за мочку уха и, притянув к себе, прошипела:
— Ты обязан трахать жену хотя бы раз в неделю. Остальное предоставь решать мне.
— Вопросов нет, — согласился «шкаф», привыкший к вывертам избалованной хозяйки.
Впрочем, особой необходимости маячить в холле «Амели» действительно не было. Заведения подобного рода посторонние личности не посещают, а главный вход хорошо просматривался с обочины.
Венегрова впорхнула в салон.
Убедившись, что хозяйка без проблем прошла в кабинет, где ее поджидала бригада косметологов, телохранитель вернулся в машину и сел рядом с водителем, также бывшим весьма фактурным парнем.
Проверив визуально улицу, оба крепыша принялись вяло подначивать друг друга. Водитель с неблагозвучной фамилией Клопиков меланхолично произнес:
— Не в духе Ирка.
— Перебесится, — раскрывая пакет с чипсами, ответил телохранитель.
— Питон, не мусори в салоне, — покосившись на напарника, предупредил водитель.
— Уберешь, — хрустя, пробормотал тот.
— Хозяйка развопится.
Патологическое пристрастие Венегровой к чистоте доставляло обслуживающему персоналу немало хлопот. Певица панически боялась всяческих инфекций и была помешана на здоровом образе жизни.
Продолжая хрустеть чипсами, телохранитель смачно причмокивал, собирая языком прилипшие к губам крошки.
Не выдержав, водитель тоже запустил руку в пакет.
— Жрешь в одиночку, как последняя сволочь.
Даже с другом не поделишься, — обиженно покачал головой водила.
— Как говорит Ирина Васильевна, со всеми делиться — руки отсохнут, — засмеялся телохранитель, пододвигая пакет ближе к напарнику.
Они давно работали на Венегрову и были, что называется, сыгранной парой. Водитель и Петр вместе служили срочную службу в десантно-штурмовом батальоне Тульской дивизии ВДВ. После службы оба устроились в охранное агентство, куда охотно принимали таких парней.
Клопикова определили на курсы, которые вел отставной офицер К^Б, сопровождавший в кортежах еще генеральных секретарей компартии. Петр пошел по другой линии. Его натаскивали спецы из ведомства, некогда оберегавшего главных лиц государства.
Когда в агентство обратилась Венегрова, ей сразу порекомендовали бывших десантников.
Покончив с чипсами, Петр выбросил пакет через окно в урну. Заложив руки за голову, потянулся и мечтательно произнес:
— Скоро в Сочи рванем. Ирка чес начинает. Будем окуривать курорты.
Чесом назывались гастрольные туры, на которых без особого напряга отбивались неплохие деньги. Летом главный маршрут пролегал через курортные центры от Сочи до украинского Крыма. Под фонограмму Венегрова хрипела старые шлягеры, а восторженные отдыхающие, обалдевшие от моря и солнца, по нескольку раз приходили на концерты.
Клопиков радости приятеля не разделял:
— Достал этот юг!..
— Жары не переносишь? — зная слабость приятеля, переспросил телохранитель.
— От моря тошнит. Ночью проснешься, оно шумит. Утром выйдешь на пробежку, оно шумит. В рестике обед хаваешь, опять шумит. Тоска… — положив голову на руль, произнес водитель.
— Крестьянская у тебя душа, Клоп. Не умеешь кайфовать по-полному.
— Крестьянская, — не поднимая головы, согласился водитель. — Я ведь родом из-под Пскова. Знаешь, какие у нас там леса! А рыбалка, если места знать… Я бабла поднакоплю и махну обратно домой. Пасеку поставлю. Буду мед гнать.
Друг впервые разоткровенничался. Поэтому телохранитель не обращал никакого внимания на пустынную улицу и редких прохожих, дефилирующих мимо входа в салон и припаркованного возле него «Лексуса».
— Ты, Клоп, сбрендил. Какие пчелы, какой мед!.. — всплеснул руками телохранитель.
Улыбаясь по-детски, водитель ответил:
— Пчелы… которые жужжат. С крылышками и брюшком в черную и желтую полоску, — ответил он и, помолчав, добавил: — Меня, Питон, столичная жизнь абсолютно не вставляет. Я только недавно это просек. Душатся тут все из-за бабла. Выпендриваются друг перед другом, суетятся. А зачем?
