими словами арголец взял меня за кисть и прикоснулся губами к краю рукава. Все верно, ему же нельзя прикасаться к моей коже. А вот о том, что он уже прикоснулся, благородный сит, похоже, и не знает.
Арголец отпустил мою руку и отошел к другой девушке раньше, чем я смогла решить: принять или нет приглашение. Пока я судорожно соображала, разрываясь между долгом и любопытством, Кассиан склонился уже над рукой подружки Наташи Мазур. Я несколько ехидно отметила про себя, что там инопланетник отделался дежурной любезностью.
Обойдя всех, без исключения, арголец вернулся к Бестужеву. И уже там, от порога, еще раз поклонился нам всем. Только теперь рука была прижата к груди раскрытой ладонью, а не ребром кулака. Попрощавшись, мужчины скрылись за дверью. А невесты слегка оживились. По помещению запорхали шепотки. Многие косились в мою сторону. И я хорошо понимала, что сейчас будет.
Поняла это и полячка. Юлия слегка толкнула меня в бок:
– Аня, ты доела?
Я молча кивнула. На тарелке еще оставалась большая половина омлета. Но аппетит пропал окончательно. Ладно. Если будет совсем туго, и кофе больше не будет помогать, проглочу пилюлю.
Мы избавились от грязной посуды и поспешили на выход. Подальше от озабоченных невест, стремительно превращающихся в стаю стервятниц. И это они еще не знают, с каким благородным ситом их столкнула судьба. Впрочем, не все девушки позавидовали вниманию, которое мне уделил арголец. Выходя из столовой, я поймала и немало сочувствующих или удивленных взглядов. И если второе мне было понятно. Все же среди девушек красотой я не выделялась. И им, должно быть не понятно, почему именно меня заметили, выделили. То сочувствие во взглядах меня ставило в тупик. Что не так? Чего я не понимаю?
Сбежать от девиц мы с Юлией не успели. Валери Леруа со свитой нагнали нас в нескольких метрах от дверей в столовую. И тут же прижали к стенке, окружили. Симпатичная мордашка Валери исказилась в злобной гримасе:
– Тыыы! – Рука француженки толкнула меня в плечо, впечатывая в стену. Твердые и звонкие звуки в ее исполнении звучали змеиным шипением. – Не смей вертеть хвостом перед аргольцами! Они мои!
От абсурдности предъявляемых претензий я даже рукоприкладству не возмутилась. Только глупо хлопала глазами. Она соображает, что говорит? Может, сама не поняла, что ляпнула? Я отлепилась от стенки и сложила руки на груди:
– Валери, тебя в детстве не учили делиться? Что ты одна будешь делать со всеми аргольскими мужчинами? Ты задумывалась?
Валери с шипения перешла на визг:
– Не твое дело! Я сама решу! Выберу себе лучшего! Самого богатого, самого молодого, самого красивого! И чтобы меня на руках носил! Да я вообще выйду замуж только за правителя!
Я хмыкнула про себя: за правителя, девочка, ты точно не выйдешь. По той простой причине, что ты в его сторону даже не глянешь. Если я, конечно, не ошиблась с прогнозами. София хмуро одернула компаньонку:
– Валери, перестань! Мы же в общественном месте. Не стоит из-за какого-то урода позориться. Все равно, ни тебе, ни мне, ни нашим подругам он и даром не нужен. Он же страшный!
Не знаю почему, но от речи Софии меня просто переклинило. Урод?! Да что эти курицы себе возомнили? У Кассиана наверняка не одна боевая награда! Может, арголец у себя на родине национальный герой! А шрамы… Это такая ерунда! Хотя, странно, что при их уровне медицины, он их не свел.
Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. И я уже открыла рот, чтобы поставить нахалку на место. Но напоролась на острый взгляд вышедшего из-за поворота аргольца. И рот закрылся сам собой. А я затрепыхалась на острие его взгляда. Откуда-то пришло понимание, что арголец слышал все. И вышел из-за поворота только для того, чтобы не допустить развития свары.
В тишине капали секунды. Сварливые девицы, выпятив грудь, ожидали моих возражений. Но я молчала. Молчала, не
