— Мы чуть не утонули, — засмеялась Катя, когда их головы вновь оказались над морской равниной.
— А мне пришла в голову замечательная идея. У меня есть большое подозрение, что ты никогда не занималась любовью в море. Давай попробуем?
— Нас увидят.
— Кто? Рыбы? Для них это будет полезно, пусть посмотрят, как это делают люди. Может, им тоже что-нибудь из нашего опыта пригодится в их рыбьей жизни.
— Но это опасно, — выставила новое возражение Катя.
— Мы оба хорошо плаваем.
Это было правдой, и Катя почувствовала, что обойма ее аргументов оказалась полностью израсходованной. Артур же, поняв, что сопротивление оппонента сломлено, придвинул свои губы к ее смоченному соленым морским напитком рту. Не рассчитав движения, они снова стали тонуть, но быстро вынырнули. Став чуть опытней, они возобновили прерванный погружением в морскую пучину поцелуй. Одной рукой каждый из них шлепал по поверхности моря, другой — ласкал своего партнера. Артур сжимал ее грудь, затем спустился ниже и накрыл ладонью влагалище. Катя отыскала в безмерных океанских просторах его член и мягко стала водить пальцами по его влажной головке. Звезды и луна молча взирали со своей высоты на то, как занималась эта пара землян любовью, и, судя по их ровным и нежным снопам света, которыми они их обсыпали, это зрелище вызывало в глубинах космоса полное одобрение. Но Катя уже не помнила ни о развешанных над ней небесных гирляндах, ни о нежных прикосновениях перекатывающих через нее волн, весь гигантский мир переместился целиком в ее тело, а там сосредоточился в нескольких точках, живо откликающихся на каждое прикосновение Артура.
— Поплыли к берегу, — скомандовал он.
Совершив короткий заплыв, они упали прямо у самой кромки воды. Артур лег на нее и сразу же вошел в теплое, промытое морем и давно готовое к приходу гостя лоно. Набегающие на берег волны тоже пытались проникнуть внутрь ее горячего тела, и эти ласки сразу двух любовников — мужчины и моря — рождали в ней еще невиданный экстаз. Птица громкого стона сорвалась с ветки ее напряженных уст и полетела над тихим и пустынным в этот поздний час побережьем.
Артур скатился с нее прямо в нахлынувшую на берег волну. Затем он встал, подал ей руку и помог Кате встать. Только что пережитый оргазм был такой силы, что она чувствовала себя немного ослабевшей. Артур прижал ее к себе.
— Ну, как? — спросил он.
— Такого еще со мной не было. — Она благодарна поцеловала его в мокрую щеку.
— Вы, ребята, классно трахались, — раздался откуда-то сбоку голос.
Катя вздрогнула и, оглянувшись, и увидела в темноте всего в нескольких метрах от себя чью-то неясную фигуру.
— Это ты, Павел? — отправил вопрос в темноту Артур.
— Кто ж еще? Думаешь, фараон египетский? Ничего не скажу, молодцы! Слушай, у тебя великолепная телка. Я тебе завидую.
Катя заметалась, как пойманная птица в клетку. Она была абсолютно голой и не знала, что ей делать. Она попыталась спрятаться за Артуром, но тот словно специально сделал шаг в сторону, оставив ее один на один с ночным зрителем. Больше всего на свете ей сейчас хотелось прикрыться, но идти разыскивать в темноте одежду при свидетеле она стеснялась не меньше.
— Я вас прошу, уйдите, — громко и умоляюще воскликнула она.
— Да брось ты смущаться, я уж все, что хотел, рассмотрел, — засмеялся Павел. — Ты — молодец. Такую трахальщицу даже здесь, где они ходят табунами, не часто встретишь.
— Артур, скажи ему, чтобы он ушел, — взмолилась Катя.
— Зачем? — вынырнул из темноты голос Артура. — Лучше, посиди с нами. У Павла, кажется, есть шампанское.
— Точно, есть. Будешь, Катя?
Но Кате было не до шампанского, она до боли в глазах вглядывалась в окружающую ее темень, надеясь найти так опрометчиво брошенную на песке одежду. Наконец ее ноги наткнулись на нее. Никогда она еще не одевалась с такой скоростью. Даже не застегнувшись, а лишь завернувшись в сарафан, она, словно выпущенный из пушки снаряд, понеслась наверх.
Катя ворвалась в свой номер, заскочила в ванную и глянула на себя в зеркало. Ее глаза выкатывали на щеки и подбородок крупные бусинки слез. Она смыла их водой, вошла в комнату и бросилась на кровать. Жгучий стыд все еще жег лицо, и это жжение усиливалось всякий раз, как только в ее мозгу вновь вспыхивали картинки того, что случилось на берегу. Как мог Артур так себя вести, неужели он не понимал, что она чувствовала в тот момент? И кто такой этот Павел? Внезапно она чуть ли не подскочила от пришедшей к ней мысли. Уж не подстроил ли Артур все это заранее и не пригласил ли Павла посмотреть на это бесплатное представление с ее участием в роли порнозвезды? Зная Артура, не стоит сильно удивляться, если он так и сделал. Он — как же это называется — не сразу вспомнила она — эксгибиционист. Ему нравится все это проделывать прилюдно, чтобы видели все. Будь его воля, он бы созвал целый пляж, а не одного Павла.
Дверь отворилась, и на пороге вырос Артур. Катя попыталась заслониться от него враждебным взглядом, но он совершенно не обратил внимания на этот ее оборонительный редут, и вальяжно прилег рядом с ней.
— Чего убежала?
— Ты еще спрашиваешь?! — от возмущения у Кати даже сперло дыхание. — Я поняла, ты все это подстроил нарочно, пригласил его посмотреть, как мы будем этим заниматься на берегу.
Внезапно она услышала его смех.
— Ты должна радоваться, что доставила удовольствие не только себе и мне, но еще и ему. Ты же слышала, что он сказал? Что давно не встречал женщины, которая так классно трахается!
— Ты просто мерзавец. — ее рука, словно шашка, взвилась вверх и затем опустилась своим клинком на щеку Артура. Звонкий хлопок пощечины, словно выстрел, прокатился по комнате.
Артур схватился за лицо.
— А ты не только классно трахаешься, ты еще и отлично дерешься.
Шашка Кати вновь взлетела вверх, но неожиданно повисла в воздухе, не дойдя буквально несколько миллиметров до цели.
— Но зачем ты так поступаешь? — насыщенным слезами голосом спросила она.
— Послушай, Катя, я не приглашал его. Честное слово, я бы не стал заниматься такой ерундой. Он сам заявился.
— Но ты же его знаешь…
— Конечно, мы же живем в одном номере.
— И ты ему рассказываешь…
— Иногда, когда он об этом уж очень просит.
Стыд снова окрасил щечки Кати революционным красным цветом, хотя темнота не позволяла разглядеть это свечение.
— Я не знаю, что мне делать, — простонала она. — Ты просто подонок, извращенец. Эксгибиционист, — пригвоздила она его недавно вспомненным научным термином.
— Никакой я не эксгибиционист, просто я не вижу ничего страшного, если кто-то видит, как я занимаюсь любовью.