— Ах, не все ли теперь равно! — возразила Маргарита. — Я знаю одно: мой муж здесь, и я скоро увижу его.
— Тише! — тревожно прервал ее Фоулкс. — Во Франции теперь все стены имеют уши.
Он встал и, внимательно прислушиваясь, осмотрел все двери.
— Ну что? Вы успокоились, мой верный слуга? — спросила Маргарита, которая со свойственной ее нации живостью и отчасти легкомыслием уже успела перейти от отчаяния к надежде, почти к уверенности.
— Кажется, нас действительно никто не подслушивает, но только, ради Бога, будьте осторожнее.
— Какой у вас мрачный вид! А я готова танцевать от радости. Подумайте: наша шлюпка у берега, «Мечта» всего в двух милях, мой муж через несколько минут будет здесь, а Шовелен еще не приехал.
— Мы этого не знаем. Я не хотел вас напрасно тревожить, но перед самым нашим отплытием из Дувра я видел его на берегу, одетого священником, он нанимал бриг до Кале. Я уверен, что ему удалось выйти в море не позже, как через два часа после нас.
Лицо Маргариты выразило печальное разочарование. Значит, ненавистный агент все-таки может захватить сегодня в хижине дяди Бланшара графа де Турнэ, Армана Сен-Жюста и… ее мужа: ведь Блейкни, конечно, захочет вырвать у своего врага добычу. Как предупредить его?
— В тех бумагах, которые похитил Шовелен, упоминалось об этой гостинице, — озабоченно сказал сэр Эндрю. — И я боюсь, что, сойдя на берег, Шовелен придет прямо сюда.
— Но мы отплыли из Дувра гораздо раньше его, а Перси должен сейчас прийти сюда! Мы будем на «Мечте», прежде чем Шовелен догадается, что мы ускользнули от него! — горячо проговорила Маргарита.
Она жаждала передать сэру Эндрю хоть маленькую частицу той надежды, которая горела в ее собственном сердце, но он только грустно покачал головой.
— Неужели вы считаете Блейкни способным покинуть Кале, прежде чем он исполнит данное обещание? — сказал он с упреком.
— Боже правый! — с рыданием воскликнула Маргарита. — Я совсем схожу с ума! Конечно, вы правы! Как могла я забыть!
— Недаром так сильна вера беглецов в предводителя нашей Лиги! — произнес сэр Эндрю с печальной гордостью. — Он никогда не покинет людей, доверившихся ему.
Из глаз Маргариты брызнули горячие слезы, она закрыла лицо руками.
— Да, — сказала она наконец, с трудом сдерживая глубокое волнение, — постыдно было бы стараться отклонить его от исполнения его долга, да и бесполезно. Да поможет ему Господь! А мы, сэр Эндрю, не должны даром терять время: для его спасения ему необходимо знать, что Шовелен уже напал на его след.
— Без сомнения! Его удивительная изобретательность всегда побеждает обстоятельства, если только ему известно, откуда грозит опасность.
— Я останусь здесь ждать Перси, а вы, сэр Эндрю, постарайтесь встретить его и предупредить, что враг следует за ним по пятам.
— Но как же я оставлю вас одну в этой ужасной норе?
— О, обо мне не беспокойтесь. Пусть только сердитый хозяин даст мне комнату, в которой я могла бы ждать, так чтобы меня никто не видел. Заплатите ему пощедрее, чтобы он тотчас же сказал мне, как только придет высокий англичанин.
Постучавшись к Брогару, сэр Эндрю услышал в ответ только проклятия, но он не обратил внимания на них и стал настойчиво говорить, не отходя от двери:
— Послушайте, дядя Брогар! Дама желает немного отдохнуть, нет ли у вас для нее отдельной комнаты?
Дверь отворилась, и из-за нее показалось недовольное лицо Брогара. Однако при виде золота, которым сэр Эндрю побрякивал перед самым его носом, глаза свободного гражданина засверкали.
— Дама может отдохнуть вот здесь, — сказал он, указывая на чердачное помещение над лестницей, — другой комнаты у меня нет.
— Мне больше ничего и не надо, — сказала по-английски Маргарита, в одну минуту сообразив все удобство помещения. — Там меня не разглядят ничьи глаза, а мне будет видно все, что происходит внизу.
Брогар простер свою любезность до того, что сам поднялся наверх и собственноручно взбил солому, устилавшую пол.
— Умоляю вас об одном: не принимайте никаких внезапных решений, — сказал сэр Эндрю, прощаясь с Маргаритой. — Помните, что здесь на каждом шагу шпионы. Не показывайтесь сэру Перси, пока не будете знать наверно, что, кроме вас и Блейкни, в комнате нет ни души.
— Не бойтесь, не стану же я подвергать новой опасности жизнь моего мужа, — бодро ответила Маргарита. — Напротив, я надеюсь, что сумею помочь ему в его планах.
Сэр Эндрю помог ей подняться по убогой лестнице.
— Не теряйте же присутствия духа, — сказал он Маргарите на прощание. — Жалею, что ваш лакей не может ни пожать, ни поцеловать вашу руку. Прощайте! Если в течение получаса я не встречу Блейкни, я вернусь сюда.
— С Богом, друг мой!
Маргарита уселась поудобнее на соломе и задернула занавеску, а Фоулкс, осмотрев ее убежище из всех углов комнаты и убедившись, что она спрятана довольно надежно от посторонних глаз, позвал Брогара и так щедро заплатил ему за импровизированное помещение путешественницы, что выдать ее ему было совсем не выгодно. В последний раз кивнув Маргарите, выглянувшей из-за занавески, сэр Эндрю поспешно вышел, и скоро его шаги замерли в отдалении.
Глава 24
Сидя за своей занавеской, Маргарита следила за Брогаром, прибиравшим на столе для нового посетителя. Он, видимо, старался придать и всей комнате более приличный вид, что очень насмешило Маргариту.
«Это увесистые кулаки и внушительная фигура Перси заставляют его так усердствовать, — подумала она, — иначе он не стал бы так хлопотать для sacre aristo[7]».
Поставив прибор, Брогар окинул стол довольным, чуть не гордым взглядом, стер с кресла пыль рукавом своей грязной блузы, подбросил в камин охапку хвороста и вышел из комнаты.
По мере того как проходило время, волнение Маргариты все росло. Скоро ли он придет? И как они встретятся? На время ей снова придется с ним расстаться, но он уже будет знать, что она любит его всем сердцем, больше жизни. Скоро ли раздадутся его шаги?
Они раздались… Но кто это: неужели Перси? Или…
Чья-то рука порывисто рванула дверь, и жесткий, повелительный голос позвал хозяина:
— Хода, гражданин Брогар! Хода!
Застучали деревянные башмаки Брогара, который не мог удержаться от раздраженного восклицания:
— У-у, проклятая сутана!
Действительно, в зале был мужчина в одежде священника, но он тотчас распахнул одежду, и под ней оказался официальный трехцветный шарф[8]. Презрительное выражение на лице хозяина тотчас сменилось раболепной улыбкой, а Маргарита чуть не лишилась чувств от неожиданности и ужаса, так как в новоприбывшем узнала Шовелена.
