— Благодаря моей матери, убитой вашими шиноби, Цучикаге-доно, я был лишен сомнительного счастья быть знакомым с собственным отцом. Говорят, он был той еще мразью, — хмыкнув, заметил я. — И я не собирался говорить от лица чужих Какурезато. Я лишь говорю, что и Ивагакуре, и Кумогакуре могут сотрудничать к взаимной выгоде. Так вышло, что Отогакуре находится на пути между Ивой и Кумо. После того, как закончится эпидемия, мне не хотелось бы отвлекаться на чужие конфликты на своей территории. И не думаю, что Коноха мне даст на это время.
После этих слов я почти увидел огонек в глазах Каге. Как бы Оноки и Эй не отличались внешне, но в чем-то они очень похожи. Когда есть возможность приобрести что-то полезное для своей деревни, не прилагая для этого особых усилий, они это сделают.
— Война только недавно закончилась, а вы уже говорите о следующей? — ворчливо сказал Цучикаге. — Не торопите ли вы события, Орочимару-доно?
— Война закончилась, но проблемы остались, — ответил я ему. — Неужели вашим шиноби сейчас достаточно заказов?
— Заказы — дело хлопотное, — заявил Цучикаге, — а война — кровавое. Сейчас время мира и ни к чему мне провоцировать конфликты, когда селение нуждается в отдыхе.
— Заказы — это деньги, — возразил я. — А деньги нужны для восстановления боеспособности селения. Впрочем, можно увеличить количество заказов и на собственной территории, не обязательно искать их в соседних странах. В последнее время изоляция Страны Дождя усилилась, торговые караваны между Роураном и Отомурой приходится проводить по территории Страны Огня. Из-за моей репутации это довольно рискованно. Цучикаге-доно, не считаете ли вы, что маршруты по дорогам Страны Земли могли бы решить мою проблему? Если охраной караванов будут заниматься ваши шиноби.
— Речи, достойные купцов, а не шиноби, — неодобрительно высказался Райкаге, не дав Оноки сказать и слова. — Для таких переговоров есть дайме.
— Пока шиноби не научатся обходиться без пищи, как Сенджу Хаширама, нам придется говорить о деньгах. Или о продовольствии, — усмехаясь, сказал я Эю. — Вам ведь тоже не нужно забывать о еде. Особенно, если надумаете снова сражаться и со Страной огня, и со Страной Воды.
— С чего бы мне заниматься подобной глупостью? — насмешливо спросил Райкаге.
— Может, это и ни к чему. Но ваши джинчурики… Они же убиты Конохой и Кири.
Судя по тому, как полыхнула ярость в глазах Эя, он мне поверил. Собственно, часть улик я ему отправил еще раньше, иначе он мог просто проигнорировать приглашение в Страну Железа. Да и Цучикаге выглядит немного задумавшимся после моего предложения.
Может, переговорная часть моих планов на встречу с Каге и не была настолько бесперспективной, как казалось ранее.
Глава 8. Гром и молния
4 июля 45 года от начала Эпохи Какурезато
— Хм… Рюсей-доно, позвольте занять немного вашего времени.
— Конечно, Мифуне-доно. У вас есть вопросы ко мне?
Если честно, за сегодня все эти уважительные суффиксы мне порядком надоели, но… Третье из пяти незыблемых правил Рюджинкьё — вежливость. А первая истина Учения Бога-Дракона — поступай так, как хочешь, чтобы поступали другие. Так как это учение мною и продвигается, то приходится соответствовать.
Поймал меня Мифуне недалеко от выхода из своего замка. Встреча с Каге к тому времени уже закончилась. Ни к каким определенным договоренностям мы прийти так и не смогли. Оноки внимательно выслушал мои предложения и тщательно потрепал нервы мне своими, но, похоже, решил взять время, чтобы все более тщательно обдумать. Райкаге же просто хотел получить от меня всю имеющуюся информацию об убийстве своих двоюродного брата и племянника и, получив ее, кажется, потерял ко мне всякий интерес.
Впрочем, для меня это не так уж и важно.
— Это впервые, когда мы говорим лично, — заметил Мифуне. — Для лидеров соседних стран это необычно.
