что будет потом, после её достижения.
Улыбка самодовольства то и дело возникала на лице у Нриза. Он испытывал за себя гордость и ничего не мог с собой поделать. Не только добыл дичь с помощью самого примитивного из метательных устройств, не только мастерски управлял ездовым зверем, но даже умудрился получить огонь без спичек или зажигалки. И то и другое у Кениры когда-то имелось, но, благодаря буйству Рахара, пришло в полную негодность.
Среди камней, по дороге найденных Нризом на берегу горной речушки, отыскался и кремень, так что с помощью измочаленной сухой травы, мелкой древесной стружки, ножа, искр и бесконечного потока ругательств он умудрился добыть огонь.
Ни он, не Кенира ничего не смыслили в готовке, по крайней мере походной, поэтому мясо местами оказалось недожаренным, а местами — полусырым. Но даже в отсутствие соли и специй они с аппетитом накинулись на дичь, а остатки отдали Рахару, у которого кулинарных претензий уж точно не возникло.
Стояла тихая ночь позднего лета, комаров и гнуса, в отличие от привычных земных лесов почему-то не было, а любое крупное зверьё испугалось бы Рахара. Новые лежанки, созданные из заранее припасённых жердей и веток почти что привычного хвойного лапника, прекрасно защищали от холода земли, а крутой каменный склон, возле которого они остановились — от ветра. Для полного комфорта не хватало огромного множества вещей, но тут уж ничего не поделать — к мало-мальски приличному населённому пункту пришлось бы делать огромный крюк, да и появление в нём сопровождалось немалым риском. К сожалению, в молодости Нриз не увлекался походами, а значит не имел навыков дикой жизни, поэтому всё приходилось изобретать на ходу.
— Что ты делаешь? — спросила Кенира, наблюдая за тем, как он раскладывает на земле крупные округлые камни, найденные около реки, и связывает их кожаными полосами.
— Это называется «болас», — ответил он. — оружие, о котором я слышал, но никогда не пользовался.
— Мне показалось, что ты прекрасно справляешься и с этой, как ты её называешь?
— С пращей. Праща хороша для зверей. Да и то, не слишком крупных.
— Нам и нужны только некрупные звери. Против людей такие вещи не годятся, это все знают. А от больших животных защитит Рахар.
— Кто бы нас защитил от Рахара? — рассмеялся Нриз.
— Ну, на этот раз ты повесил всё ценное на дерево, он туда не достанет. И нас не тронет, — менее уверенно сказала Кенира. — Я на это надеюсь.
— Я тоже… — фыркнул Нриз. — Правда от этого куска дерьма можно ожидать чего угодно.
Рахар, лежащий в десятке ярдов, недовольно зарычал.
— Заткнись, скотина! — беззлобно прикрикнул Нриз.
Наступила тишина, нарушаемая лишь редкими криками птиц, ворчанием Рахара и треском угольков в костре.
— Нриз, — наконец, сказала Кенира. — Я хотела бы рассказать…
— Я же говорил, это не обязательно, — перебил он. — Мы — случайные попутчики, ты мне ничего не должна. О силах преследователей мы можем лишь строить догадки, так что твой рассказ ничего не прояснит.
— Всё равно, считаю, что ты должен знать, какой опасности себя подвергаешь. Возможно, услышав мою историю, поступишь как всякий разумный человек, и уйдёшь.
— Ты уверена, что сможешь выжить в одиночку?
— Уверена, что не смогу. Но я не имею права втягивать…
— Слушай, да заткнись уже! Что за дурацкая склонность бессмысленному самоубийству?
— Ты говоришь так, словно самоубийство может иметь смысл.
Нриз не стал говорить о том, что отдать жизнь ради Хозяина — великая честь. Не стал рассказывать о своей безуспешной попытке. Он лишь тяжело вздохнул и проворчал:
— Ладно, если тебе так не терпится выговориться…
Полыхнувший язычок пламени высветил слабую улыбку на её лице.
— Спасибо. Это не будет особо длинной историей. Когда-то, ещё до моего рождения…
— Недолгой, а как же!
— Не перебивай! Мне было довольно тяжело решиться!
— Ага, именно поэтому ты меня донимала целый день. Ладно-ладно, затыкаюсь.
— Ты должен был знать! Ну так вот… Задолго до моего рождения, моя мама… Я не имею представления, как её занесло в Сориниз, каким образом она попала в столицу и почему оказалась в королевском дворце. Мама не любит об этом распространяться, а я её не особо и упрашивала. Одно я знаю точно — мама обладала огромной магической силой ещё от рождения. Сила была столь велика, что ей с трудом удавалось выполнять самые простые вещи. Это звучит глупо, ведь все знают, что чем сильнее у человека магия — тем лучше, но…
— Я знаком с таким явлением, — кивнул Нриз. — Но чисто в теории. Продолжай.
— Магия мамы била бесконечным потоком. Элементарные действия, типа «зажечь свет» или «добыть огонь с помощью зажигалки», у неё получались, но всё остальное, доступное даже сопливой малышне — давалось с великим трудом. Мама говорила, что чувствовала себя ущербной, каким-то недочеловеком. Я ощущаю то же самое. Тебе этого не понять, но представь, что ты не можешь создать даже простейшее…
Нриз не выдержал и громко рассмеялся. Он гоготал, сложив руки на животе, булькая и давясь смехом.
— Ты был прав, — обиделась Кенира. — Не стоило вообще начинать этот рассказ.
— Нет, не в том дело, — сквозь слёзы просипел
