Головин мысленно согласился с ИИ, заметив, что интенсивность головной боли снижается, и на третий день стало гораздо легче переносить общение с сожителем. Ну, а как еще обозвать ИИ, если они вместе живут в одной оболочке? Он достал прописи и бумагу, которую прикупил по дороге, и, усевшись за стол, начал привычный урок по чистописанию. Его прежний почерк, словно по расческе ручкой провели, совершенно не канал, вся корреспонденция тут писалась от руки, и от почерка зависело отношение к нему абонентов. Так что, открыв тонкую тетрадь, он начал старательно выводить буквы по эталонному образцу. Самое интересное, что получалось вполне легко, да и с чтением по слогам он за день разобрался.
— А что тебя удивляет? — наблюдая за успехами Головина, заявил ИИ. — У тебя уникальная оболочка, она создана для выживания, а обучение — это один из элементов выживания, так что ты будешь учиться всему гораздо быстрее.
— Мне нравится. Прибудем на место, надо будет подыскать учителя по фехтованию.
— Обязательно, учитывая, какой путь ты выбрал.
День прошел в учении — чтение, письмо, чтение, письмо. Щербатый и никто из его дружков так и не пожаловали. Мальчишка исчез, в принципе, все было не так уж и плохо, хотя зря он, наверное, выперся в город, привлек к себе ненужное внимание, и он был уверен, что вскоре это аукнется.
Встал Головин затемно, ну не мог он, как местные, спать по четырнадцать часов. Запалив лампу, он снова уселся за прописи, закрепляя навыки, полученные накануне. Затем начал писать на обычном листе, стараясь, чтобы строчки не шли вкривь и вкось. Это оказалось гораздо сложнее, чем просто выводить буквы по линейкам, пришлось обратно вернуться к прописям. Потом читать книги, с каждым разом выходило все лучше.
ИИ не вмешивался, просто хвалил за успехи.
День подходил к концу, когда явился Щербатый, да, как и прикидывал Головин, пришел он не один. С ним был невысокий хромой полноватый мужичок с приятным лицом, мутный тип, что срисовал его возле артефактной лавки, и еще один низенький, щуплый, со злыми глазами, шрамом на подбородке и артефактной перчатке на левой руке.
Стоило хромому зыркнуть на Марту, которая растеряно топталась на удивление в большой прихожей, и резко дернуть головой, как хозяйка тут же скрылась в своей комнате.
Головин, стоящий в дверях, бросил взгляд на печальную рожу Щербатого, похоже, тот решил подзаработать леваком, не ставя братву в известность, вот дело и всплыло.
— Я Гэг Хромой, — представился местный главарь, — обзовись.
— Зови меня Мираж, — ответил Головин и под недоуменными взглядами пришедших вернулся обратно в снимаемую им комнату, бросив, не оборачиваясь, — проходи, перетрем вопрос.
Заняв стул, который подальше с противоположенной стороны круглого стола, он стал ожидать, пока у местных пройдет шок от его манер. Второй он оставил местному пахану.
— Ты специально нарываешься? — поинтересовался ИИ.
— Не лезь в то, чего не понимаешь, — попросил его Головин.
Сначала в комнату вошел «мутный», огляделся, удостоверившись, что пока все спокойно, отступил в сторону, пропуская пахана. Хромой сразу направился к стулу, на который тут же и уселся. Следом за ними явился Щербатый, которому, похоже, успели пару раз дать в печень и объяснить, что темнить и не ставить в известность старших, нехорошо. Ну и последний щуплый, вот он нервировал Головина гораздо сильнее, чем пахан с мутным. Экс-наемник еще не разобрался, чего ожидать от местных артефактов.
— Под кем ходишь? — начал беседу Хромой. — В разговоре с нашим человеком, ты упомянул больших людей.
Головин быстро просчитал варианты. Ссылаться на Рваного, про которого он ляпнул Щербатому, было глупо, проверки легенда не выдержит, поэтому он решил просто напустить туману.