Простой вопрос поставил телохранителя в тупик. Он задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, потеребил пестрый шелковый галстук и, неопределенно хмыкнув, пробормотал:
— Заплел мне мозги. А ну тебя, Клоп… Тут же столица! Мировой городок. Центр жизни, можно сказать. Казино, стрипушки с классными девушками, куколки на Тверской, рестики. Это же Москва, Клоп. Это же полный улет… К тому же мы здесь работаем.
На крышу машины упали первые капли дождя. Туча незаметно прокралась по ночному небу и теперь пыталась избавиться от переполнявшей ее чрево влаги.
Заметив капли, ползущие по лобовому стеклу, Клопиков подсказал другу:
— Возьми зонт. Скоро Ирка китовую сперму с физии смоет и на выход отправится. Промокнет ведь.
Но, увлеченный непонятной философией приятеля, готового в перспективе променять все радости столичного существования на прозябание в глуши, телохранитель продолжал рассуждать:
— Ты, Клопиков, не дури. Здесь на «Лексусе» рассекаешь, а там на телеге грязь месить будешь…
— Так ведь «Лексус» не мой. Венегровой.
— Неважно. Все еще впереди, — восприняв сказанное слишком буквально, грузил приятеля Петр. — Дай срок, и мы на таких тачках станем рассекать по Тверской.
Грустная улыбка скользнула по губам водителя.
— Не въезжаешь ты, Питон. Сломал тебя город. Да и не одного тебя.
Ведя неспешную беседу, друзья не замечали, что происходит на улице возле салона «Амели».
Дождь разогнал редких прохожих. Магазины и офисы неподалеку от салона, допоздна обслуживающего богатых клиентов, уже были закрыты.
В конце улицы промелькнул трейлер. Свернул за угол, уступая дорогу «Жигулям» шестой модели. С противоположной стороны показалась белая «восьмерка».
Обе машины неспешно катили по влажному асфальту. Поравнявшись с «Лексусом», белая «шестерка» остановилась на противоположной стороне. В салоне виднелись силуэты двоих мужчин. Вторая легковушка, белая «восьмерка», объехала «Лексус» и, заложив крутой вираж, припарковалась рядом.
Первым почувствовал неладное Клопиков и толкнул в бок напарника.
— Смотри, какой наглец!
Бампер «восьмерки» застыл перед самым радиатором «Лексуса».
— Что за болван! — приподнимаясь с сиденья, выругался телохранитель.
Номера «Жигулей» были заляпаны грязью. Водитель «восьмерки», выполнивший лихой маневр, повернул голову и секунду смотрел на шикарное авто, оказавшееся у него за кормой.
— Чего пялишься, козел? — рыкнул телохранитель.
Его напарник, более рассудительный по натуре, примирительно заметил:
— Не заводись. Я выйду, попрошу, чтобы сдал вперед. Или сам отъеду.
— Нельзя козлам уступать.
— Не кипятись, Питон.
— Сиди. Сам с уродом разберусь, — командирским тоном заявил телохранитель.
С неожиданной для его комплекции прытью Петр выбрался из машины. Намерения, судя по суровому выражению лица, у охранника были самые серьезные. И тут весьма некстати двери салона «Амели» распахнулись. На пороге появилась певица.
— Петр! Дождь льет, где зонтик?
— Одну минуту, Ирина Васильевна.
Телохранитель направился к багажнику. Одновременно водитель «Лексуса», оставив автомобиль, подошел к белой «восьмерке». Согнув указательный палец, Клопиков постучал по стеклу дверцы, за которой находился владелец «Жигулей». Стекло медленно опустилось.
Клопиков, заглянув внутрь, вежливо попросил:
— Приятель, отгони тачку.
Невидимка хрипло каркнул:
— Сам сдай назад. Места хватает.
Ошарашенный такой наглостью, водитель «Лексуса» глубже просунул голову и ругнулся:
— Ты, долбак, чего вымахиваешься! Вщемился по-наглому и права качаешь?
Теперь он мог рассмотреть водителя «восьмерки». Это был широкоплечий мужчина с гладко зачесанными назад волосами. Над верхней губой
