Вдалеке, за много рядов стеклянных клеток, кто-то закричал — страшно и безнадежно. Кей напрягся, но крик все длился и длился, рожденный не болью, а одиночеством и отчаянием. Потом блеснула вспышка стан-излучения, и крик смолк. Зато заплакал ребенок, но так тихо, словно его плач лишь снился.
— Расскажи мне сказку, папа, — неожиданно попросил Артур.
— Что?
— Родители всегда рассказывают детям сказки на ночь, — не слишком уверенно сказал Артур. — Расскажи что-нибудь.
— У меня не было детей… знакомых.
— Но теперь-то у тебя есть сын.
Альтос молчал.
— Кей!
— Давным-давно… — Кей с удивлением услышал собственный голос. Он не боялся неизбежного прослушивания — ему не хотелось выглядеть идиотом.
Однако детям всегда рассказывают сказки перед сном. Почему только никто не расскажет сказку той девочке, что плачет в одиночестве своей клетки?
— …когда люди жили только на Терре и называли ее Землей, когда они еще не умели летать к звездам, на маленьком острове жил мальчик, который должен был стать королем… — Кей, продолжая говорить, закрыл глаза. Он устал видеть темноту.
Но темнота осталась.
— …и он посылал своих рыцарей на поиски — не для того, чтобы найти Бога, а чтобы найти лучших из них. Но никто и никогда не задал королю вопрос: почему он сам не отправится в путь? И он радовался этому, потому что знал: тот, кто правит лучшими, не обязан быть самым лучшим. Он просто должен быть королем…
…вернулись все, кроме самых худших, которые погибли в пути, и кроме самых лучших, которые нашли Бога. И король, который хотел всего-то увидеть, кто есть кто, пожалел, что был королем. Он снял корону и темной ночью, когда даже стражу сморила усталость, вышел из дворца.
— Этого не было по правде, — сонно сказал Артур.
— Это есть в сказке. Король вышел из дворца, оседлал своего коня, подпоясался древним мечом и отправился в путь. Он ехал, и не было опасностей на дороге, потому что его рыцари три сотни раз проехали по ней. Его меч врос в ножны, а конь стал спотыкаться от старости. И тогда он нашел Бога.
Король стоял, не отводя взгляда, и Бог не выдержал. Он спросил: «Чего ты хочешь? Твои рыцари пришли ко мне, я принял их. Так зачем же явился ты сам?» И король ответил, опуская глаза, потому что все равно ослеп: «Я лишь хотел узнать, есть ли Бог для королей». Бог рассмеялся, потому что тогда боги еще были похожи на людей. И спросил: «Теперь ты узнал?»
Король покачал головой и ответил: «Нет, по-прежнему не знаю. Ведь когда я был королем, я не видел Бога. А теперь, увидев, я перестал быть королем».
— Он еще и видеть перестал, — неожиданно ясно сказал Артур.
— А на что ему было теперь смотреть?
* * *
Свет, путающийся в стеклянных плоскостях, разбудил их утром. Кей лежал на спине и смотрел, как в нескольких шагах от него умывается Артур. Вода из крана шла ледяная, но он все же разделся до пояса и облился, как смог. Потом повернулся к Кею и постучал пальцем по стене.
— Я понял, что в твоей сказке неправильно.
— Ну?
— Король вовсе не перестал быть королем, увидев Бога. Он увидел Бога, когда перестал быть королем!
Кей лишь развел руками. Артур заулыбался, потом опустил глаза и сказал:
— Но в твоей сказке не говорится, как он перестал быть королем.
В полдень на полу каждой камеры появился контейнер с пищей — стандартный рацион Имперских войск. Кей с аппетитом поел и одним лишь строгим взглядом заставил пообедать Артура.
Потом в нескольких камерах появились фигуры в плащах. Они увели с собой троих мужчин, женщину, подружку Артура — Веру и ту девочку, которая плакала всю ночь.
Обратно никто из них не вернулся.
12
Экипаж эсминцев не знал цели полета. Даже капитаны. Они держались за «Гончей» — крошечным суденышком с несуразно большим агрегатным отсеком. «Гончая» шла по гиперпространственному следу, оставшемуся в пространстве Догара от корабля Карантинной Службы. Каким образом она это делала, оставалось загадкой даже для персонала, обслуживавшего установку «горячего следа». Но после каждой вахты им приходилось подводить часы и уточнять, какое сегодня число.
За ними шел корвет Службы Имперской Безопасности, пополненный пятнадцатью десантниками.
«Круг тишины» замыкал маленькую эскадру. Этот корабль строился как танкер и казался удивительно легкой мишенью. Огромные емкости, когда-то служившие для перевозки жидких продуктов, сейчас заполняли километры электронных схем и дополнительные энергоблоки. Полукилометровый конус антенны, вынесенный на решетчатых фермах в сторону, пришлось снабдить собственной двигательной установкой — иначе корабль развалился бы при первом же маневре.
Траектория, нащупанная «Гончей» в океане прошедшего времени, вела эскадру в пространство Дарлока, к маленькой белой звезде Лайон, за которую сотню лет назад Империя Людей трижды вела безрезультатные сражения.
Каль бродила по корвету, безмолвная и счастливая. Номачи старался избегать ее — даже его темперамент в последнее время был на исходе.
День тянулся нескончаемым кошмаром. Время от времени дарлоксиане уводили из камер людей — по двое, по трое. Это подкосило пленных. Кей видел, как пожилой мужчина попытался разбить голову о стену. Прозрачный материал пружинил, но после третьего удара окрасился алым. Тогда сверху ударил луч станнера, и парализованного человека унесли.
Кея, Артура и врача с Инцедиоса пока не трогали. Они дождались вечера, когда их еще раз накормили и погасили свет.
— Спокойной ночи, Кей, — сказал Артур из-за стены. Он по-прежнему ждал чуда — маленький король в поисках Бога.
— Спокойной ночи, — согласился Кей. К счастью, сегодня Артур не просил сказки. Нервы Альтоса были на взводе.
Он пролежал несколько часов, тщетно пытаясь заснуть. Тишина давила — мертвая тишина дарлоксианской тюрьмы. Пытка тишиной — была ли такая у людей? Наверное. Человеческая раса всегда славилась находчивостью в унижении себе подобных.
В отличие от людей Дарлок не был жестоким. Можно ли назвать жестокостью переделку потенциальных врагов? «Полуфабрикаты» — назвал пленников бывший человек, служивший Дарлоку. Полуфабрикат нельзя ненавидеть.
Кей Альтос тоже не испытывал ненависти к дарлоксианам. Он бы вполне удовлетворился мучительной смертью всех представителей этой расы.
В глубине души Кей надеялся, что со временем так и произойдет.
Когда Кей Альтос все-таки начал засыпать, в центре камеры возникла темная, скорее угадываемая, чем различимая фигура. За ним пришли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
