собственном теле — охрененно. Руки, ноги, голова — всё на месте. Ещё бы одежду какую-нибудь...
Но да ладно, её отсутствие — это такие пустяки на самом деле. Вставать не стал, а облокачиваясь на локоть, осторожненько сел. Вроде ничего не болит. Даже странно. Закинул руку за спину, и провёл вдоль хребта. Никаких швов, или чего-то подобного. Посмотрел на пузо, прошёлся по бокам. Тоже ничего. Потом обратил внимание что не видно старого шрама на предплечье, ещё в детстве с тарзанки свалился, распорол веткой, пока летел. Пощупал рукой — нет его. Чудеса.
Но как бы там ни было, а надо вливаться в коллектив. Аню найти, а то что я тут один, да ещё и голый.
Не долго думая, завернулся в простынь, альтернативой которой были только чехлы на креслах.
Но хоть срам-то и прикрыл, теплее не стало. Решил ещё что-нибудь поискать, мерзнуть не хотелось. Но только шагнул к двери, как послышались чьи-то шаги, а в замочной скважине повернулся ключ.
Времени на раздумья было немного, поэтому я и не думал, а просто шагнул в сторону, и присел за креслами.
Глава 13
Но испугался я зря. Это была Аня. Увидев меня, она застыла, но уже через секунду бросилась мне на грудь.
— Мне мало что известно. Приехали на двух машинах, почти все раненные, никто толком и сказать ничего не может. Да я и не спрашивала, как тебя увидела, так больше ни на кого не отвлекалась. — когда она немного успокоилась, я принялся задавать вопросы.
— Что, совсем ничего не говорили? Даже не обмолвился никто?
— Не знаю. Бредить, — бредили. А так, чтобы конкретное что-то рассказать, навряд ли.
— А что за мужик тебе со мной помогал?
— Мужик? — удивилась Аня. — Какой мужик?
— Ну, который уговаривал тебя вколоть мне эту гадость.
Супруга нахмурилась, и приложив руку к моему лбу, спросила озабочено.
— С тобой всё в порядке? Не было никакого мужика. Я сама решила попытаться.
— Сама? — пришёл мой черед удивляться. — Ты ничего не путаешь? Как ты могла знать что это поможет?
— Не знаю. Но в какой-то момент совершенно чётко осознала что надо сделать именно так. Звучит неубедительно, я понимаю, но раз ты стоишь передо мной, значит я всё сделала правильно. — ответила Аня, и тут же всполошившись, настороженно сдвинула брови. — А откуда ты вообще мог что-то видеть? Ты ж присмерти лежал, в отключке?
— Не знаю. Привиделось наверное... глюки может...
В данный момент мне уже не казалось это столь важным, какие-то вещи — из тех что не укладываются в голове, я привык просто «отмечать галочкой», и убирать в сторону. Потому как, если этого не делать, так и будешь гадать что же это такое и почему так, а не этак.
— Да что же это я! — всплеснула руками Аня, — Вот, тут одежда твоя, оденься, простыней накройся и на каталку ложись.
— Зачем?
— Ну не останешься же ты здесь живой и здоровый. Я ведь не одна тебя оперировала, вопросы у людей появятся. А так скажу что дома долечиваться будешь, и перевезем тебя. Мне кажется, так правильнее будет. Или нет?
Логика в её словах была, поэтому спорить я не стал, и натянув на себя трико и майку, устроился на каталке.
Аня вышла, какое-то время её не было — я уснуть даже успел, и проснулся только когда она вернулась в сопровождении всё тех же санитаров.
Меня выкатили, прокатили по школьным коридорам, подвезли к запряжённой лошадью телеге, и переложив на неё носилки, сами устроились рядышком.
— Только на кочках поаккуратнее, не дрова везёте. — глядя на их приготовления, предупредила Аня, усаживаясь возле меня.
— Н-но! — взялся за вожжи один из мужиков. — Пошла по-тихой!
Лошадь всхрапнула, но упираться не стала, и потихонечку поплелась к выезду со школьного двора.
Наверное, будь я по-настоящему ранен, поездка получилась бы ещё та. Телега хоть и на резиновом ходу, но трясло её немилосердно. То лошадь дёрнется, то колесо в ямку попадёт. Дороги-то, не ровняются как раньше, по два раза в год.
Но ранен я не был, поэтому доехал замечательно. Морщился иной раз на кочках, так чтобы не заподозрили.
— Потерпи, потерпи браток... — когда особенно сильно трясло, успокаивали меня мужики, и тяжело вздыхали, наверняка представляя как мне больно.
Но в итоге меня всё же довезли, Аня открыла ворота, и попросив поставить носилки на крыльце, распрощалась с помощниками.
— Может его того, в дом занесём? — нахмурился один из них. Решение оставить больного на улице, его явно озадачило.
— Нет, пусть пока здесь, ему свежий воздух нужен, до вечера полежит, а там сами занесём. — отказалась супруга.
— Как знаете. — кивнул мужик, и с сочувствием посмотрев на меня, ретировался.
Аня вышла следом, и проводив телегу взглядом, прикрыла калитку.
— Давай в дом, только тихонько, если кто-то наблюдает, пусть думают что ты больной. — прошептала она.
Заставлять её повторять я не стал. Встал, и пригибась, похромал на обе ноги к крыльцу. Там поднялся кое как, охая и ахая, и только оказавшись в родных стенах, позволил себе выдохнуть.
— Дети у соседей, попросили помочь с огородом, вот я и отправила. Через пару часов вернутся должны. — объяснила супруга, когда я заглянул в детскую, и дождавшись моего кивка, спросила,
— Есть хочешь?
— Нет. И это странно. — прислушался я к своим ощущениям. Пока лежал в отключке, думал от жажды помру, а сейчас никакого дискомфорта по этому поводу не испытывал.
— Наверняка это последствия такого... Эм... Лечения — с трудом подобрав определение моему чудесному воскрешению, она смущённо посмотрела на меня.
— То есть мне теперь и есть не надо? — вот что-что, а закинуть пару тарелочек борщеца я люблю, или любил, пока не понятно, как теперь правильно.
— Не знаю. Но, возможно, некоторые функции будут временно нарушены. — виновато сообщила Аня.
— Что мне теперь и еда не нужна?
— Нужна конечно. Просто имеет место быть потеря аппетита после воздействия...
— Фух... — выдохнул я. — Напугала. А вообще, откуда ты это можешь знать?