— Тебе это без надобности, поскольку для вас их внимание совсем дело лишнее. Я на вашей территории жить и работать не собираюсь, у меня дела с Щербатым, как выполнит, я сразу уйду. Если хочешь что-то предъявить, предъявляй. Если познакомиться зашел, на меня поглядеть, то вроде как и знакомство сладилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Знаем мы про твои дела, — сказал пахан, ответ и уверенность Миража его явно обескуражили, не привык он к тому, что его так нагло посылают и просят не совать нос не в свое дело. Он запустил руку за пазуху и вытащил кожаную книжечку размером с ведомственные корочки. — Твои документы, Павл Мираж?
— Может, и мои, — развел руками Головин, — я внутрь не заглядывал. Если мои, то надо рассчитаться, и пора в дорогу собираться, как я сказал, задерживаться тут я не собираюсь.
Хромой окончательно растерялся.
Головин мысленно потешался, глядя на него, тот явно не знал, как выйти из положения, сохранив лицо, ведь уже к утру весь этот маленький городок будет в курсе, как его осадил пришлый. Наконец, его губы сжались в презрительной усмешке.
— Верно, говоришь, — произнес Хромой, — надо рассчитаться. Но мои услуги стоят дороже, чем тебе сказал Щербатый, так что, выкладывай пять сотен марок, и документ твой. Это мой город и мой процент. Человек, который делал тебе ксиву, тоже мой. Кош решил срубить левак, но ему объяснили, что он не прав.
Гопник, стоящий у двери под присмотром тощего, при упоминании своего имени вздрогнул.
— Верно я говорю, Щербатый?
— Да, Гэг, — подтвердил тот.
— Ну, вот видишь, — развел руками Хромой. — Так что, Павл, деньги на стол, и расходимся довольные друг другом.
Головин усмехнулся. В принципе, это был просчитанный вариант, что местный пахан попытается выставить его на бабки. Теперь надо было быстро решать, что выбрать — заплатить и без проблем уйти, заимев клеймо терпилы, это совершенно не подходило Миражу. Второй вариант — положить всех, забрать документы и свалить, заимев при этом кучу неприятностей. Отказаться платить, и остаться без документов. А можно….
— Ну, ты нахал, — сообщил ему ИИ, — но мне нравится.
Некогда Павел, а теперь Павл по документам, покачал головой.
— Ты, Хромой, по беспределу пошел, влез в чужой договор, а теперь решил с меня денег поднять, сам палец о палец не ударив? Не бывать такому. Отстегну обещанное. Я должен Щербатому сто пятьдесят марок, и по десятке за каждые сутки проживания в данной комнате, вот и весь расчет. А если ты меня нагнуть решил, то сильно пожалеешь, лоха ищи в другом месте.
Все, карты брошены. Хромой уже не мог отыграть назад, только сделать из чужака пример. Он как-то по-особому шевельнул пальцами, давая сигнал, и его подручные тут же пришли в движение. Первым на вскочившего Головина налетел мутный, он на голову выше и килограмм на десять тяжелее, но вот только Мираж лишь с виду был обычным человеком, он был быстрее, сильнее. Получив кулаком в брюхо, длинный, сложившись пополам, улетел обратно, снеся попутно оказавшегося на его пути Хромого.
Тощий был чуть быстрее, да ему и не пришлось ничего делать. Разжав руку с перчаткой, и тут же из нее на пол упал какой-то энергетический кнут бело-голубого цвета, а крохотные искорки, слегка потрескивая, бегали по все длине. Все это заняло меньше секунды.
Да, он был мастером — точный, быстрый хлесткий удар. Даже на скорости Головин не успел бы его вырубить раньше. Зато реакция у Павла оказалась на порядок выше, скрутить тело, и рывок вперед, энергетический хлыст ударил по спинке стула, развалив ее надвое. Запахло паленым лаком и деревом. Больше ничего тощий, кроме как удивиться, сделать не успел. Кулак Миража прилетел ему в челюсть и просто снес вырубившегося бандита на Щербатого, который смотрел на побоище с полнейшим изумлением.
В итоге по прошествии трех секунд с начала драки все действующие лица, за исключением самого Павла, оказались на полу. Длинный мычал, согнувшись пополам, тощий отключился, тут еще свою роль сыграла стена, с которой он «поцеловался». Щербатый лежал и с ужасом смотрел на Головина. Хромой же, выбравшись из-под мутного, замер, пытаясь прикинуть дальнейший план действий, из его разбитого носа на довольно дорогой серый пиджак текла кровь, но он даже не подумал дернуться, ее остановить.
