Языки пламени жадно пожирали пропитанную кровью древесину, которую защитники собирали по всей площади. Обломки ящиков, телег и оружия григио отправились на растопку. Внутри полукруга фургонов запалили три костра, на двух из которых сейчас готовили пищу члены вадсомада. Вот уж действительно неутомимые какие-то…
— Дан. Дан Старган, — услышал Леопольд и поднял голову.
Рядом с седым касадором остановился тот самый глава вадсомада, который убил григио. Зрачки у него ещё были красноватые, а белки налились кровью — видно, шёл откат от специй. Впрочем, остальные участники боя выглядели не лучше… Леопольд впервые использовал специи — и был поражён теми возможностями, которые они дают человеку. А ещё до ужаса боялся подхватить перечную лихорадку… Во всяком случае, пока сестёр замуж не выдал.
— Марко. Марко Дельсудо, — представился пожилой касадор и указал на своих родственников. — Мои племянники по сестре: Базиль и Игнаций Монтанаро.
— Откуда вы? — Дан уселся на землю рядом с Марко.
— Номад Кано… — ответил старый касадор. — Впрочем, нет уже ни номада, ни самого Кано… Убили его, а номад раскидали на собрании самфуна.
— Вот как? — удивился Дан. — И все согласились?
— Многие из ветеранов не согласились. Уходить пришлось со стрельбой. Что-то в нашем самфуне нездоровое случилось… — Марко поморщился. — Думали податься на север или на юг. Но только добрались до обжитых мест — и пожалуйста, нате вам… Откуда только взялись?..
— С месяц назад хаблы ударили по Инокайму, на юге. Теперь ещё и тут… — Дан покачал головой. — Либо касадоры равнин перестали их сдерживать, либо хаблы нашли способ проходить мимо.
— Вы ведь все тоже номадские, — опытным взглядом оценил Марко. — Как очутились тут?
— Да так же, как и вы. Мы остатки номада Айвери… — пояснил Дан, и старый касадор кивнул, показывая, что слышал название. — Какие-то уроды с татуировкой в виде треугольника или греческой «дельты» подговорили брата главы на бунт. В результате из всех касадоров выжили только мы… Номад распустили, а сами отправились вадсомадом искать счастье.
— Да разве же бывает на центральных равнинах счастье? — хохотнул Марко, а потом задумчиво добавил. — Татуировки тех, кто наш номад распускал, я не разглядывал. Но на собрании самфуна многих из них видел впервые… Возможно, у нас та же история.
— Всё возможно, — кивнул Дан и посмотрел на Леопольда, который почувствовал его взгляд и поднял голову.
Пастуху понадобилось несколько секунд, чтобы понять, чего от него ждут:
— Леопольд Пастор. Старший пастух города. Мои сёстры, Белла и Патриция.
— Вы хорошо сражались. Перекусите поплотнее. Если нужен успокаивающий отвар, спросите у костров. И отдыхайте! — посоветовал Дан. — Завтра хаблы и григио попробуют снова взять город.
Старган поднялся от костра и двинулся дальше, выискивая жендарма, который командовал ополчением на баррикадах. Конечно, сложно было оценить точное количество напавших хаблов, но их трупы уже в два слоя лежали сейчас на площади, на улице перед ней и в куче на баррикаде. Если предположить, что у других въездов в город сейчас творилось что-то похожее, то можно было рассчитывать на то, что следующая атака станет последней…
Какими бы бесстрашными ни казались аборигены Марчелики, но и они не были лишены инстинкта самосохранения. А потому при ожесточённом сопротивлении — отступали. Где-то там, в глубине центральных равнин Марчелики, у них тоже имелись дети и родичи, которых любой хабл ещё, наверно, хотел бы увидеть.
Что уж говорить о григио, которых только во время штурма на площади погибло трое. Дан не знал, сколько их пришло с хаблами, не знал, скольких убили в других частях города, но точно знал — григио любили жизнь. И умирать за здорово живёшь не собирались.
А, кроме того, Дан был уверен, что новая атака будет ещё более ожесточённой… И перед тем, как решить, ждать ему с вадсомадом штурма или уходить, хотел понять, кто и чего стоит среди тех, кто оказался рядом.
