— Вот командир, нашелся! — я улыбнулась ему, согласившись на этот дикий план.
— Вообще бы я тебя здесь оставил, — в обмен на изменение твоей позиции в отношении отца…
— Ах вот оно что! Значит, всё-таки, эту яму вырыл ты? Чтобы заставить меня переспать и отказаться от Виктора?
Конечно я издевалась. Но его широко открытые, доверчивые глаза, сейчас светились в темноте приятным согревающим светом. В нем, сейчас, сконцентрирован мой мир. Полностью.
— И как по-твоему я заманил тебя сюда?
— Каким-то странным индейским эликсиром.
— А может это ты выудила меня искать тебя? Чтобы я не переспал со своей девушкой… и даже трусики сняла учтиво…
В этот момент, я шутливо шмякнула ему по плечу и потребовала воздвигнуть меня к выходу.
Композиция Mot & Lyriq "Не Бруклин"
— Ты и сейчас готова сказать, что Таня подходит мне? Она бы не пошла меня искать даже за несколько бриллиантов! Куда там — идти в темноту, где комары, на каблуках, да ещё и в неизвестность…
— Ну да, конечно! Это только я могу расхаживать по чужому лесу со стрингами на ноге, в пижаме!
Под озорной смех индейца, я была поднята наверх сильными руками и, ухватившись за растения, выкорабкалась наружу. Чувствую горизонталь земли. Лежу. Чувствуется лёгкий рассвет. Очень толковая идея была, с выкорабкиванием, нужно признаться! Облапать меня хорошенько при этом, тоже не забыл…
И вот я прошмыгнула, как хромая подпольная разведчица, через имение в дом. А здесь горит свет и царит тишина. Серьезно? И это в то время, когда хозяева в смертельной опасности! Ладно, не в такой уже и смертельной… На диване лежит записка от Тани:
"Это возмутительно! Вы потеряли всякий стыд! Ты побежал за мачехой в лес и вы там развлекались практически до утра! Бросил невесту и поступил как негодяй, я не ожидала от тебя такого приема! Уехала на такси! Передай ей, что она старая проститутка!"
Ну вот… старая проститутка, прихрамывая, тащится в лес, со стулом в руке, ножом в зубах и верёвочной лестницей на плече, чтобы вызвалить своего соратника из ямы "для мамонта"…
…….
Композиция Amberian Daen "Willow of tears"
После вызваления, Артур казался ещё красивее. Мы по очереди приняли душ, наелись остатками ужина. Сейчас, перевязывая мою ногу в лодыжке, он показался мне грустным. Я провела рукой по его чернющим волосам и тихо спросила, указывая на записку от невесты.
— Переживаешь из-за Тани?
Подняв густые ресницы, я оказалась в колдовском мире его больших карих глаз. В белой майке и шортах, парень был обворожителен, как никогда.
— Нет. Не по себе от смерти Рафа и от того, что мне нужно уехать в командировку на днях. Отец звонил.
Ну вот. Побудем на расстоянии друг от друга. Окунусь в работу. Сплатимся с Виктором, как и должно было быть и, возможно, успокоюсь…
— Поезжай. — Понимающе улыбнулась ему и затихла.
Я искренне хотела ему добра. Слишком поздно он родился… Все слишком поздно, как бы мы сильно не увлеклись друг другом. Мы не должны быть вместе… А я не могу лгать Виктору. Придется сказать, что переспала со своим бывшим… Лишь бы они не стали врагами, из-за меня.
— Ты плачешь? — его пальцы коснулись моего лица.
— Прости, — утираю слезы и улыбаюсь, — Артуша, пойми. Не смотря на то, что происходит, мы не будем вместе. Прости, я теряю голову, когда ты рядом. Я стала очень легкомысленной.
Опускаю ногу, она не болит. Глаза опускаю, как школьница. А ноет душа и сердце разрывается от боли…
— Я думал ты любишь меня, а ты назвала это легкомыслием. Какая же ты лгунья, Кристина!
— Подожди! — я задержала его руку, в момент, когда он хотел уйти, — пожалуйста сделай со мной эту процедуру индейскую…
— Обряд?
— Да. Мне очень, очень плохо. Мы подло поступаем с твоим отцом, несмотря ни на что.
— Хорошо. Но перед этим, я обязан рассказать тебе кое-что. Кстати, твой Роуч готов, пойдем со мной.
Я встала и послушно вложила руку в его теплую ладонь — в знак того, что полностью доверяю, даже если он захочет принести меня в жертву.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 40 Обряд посвящения и очищения
Мы вошли в его комнату, окутанную полумраком, и Артур закрыл изнутри дверь большим ключом, повесив его на шею. Достал из шкафа-купе всё необходимое, упакованное в большую коробку. Разложив "реквизиты" на высокой кровати, покрытой темно-зеленым покрывалом, зажёг свечи на подсвечнике, завесил шторы и, встав у стены, тихо начал.
— Мой отец не достоин тебя, Кристинка. Это не просто мое ребяческое мнение, это факт.
Сидя на его кресле, я приготовилась поучаствовать в мировом заговоре и тайном обряде, призванном объединить нас и даже помочь жить дальше, с этим камнем на шее.
— У моего отца есть вторая семья…
— Что? О чем ты говоришь?
— Знаю, что в это трудно поверить, но это правда. И то, что я говорю тебе это — свидетельствует о безграничном доверии к тебе.