— Я не дайме, — отвечаю, пожимая плечами. — Не пристало шиноби лезть в дела правителей. В Стране Звука правит Кейдзан, и он ведет переговоры с соседними странами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Однако в Стране Звука есть закон выше дайме. И это слово Рюджина. Ваше слово, Рюсей-доно, — хмуро поправил меня Мифуне.
— Если смотреть с этой стороны, то опять же скажу: не пристало ками лезть в дела правителей, — с усмешкой отвечаю я самураю. — Кесарю — кесарево, богу — богово.
— Возможно, это так, — даже бровью не дернул на мое провокационное заявление Мифуне, — но в Стране Звука вы активно вмешиваетесь в дела Кейдзана. И вольно или нет, однако влияете и на соседние страны. Последователи Рюджинкьё появляются в Стране Железа, строят святилища.
Я молча кивнул. Культурный обмен идет, это вполне нормально, если государство не проводит изоляционистскую политику, как Страна Дождя. Страна Звука экспортирует и импортирует огромное количество продуктов, торговые караваны несут с собой не только товары, но и культуру. Особенно бурно процесс идет как раз со Страной Железа. У самураев есть железо и есть деньги, и они в шаговой доступности, поэтому естественно, что торговля с ними только набирает темп.
— Обычно на подобное дайме не реагируют, — продолжил излагать свои мысли Мифуне. — Как вы правильно сказали, Рюсей-доно, богу — богово, кесарю — кесарево. Но Рюджинкьё провозглашает богом вас, личность вполне реальную. Не хочу, чтобы вы поняли неправильно — я не боюсь потерять часть своей власти. Но я желаю жителям своей страны спокойствия, которое так редко в этом мире. И хочу удостовериться, что ничто не навредит им.
— Вполне понятная настороженность, — согласился я, — но рождается она из незнания. Рюджинкьё появилось, чтобы принести мир. Я хочу помочь людям. А принося им раздор, это сделать сложно.
— Именно поэтому я считаю, что нам есть что обсудить, — сказал Мифуне. — Вне зависимости от вашего желания новая идеология может принести раздор. Нам нужно взаимопонимание. Иначе из незнания может родиться конфликт. Например, до меня доходили слухи, что Рюджину якобы принадлежат все богатства земли. Это точно не понравится знати и феодалам.
— В Рюджинкьё и в самом деле есть несколько намеков на это, — вынужден был согласиться я, — но появились они благодаря давно существующим традициям, которые имеют больше абстрактное значение. Это тема долгого разговора, для которого сегодня уже нет времени.
Не говорить же Мифуне, что я сам не помню всех нюансов Рюджинкьё. Учение Бога-Дракона родилось в синтезе местных религий и философских школ с тем, что мне было знакомо из прошлого мира. Получилась такая неимоверная солянка, что разбираться в ней было попросту страшно. В общих чертах я, конечно, могу все пересказать. Что-то там про единую абстрактную сущность Рюджина, который, вроде и бог, но не создатель, и вообще больше пророк, который имеет несколько разных ипостасей, и одна из них — я. То есть я — Рюджин, но не весь. И не совсем…
Короче, я, наверное, никогда не пойму местные культурные особенности и то, что на их основе порождено. А религия на континенте и прилегающих территориях вообще представляет из себя довольно странную смесь буддизма, конфуцианства, синтоизма, анимизма, шаманизма, гаданий и откровенных суеверий. Причем каждая страна, каждое сословие и каста имеют свою версию оригинальной религии.
— В таком случае я надеюсь, что вскоре у вас найдется время для меня, Рюсей-доно, — понял мой намек на нехватку времени Мифуне. — И оно найдется достаточно скоро. Потому что некоторые вопросы, например, касающиеся отношения Рюджинкьё к сословиям, нуждаются в срочном урегулировании.
Я удивленно посмотрел на собеседника, услышав его слова.
— Гм… Я так понимаю, проблема не в сословиях, а в кастах? — предположил я.
— Вы правы. В Стране Звука отменены все касты и жители уравнены в правах, — хмуро почесывая подбородок, сказал Мифуне. — После того, как эта новость дошла до Страны Железа, среди низших сословий начало расти недовольство. Мне бы хотелось узнать, как в Стране Звука удалось переломить многовековые традиции и сравнять в правах неприкасаемых с другими сословиями без протестов последних.