Жендарм устало кивнул Дану. Это был немолодой человек по здешним меркам, лет сорока. Его разномастные бойцы относились к нему с заметным уважением, и Дан решил от них не отставать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Добрый вечер, метен! — вежливо поприветствовал он жендарма, присаживаясь рядом. — Мы не успели познакомиться. Дан Старган.
— Пьер Ситадин, — представился тот, пожав протянутую руку.
— Я видел, ваши люди ходили к другим баррикадам, — решил не тянуть Дан. — Что-то удалось разузнать?
— На нашем направлении был самый сильный штурм, — ответил Пьер. — Остальные три улицы более узкие и куда лучше защищены. И там хаблов было почему-то меньше. Руководство города и рив считают, что это не могло быть простым совпадением…
— На баррикадах с их стороны помогут перебраться людям в центр? — поинтересовался Дан, имея в виду некоторое количество людей, не участвующих в обороне.
— Нет, метен, они не будут этого делать… — устало сказал жендарм.
— Всё как всегда… — нахмурившись, Дан качнул головой. — Метены, вы все прекрасно сражались! И нам ещё придётся повоевать… Но только один раз.
— Думаете, хаблы уйдут после нового штурма, метен? — спросил один из бойцов.
— Они, конечно, кровожадные твари, но не бесстрашны. Отнюдь!.. — ответил Дан. — Уйдут. Отдыхайте, метены!
С защитниками, временно попавшими под начало вадсомада, разговаривали их командиры. Дан посмотрел издалека, но подходить к ним не стал. Просто сел у своего фургона и дождался, когда вернутся Мигель, Иоганн и Вульф со стариком Джоном.
— Ну что скажете? — спросил Дан, искренне желая не советы советовать, а сны спать.
— Скажу, что всё это очень напоминает разведку боем! — ответил за всех старик Джон. И совсем не по той теме, которую хотел бы обсудить Старган.
Краем глаза Дан заметил, как к месту совещания подтягиваются жендарм Пьер и седой касадор Марко. Возражать глава вадсомада не собирался: все здесь были в одной протекающей лодке.
— Сначала Инокайм, теперь тут… — продолжал старик Джон. — А если прикупить газет, так наверняка окажется, что и другие нападения недавно были!..
— Пятнадцать нападений за месяц… — хмуря брови, сообщил жендарм Пьер. — Уже шестнадцать, если считать наше. И это только те, о которых сообщили в газетах. Может, вы знаете, что происходит?
— Увы, у нас только предположения… — ответил Дан. — Ган, Вульф, как настрой у людей?
— Нормальный настрой! — ответил Вульф. — Деваться всё равно некуда, так что готовы сражаться до конца.
— Следите, чтобы руки не опускали! — ворчливо заметил старик Джон. — Приунывший боец бывает хуже труса.
— Отправляйте всех отдыхать! И отдыхайте сами… — приказал Дан. — Организуйте дежурных из тех, кто сегодня не сражался. Пусть хотя бы последят полночи за окрестностями…
Поспать толком так и не удалось. Хаблы подарили людям всего четыре часа передышки. Как только в небе засиял Гробрудер, дежурные заметили их в переулках, примыкающих к улице, ведущей на площадь. Почему спешат аборигены, было не слишком понятно, но и гадать никто не стал. Защитники города проснулись, схватились за оружие и заняли свои места на фургонах.
Впрочем, большинство из людей, в ту ночь державших оборону, защитниками стали невольно. В первую очередь они заботились о своих жизнях, ведь основная часть города была закрыта — и внутрь их никто пускать не собирался. Ну а желание защитить свою жизнь и своих близких оказалось лучшим стимулом стоять до конца…
И когда хаблы сплошной волной хлынули к центру города, их встретили слаженные залпы ружей, револьверов и винтовок. Поначалу людям ещё удавалось сдерживать аборигенов на улице, но, как и в предыдущий раз, за час людоеды прорвались на площадь — и попали под выстрелы сразу с трёх сторон. Они даже добрались до фургонов, и ожесточённый бой плавно переместился внутрь лагеря.
Дан приказал отступить на крыши фургонов — и уже оттуда бить по самым наглым, решившим проскользнуть внутрь периметра. Несколько защитников остались лежать внутри полукруга, вместе с телами убитых хаблов. Иоганну при отступлении чуть было не отгрызли ногу, но тот, хоть и перевязанный, ещё продолжал стрелять.