В моей голове не могла уложиться эта дикая фраза, которая не совмещалась никак с образом позитивного, успешного, доброго Виктора, но голос молодого Гарузо был совершенно спокоен и убедителен.
— Эта женщина появилась в его жизни давно, у них есть двое детей, которым, на сколько я знаю, лет 5.
Слезы сыпучим градом рванули из меня, от неожиданности и заметного разочарования.
— Вся его жизнь — раздвоенный путь — от начала и до конца. Это его суть. Не плачь, я понимаю, это трудно принять.
Я не перебивала его, ибо понимала, что разговор ему даётся тяжело, неся сожаление, боль и обостряя внутренние раны, которые поспособствовали его душевной нестабильности и страданию в прошлом. К н и г о е д . н е т
— Она простая обычная женщина, которую он держит в тени собственной личности и своего статуса, ее зовут Елена. Когда мама узнала о существовании второй семьи, — в этот момент он немного побелел и заиграл скулами от переживания, — она не выдержала и умерла… Сердце не справилось с аритмией.
Протягиваю ему руку и мы скрещиваем пальцы, сжимая друг друга ладонь.
— У меня был срыв, я винил его во всем. И он отправил меня в Америку, чтобы я учился и успокоился там психологами. Отец поклялся обеспечить меня, помочь во всем, взамен… на молчание и покорность.
— Господи, мальчик мой, иди сюда.
Я обняла его, прижала к себе, как существо, открывшее мне свою душу.
— Ты ведь не простил его, так?
Он отклонился, оставив мою руку в своих и поцеловав меня нежно в ладонь.
— Это невозможно забыть, Кристинка, никак. Ложь, предательство и то, как он ловко заключил между нами пари, — парень поднял густые брови вверх и я увидела как пляшут слезы в глазах уже взрослого мужчины, — по началу я хотел отказаться от всех его благ и даже избегал его некоторое время. Но потом подумал — что это даст? Родные люди не могут быть врагами полностью. А я стану никем, а ведь мама имела свое небольшое состояние…
— Очень сожалею, что тебе пришлось через это пройти, Артур.
— Спасибо. Так что я совсем одинок…
Композиция Тom Boxer "Get physical"
— Я тоже должна рассказать тебе чужую тайну, милый. Не могу это носить больше в себе… Ты не одинок, потому что у тебя есть бабушка. Это Мария. Мама твоей мамы. Она тебе родной человек…
— Мария? Господи, откуда ты это знаешь? — искаженное лицо Артура пылало красным цветом и свирепыми глазами, отражающими отблески свечей.
— Она проговорилась, а потом сама призналась мне и потребовала хранить эту тайну навек. Так что в этом доме все пропитано секретами. И эта странная яма, возможно, — как результат чьего-то побега…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Всё. Время настало, Кристина! Ты готова?
— Готова!
Артур достал небольшие камни, сложил их по центру комнаты, на резиновом коврике, расставил вокруг свечи, зажёг ароматические палочки и надел на нас амулеты из камней. Затем он снял с себя одежду, оставшись в черных узких трусах шортами. Подходит ко мне, расстегивает на мне тонкую розовую тунику, снимает и бросает ее на кресло. Омывает мое лицо какой-то жидкостью, напоминающей чай, шепча что-то, на известном только ему языке, омывает свое лицо этой же жидкостью. Затем надевает на свою голову Роуч, состоящий из настоящих перьев, сплетённых ровно и правильно красными нитями. Он превосходен. Искусно, без зеркала рисует ровные штрихи на своих щеках белой краской — кистью. В эти минуты он так серьёзен и ответственен, что захватывает поистине дух и хочется смотреть на это бесконечно. Подходит ко мне, толстым гребнем из кости, расчесывает мои белые волосы, и надевает Роуч, чуть меньший чем у него, с более светлым оперением. Оставляет на моих щеках следы от краски и покрывает мое тело ароматическим маслом, источающим апельсиново-сандаловый запах. Кружится голова от его касаний, тепла огня, волнительных жестов и необычных ароматов. То ли от бессонной ночи, то ли от происходящего, я погружаюсь в странное состояние покоя и расслабленности. И только сейчас осознаю, что бюстгалтер на мне снят и Артур кладет его на стол, обнажив грудь полностью. В это время кисть с ароматным тянучим веществом проходится по груди и спускается ниже, медленно омазывая мой живот, бедра, ягодицы, спускаясь к коленям, а затем ступням и даже пальцам. Очаровываюсь им вновь и вновь, и получаю неистовое удовольствие, сродни массажу и ласкам. Омазывает себя маслом. Садимся на резиновые коврики, его взгляд направлен в мои глаза. Вижу, как щеки его полыхают под белыми сводами индейских эскизов. Слежу за его движениями и глазами, как вкопанная. Электрический чайник вскипел, Артур поливает кипятком сухую траву, разложенную на камнях и шепчет что-то. Когда это он успел приготовить? Беремся за руки, а между нами растворяется парообразное состояние воды, дурманящее до степени радости и волнения. Сжимает мои руки и поднимает кверху голову. Повторяю за ним, боясь скинуть Роуч на пол. Восседаем на полу — все блестящие от масла, погруженные в тайны и магическое состояние. Мне интересно и я отвлекаюсь от всего, чувствую себя хорошо, как никогда и если бы мне сказали раньше, что я буду участвовать в подобном мероприятии, не поверила бы никогда в жизни! Уважаю его верования и сейчас он для меня — самый близкий человек на земле…
