посмотрела на худые плечи княгини. Возможно, и тело у нее такое хилое и слабое, потому что воли к жизни в нём нет. Этот мир не для таких, как она.
В дверь постучали, заглянула служанка.
— Госпожа, тут грамота. С царскою печатью.
Княгиня встрепенулась и приняла бумагу. Полюбовалась печатью в солнечном свете и долго не решалась её сломать.
— Открывай же, госпожа, — поторопила Рогнеда. — Вдруг там что-то хорошее.
— А вдруг нет, — прошептала княгиня.
— Ну, хочешь, я открою?
Княгиня поджала губы и протянула бумагу.
— Открывай! Если плохое что, не говори, если хорошее, вслух читай.
Рогнеда с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, сломала печать и развернула грамоту.
— Царь приглашает тебя в столицу! — удивлённо воскликнула она. — На пир по случаю помолвки царевича Дарена! Первого числа Восьмой Луны.
Княгиня радостно хлопнула в ладоши вскочила с кресла.
— Вот это да! Какая радостная весть! — по-детски засмеялась она и схватила Рогнеду за руки. — Мы едем в столицу!
— Мы? — не поверила та.
— Конечно, же ты поедешь со мной! Это не обсуждается! — Княгиня крутанула Рогнеду на месте и заключила в объятия. — Повидаем Даргород! Я ни разу не была в столице! И с самим царём Радомиром познакомимся. Ну, разве не прекрасно?
— Прекрасно, — эхом отозвалась Рогнеда.
***
Рогнеда открыла глаза, но вместо полей Нави увидела всё то же болото. Корни держали крепко, но сжимали уже не так сильно, а она успела по пояс погрузиться в грязь. Похоже, без сознания Рогнеда провела не больше минуты. Корни продолжали тянуть вниз. Дарен не шевелился, голова безвольно упала на грудь, к которой уже подбиралась болотная жижа.
Рогнеда дёрнулась и чудом высвободила одну руку. Почуяв движение, корни тут же сжались, лишая возможности нормально дышать, и быстрее потянули вниз. Вот оно. Вот та мысль, которую она пыталась ухватить, прежде чем потерять сознание!
Рогнеда тихонько выдохнула и постаралась расслабиться. Задача была непростой. Особенно, когда тебя пытается сожрать неведомая болотная тварь. Тут не до расслаблений и медитаций.
Рогнеда слушала своё дыхание. Вдох через нос. Долгий, медленный выдох через рот. Вдох. Выдох. Всё хорошо. Всё будет хорошо. Мышцы, скованные страхом неохотно поддались, Рогнеда позволила голове упасть на грудь и повисла на корнях тряпичной куклой.
Хват ослаб, погружение замедлилось. Отлично. Что там царевич говорил? Надо рубить?
Рогнеда аккуратно, почти незаметно покрутила двумя пальцами свободной руки, собирая вокруг них воздушную воронку. Больше. Воздух стал крутиться быстрее, сбиваясь в плотную ленту. Ещё больше. Ещё немного. Когда воздух засвистел, она дёрнула кистью, будто стряхивая воду. Поток выпрямился и заострился.
Корни тут же сжали её, но было поздно. Рогнеда провела пальцами вдоль правого бока снизу вверх. И воздушнее лезвие легко вспороло корни, забрызгивая всё вокруг чёрной вонючей жижей.
Рогнеда выбралась из западни и прыгнула на ближайшую кочку. Корни, оставшиеся без добычи, забеспокоились, недовольно закопошились и поспешили спрятаться под воду. Дарена они попытались утащить следом. Но Рогнеда оказалась быстрее.
Метнула три острых воздушный пера. Два из них попали в цель. Одно чиркнуло Дарена по щеке и отсекло прядь волос. Ой! Ну, по крайне мере, он пришёл в себя.
— Выбирайся! — крикнула Рогнеда и протянула руку.
Дарен схватился, и она уперевшись одной ногой в чёрный кокон корней, потащила его на свободу. Тяжелый. Рогнеда закричала от натуги, и рванула со всей силы. Дарен подтянулся, грязь булькнула, неохотно отпуская царевича, и он плюхнулся на кочку.
— Спасибо, — прохрипел Дарен, пытаясь отдышаться.
Рогнеда обессиленно упала рядом.
— Обращайся.
— Ну, и хто тут мою Болотну Иву покромсал? — прозвучал скрипучий голос из тумана. — Негодники!
Туман рассеялся. На деревянных мостках старуха в цветастой юбке. Она опиралась на палку, которую венчал череп со светящимися глазницами. Седые волосы схвачены красным платком, в ушах — массивные серебряные серьги-кольца. Чёрные маленькие глазки смотрели с любопытством.
Яга.
— Царевич, ты што ль? — подслеповато пригляделась старуха. — И чего-й это ты в моём болоте потопиться решил?
— Да я не топиться, бабуль, я в гости. — Дарен поднялся на ноги и отряхнул кафтан. Ну, как отряхнул — просто размазал грязь ещё больше.
— Ты дурак что ль? — хохотнула Яга. — Я ж те говорила: штобы стать на мостки до хаты, надо в третью от тропки березу постучать. Тьфу!
— Я забыл, бабуль.
— От ты ж! Ты, милок, не Иван-царевич, ты — Иван-дурак!
— Я вообще не Иван…
— А. — Яга махнула рукой. — Одна разница! Ну? Чавой сядите-то? Гузно своё подымайте да топайте в хату. О-ой, всю хату мне заляпаете. От негодники! Лиха на вас нет!
Хлипенькие мостки шли от самого берега до самой избушки. Рогнеда недовольно посмотрела на Дарена. Забыл он. Как такое вообще можно забыть?
В избе было тепло и пахло травами. Под потолком висели ещё зелёные пучки, вязанки чеснока и сушёные куриные лапы. Печь во всю шпарила жаром. Стол посреди комнаты переливался банками и склянками разных цветов и размеров. Стены подпирали две лавки и два сундука.
— Сапоги сымайте, а то натопчут мне тут щас. — Яга отставила палку с черепом в угол и прошла к печи. — Ой, такие лбы здоровы, а стучать не приучены! Ой-ой-ой… Сымайте-сымайте, чего стоите?
Они послушно разулись, но грязь оказалась не только на сапогах, но и внутри. Пришлось неловко топтаться у порога, пока Яга не заметила.
— О-ой, негодники! — Она всплеснула руками и снова повернулась к печи. — Круко! Кру-уко! Просыпайся, гадска душа! И тащи скатерть!
С печки светился сероглазый упыть. Толстый и старый, с лохматой седой бородой.
— Какую тебе ещё скатерть, карга! — проворчал он.
— Рваную, белую, што ты от мамаши своей притащил. Давай, тащи, пока они тут мне всё не изгваздали.
Круко кряхтя и ворча полез с печи.
— Да мы тут постоим, — запротестовала Рогнеда. — Мы ненадолго. Нам до заката бы в город вернуться.
— До заката вже не успеете. — цыкнула Яга. — Да не в том сундуке, Круко! В большом! В большом, говорю! У меня, милочки, супец уже почти готов. Накормлю, напою да спать уложу. Ну, и расскажете там, чагой притопали.
— Нам бы с Круко поговорить, — осторожно сказал Дарен.
Яга
