И я нарушила его веру в то, что он поступает правильно. Потому что он почувствовал сначала влечение ко мне, а потом и что-то большее. Но он цепляется за свою веру, за своё убеждение, что личная жизнь для него невозможна из-за опасного бизнеса, как за соломинку. Чтобы потом, когда я переключусь на какого-нибудь другого парня - он ведь именно так и думает - спрятаться в ней, в своей берлоге, с пониманием, что не позволил чувствам разгореться. Я и так в его планы не входила.
Я нарушила его тщательно выстроенный уклад.
Уклад, в котором он был одиночкой по всем параметрам.
В котором он винит себя за гибель невесты и наказывает себя одиночеством. В котором он боится снова потерять любимую женщину. И вовсе не обязательно из-за того, что с ней может что-то произойти.
Он просто боится потерять.
И потому боится привязываться.
Вот почему он холостяк.
Так люди не заводят домашних животных, хотя любят их и нуждаются в них. Просто понимают, что те живут не очень долго и не хотят вновь страдать из-за их потери. Они боятся.
Своим появлением в этой квартире, я нарушила уклад, который Сергей считал для себя единственно возможным. Правильным. Он наказал себя так.
С моим появлением он одиночкой быть перестал. А одиноким, тем не менее, остался.
Потому что я по сути думала только о себе. Даже когда думала о нём.
Сколько раз он преодолел желание провести ночь со мной?
Сколько раз заставил себя отказаться даже от мыслей обо мне.
Ведь этим утром он правда сорвался.
Слишком сильна была моя провокация. О которой я, думая только о себе, и не помышляла.
И что теперь?
Он влюбился, а я предам и его чувства и свои, устроюсь уютненько в квартире которую он для меня купил и буду жить с пониманием, что взамен того, что он сделал для меня, я сделала только одно: разбила ему сердце? Да оно битое всё. Склеенное по кусочкам. А я - ему по старым ранам своим желанием потрахаться...
Эгоистка здесь я.
И только я.
И от этого мне плохо, горько и стыдно.
Срываю с себя одеяло. Встаю с кровати.
В темноте иду к выходу из комнаты. Нащупав дверь, выхожу в большую комнату второго этажа. Лестницу отсюда видно. В гостиной на первом этаже горит свет. Слабый, уютный. Судя по всему, только бра.
Ступая по ступенькам босыми ногами, спускаюсь вниз.
Сергей сидит на диване. Смотрит перед собой. На чёрный экран выключенного телевизора.
Заслышав мои шаги, поворачивает голову.
Тёмные брови легонько взлетают вверх.
- Я думал, ты уже легла, - тихо, чуть хрипловато произносит он.
Качаю головой. Иду к нему.
Опускаюсь на ковёр у его ног. Обняв их, прижимаюсь к его колену щекой. Он берёт меня за плечи, приподнимает и, взглянув на него, я вижу, что он качает головой.
- Не надо так. Ты не собака.
Смотрю ему в глаза. Взгляд его уставший, измотанный даже. В глазах - горечь. Тоска.
И при этом он всё такой же сильный и спокойный. Такой же очень мужчина.
- Я не уеду.
Он порывается что-то сказать, но я, подавшись вперёд, прижимаю указательный палец к его губам, и качаю головой.
- Я не уеду от тебя, - глядя ему в глаза, твёрдо повторяю я. - Мне нужна не квартира от тебя. Я в состоянии заработать на съём жилья. Мне нужен ты. Такой, какой есть. Самый на свете классный.
Глава тридцать третья
Я впервые вижу его таким растерянным.
- Даринка, - покачав головой, с какой-то потрясающе трогательной, как-то даже не вяжущейся с его суровой внешностью, нежностью, произносит он. - Милая... Ты не понимаешь... Мне приятен твой порыв, правда. Я очень ценю то, что ты мне это сказала. Но пойми, я просто не могу...
- Можешь.
- Дарин, если с тобой что-то случится...
- Со мной ничего не случится, - глядя ему в глаза, твёрдо заявляю я. - Я это знаю. Считай это женской интуицией. С тобой я чувствую себя в безопасности.
- Даринка, милая, - он чуть приподнимает меня, и я, воспользовавшись этим, забираюсь к нему на колени, и обхватив бёдрами его талию, обвиваю руками шею.
Он чуть отдаляется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Да пойми ты, девочка, это не шутки. Я не смогу всегда быть рядом.
Качаю головой.
