— Это меня не беспокоит.
— Боцманом назначен Гримшоу.
— Гримшоу плавал со мной. Я могу им управлять.
Брэд выждал долгую паузу и сделал глоток рома.
— Строитель судна, который сам проводил пробные плавания, поплывет на клипере первым помощником. Молодой Баркер — его неизменный второй помощник.
— Меня не волнует Баркер, — Хартли вытер легкую испарину со лба. — Но строитель может причинить много беспокойства. Мне трудно будет забыть, что он сын владельца компании.
— У тебя не будет проблем, если ты будешь тверд, — сказал Брэд. — Безусловно, он провел в море достаточно времени, чтобы знать, что капитан — хозяин и его решения не подвергаются сомнению. Но если он забудет, я полагаю, ты напомнишь.
Лицо капитана Хартли сделалось неподвижным.
— Мне несложно напомнить, — сказал он.
— Не то чтобы я предупреждал о проблемах. В конце концов молодой человек всю свою жизнь подчинялся дисциплине на море. У него есть свои собственные идеи, и если я его знаю, он с охотой будет их высказывать, но у него не будет возможности настаивать.
— Действительно, не будет.
Брэд улыбнулся, протягивая руку, и его гость молча ушел. Он приказал отнести расходы на свой постоянный счет. Прогулка была веселой, когда Брэд возвращался на верфь Рейкхеллов. Его миссия прошла успешно, и скоро, значительно скорее, чем он мог на это надеяться, репутация Джонатана будет очень сильно подорвана. После того как он примет на себя руководство компанией, отметил он, он изменит свою фамилию на Рейкхелл-Уокер.
— Я собираюсь в море на шесть недель, — сказал Джонатан Луизе Грейвс, — и надеюсь провести, по крайней мере, неделю у своих родственников в Лондоне. Итак, я не понимаю, почему необходимо откладывать еще на два месяца объявление о нашей помолвке. Нам придется ждать еще целый год, прежде чем мы поженимся.
Приятное лицо девушки стало мрачным.
— Я знаю, что папа и твой отец несколько раз беседовали, и кажется, они намерены пока подождать.
— Но почему?
— Я — я не спросила, — сказала Луиза. — Ты знаешь, что мой отец не терпит, когда в его решениях сомневаются.
— Это решение непосредственно затрагивает твою и мою жизнь, — Джонатан стоял, возвышаясь над ней в гостиной Грейвсов. Он знал, что мог обсудить ситуацию со своим отцом, но это было бы неправильно. Окончательное слово за доктором Грейвсом, поэтому он должен взять дело в свои собственные руки. — Хочешь ты или не хочешь выйти за меня замуж? — спросил он.
Самая идея, что она не выйдет за него замуж, не приходила ей в голову, она была поражена.
— Ты знаешь, что я хочу!
— Тогда идем. Мы сейчас все устроим. — Он схватил ее за руку, помог ей встать и продолжал держать ее руку, пока они пошли по коридору в кабинет, где доктор Грейвс работал над медицинскими документами.
Обычно никому не разрешалось мешать ему, когда дверь была закрыта, но у Джонатана не было настроения выжидать, и он постучал в дверь значительно сильнее, чем предполагал.
— Войдите, — доктор Грейвс раздраженно ответил, но выражение его лица стало вопросительным, когда он увидел молодую пару, державшуюся за руки. — Что это?
Луиза начала говорить, но запнулась.
— Сэр, — сказал Джонатан твердо. — Меня не будет в стране почти два месяца, и чем дольше будет оттягиваться объявление о нашей помолвке, тем дольше мы не будем женаты. Все в городе знают, что Луиза собирается стать моей женой, поэтому мы интересуемся, есть ли какая-нибудь причина, из-за которой нельзя объявить о нашей помолвке до моего отплытия.
Доктор аккуратно положил гусиное перо на стол, легко вздохнул и указал паре на маленький диван, стоящий напротив него. Он и его жена были неофициально помолвлены в течение двух лет, потом, как требовал обычай, они были целый год помолвлены официально, но в эти дни молодые люди становятся такими нетерпеливыми.
— Твой отец и я обсуждали детально эту проблему, — сказал он. — Мы думали, если твои надежды, которые ты возлагаешь на клипер, должны быть подтверждены, то самым подходящим моментом сделать объявление будет твое возвращение из Англии. Атмосфера, так сказать, будет праздничной, поэтому мы думали, что это будет самое время.
Джонатан не собирался допускать дальнейших проволочек, он понял, что ему необходимо логическое объяснение.
— Люди любят сплетничать, — сказал он, — и если мы будем ждать до тех пор, по городу пойдут разговоры, что Луиза выходит за меня замуж потому, что я воспользовался еще одним успехом компании Рейкхеллов. Будет наиболее предпочтительно сделать объявление теперь, до гонок за получение почтового контракта. Ради Луизы. Ради вас и миссис Грейвс. Это бы показало, что вы доверяете мне независимо от того, как сложатся мои дела во время соревнований. Тогда ни у кого не будет причин для сплетен. — Он верил, что правильно повел себя. Доктор и миссис Грейвс были очень чувствительны к мнению и отношению своих друзей и других, равных по положению в обществе.
Доктор начал размышлять и слегка стучал пером по столу. Луиза попыталась освободить свою руку, но Джонатан усмехнулся и еще крепче ее сжал. Было важно, чтобы казалось, что она поддерживает его.
— Вы сделали интересное замечание, — сказал доктор Грейвс. — Я не подумал о сплетнях, и может быть, вы правы. Я дам вам знать.
Джонатан знал, что победил, но только до тех пор, пока — значительно позже — до него не дошло, что он не испытывает бурной радости и в действительности он не стремится сделать Луизу своей женой. Почему он был так настойчив, если он и Луиза не любили друг друга? Он должен был признать, что его поведение не делало ему чести. Судьба его и Луизы была предрешена их родителями, и не было выхода или возможного отступления без скандала. Когда неизбежно придет этот день и от него будут ждать, чтобы он женился на Луизе, преданность Джонатана к ней, как и к своей семье, потребует, чтобы он выполнил свои обязательства как можно скорее. Это был честный путь, а честь в семье Рейкхеллов являлась первостепенной. Помимо этого, длительный период ожидания, несмотря на причину, раздражал Джонатана, так как он терял терпение. Задержки раздражали его, и он знал, что эта черта была слабостью его характера, которую ему необходимо преодолеть. Главной чертой характера Рейкхеллов была непреклонная внутренняя потребность к самоусовершенствованию, и он мог посочувствовать тем, кто выходил замуж за членов семьи Рейкхеллов. Их доля была нелегкой.
Церемония, отмечающая помолвку, состоялась за несколько вечеров до того, как «Летучий дракон» должен был отплыть в Бостон для участия в соревнованиях. Дом Грейвсов был полон гостей, помолвленная пара приветствовала их в гостиной. Луиза в платье бледно-сиреневого цвета выглядела прелестней, чем обычно, ее рука легко покоилась на руке Джонатана. На четвертом пальце ее левой руки был скромный бриллиант — это было обручальное кольцо его матери. Джонатан выглядел торжественно и достойно в костюме из черной шерсти, улыбался он редко, даже разговаривая со старыми, близкими друзьями, как Руфь Халлибертон и Эдмунд Баркер.