- И не нужно. Тебе страшно, я знаю. Я вижу. И понимаю, что реально за меня боишься. Но я не маленькая, и многое понимаю.
- Ты - маленькая.
- Сколько тебе лет, что ты так говоришь? Семьдесят?
- Нет, - усмехается он. - В два раза меньше.
- А мне - почти двадцать. И я достаточно взрослая, чтобы понимать всю степень опасности, которую ты обрисовал. Да, твой бизнес заставляет тебя нередко быть на нервах. Требует концентрации, в том числе в вопросах безопасности. В твоих волосах - седина. Ты нервничаешь каждый день. У тебя нет тыла. Нет уюта. Нет заботы о тебе. Нет возможности реально расслабиться. А я - могу тебе это дать. И хочу дать это тебе. Хочу сильнее всего на свете, Серёж. Правда. Верь мне. Пожалуйста. Верь.
- Да я верю, солнышко, - простонав, произносит он, и снимает меня с себя.
Встаёт. Поворачивается, смотрит в глаза.
Господи, сколько же он страдал... В его взгляде сейчас - будто вся его прошлая жизнь. У меня сердце кровью обливается от осознания того, что он вынес.
- Не гони меня... - умоляюще шепчу я. - Пожалуйста, не гони. Ты увидишь, что мы можем быть вместе. Ты только скажи, хочешь это сам или нет. Хочешь, чтобы я... - сердце колотится, будто бешеное. - ...стала твоей девушкой?
Зарывшись в волосы пальцами, он опускается на пол. Склонив голову, ссутулившись, сидит опустив вниз лицо.
Спрыгнув с дивана, бросаюсь к нему. Обняв, чувствую его напряжение. Прижавшись к его плечу, слышу, как часто бьётся его большое сердце.
- Позволь, я сделаю тебе массаж. Позволь мне увидеть, как ты уснёшь. И уснуть рядом с тобой. Просто позволь мне это. Пожалуйста. Я знаю, что ты устал. Знаю, что вымотался. Что тебе тяжело дался этот рассказ. И понимаю твои опасения. Но, милый мой, лучший, я - не она. Я - другая. Я бы сказала тебе тогда, чтобы ты вернул взятые в долг деньги. И такой ситуации просто бы не было. Ты не виноват... Не виноват...
Он так напряжён, что мне уже страшно. Он будто сжатая до предела пружина, которая вот-вот выпрямится.
Зря я упомянула его бывшую? Зря напомнила снова о том, что случилось тогда? Зря сравнила себя с ней?
Выпрямившись и опустив руки, он поворачивается ко мне.
Во взгляде - боль. И усталость. Какая-то безмерная просто усталость.
- Даринка, иди к себе.
- Нет, - качаю я головой.
- Да, - жёстко произносит он, и, убрав мои руки со своей шеи, встаёт.
Я остаюсь на полу. Смотрю на него снизу вверх.
- Это не я - лучший в мире, малышка. Это ты - лучшая в мире. Спасибо тебе за этот порыв. Я безмерно благодарен тебе за него. Он будет ещё много раз лечить мою душу. Как бы пафосно это не звучало. Но мой ответ, Даринка - нет. Я не хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
Последняя фраза оглушает меня.
- Прости, что сделал больно, - произносит он. - Со временем ты поймёшь, что я не отверг тебя, ты потрясающая девушка и только идиот в обычных условиях может отказаться от того, чтобы стать твоим парнем. Но я не в обычных условиях. И пойти на то, чтобы подвергнуть тебя риску - я просто не могу, - он сглатывает, я вижу подпрыгнувший и опустившийся вниз кадык. - Вспомни то, что я тебе говорил. Первый раз - это очень важно. Ты влюбилась просто потому, что я первый.
Качаю головой, хочу возразить, но он не даёт мне этого сделать.
- Не надо ничего говорить. Со временем ты поймёшь, что это всё - именно порыв. Это нисколько не умаляет его ценности, но это именно порыв. Ты слишком мало знаешь меня, и ты ещё слишком молода, чтобы адекватно оценивать риски. И чтобы просто банально понимать, что эти чувства пройдут, а у тебя впереди - долгая жизнь. Я очень постараюсь сделать так, чтобы стартовые условия для твоей взрослой осознанной жизни были классными. Чтобы ты ни в чём не нуждалась. И всегда буду рядом, если тебе понадобится моя помощь или поддержка. Но останусь один. Прости.
