союзнику против Германии, но Вильгельм к большой драке ещё не готов. И время пока терпит. Поэтому Лондон вполне может указать место зарвавшимся русским, а потом, сыграв на политических взаимовыгодах, протянуть руку дружбы в рамках Антанты.
– Получается в случае успеха нашего дела в войне против Японии, при настоящем политическом настроении, без учёта вашего появления из будущего, и так всенепременно следовало бы опасаться открытого давления со стороны Англии?
– Более того. Как бы не противодействия! Есть одна скверная зацепка по намерениям англичан. Вполне документальное сообщение в прессе от 1905 года. Одну секундочку…
Пододвинув ноут, Чертов быстро нашёл искомое и зачитал:
– «Британское правительство уведомило японские власти, что находящиеся в настоящее время в китайских водах английские броненосцы отозваны в Европу ввиду того, что положение на Дальнем Востоке не требует присутствия там сильного флота».
И это аккурат после того, как была разгромлена Вторая Тихоокеанская эскадра и у России не осталось никаких существенных морских сил в том регионе.
Показательно?
А у нас всё куда как сложнее – «Ямал».
Судя по всей серьёзности и беспрецедентности операции по захвату ледокола (попытки захвата), бритты обладают некой достоверной информацией о необычном происхождении артефакта. Так?
– Допустим.
– А потому в случае успеха России в войне с Японией они могут в том числе и шантажировать: делитесь или мы поддержим своих узкоглазых союзничков «добрыми английскими» пушками.
– Я вчера разговаривал по дальсвязи с Авеланом Фёдором Карловичем, – вспомнил адмирал, – дошли сведения, что Вильгельм германский приглашает государя нашего на приватную встречу.
– Да? Неужели тевтонцы что-то тоже пронюхали? – Чертов немного сыграл удивление – вчерашний разговор наместника с Царским Селом, конечно, был подслушан.
– И… тевтонцы, – подчеркнул Алексеев, – там, в Петербурге, вокруг наших чинуш из министерств каждой твари по паре, как выразился Фёдор Карлович. Французы, американцы… и даже шведы с норвежцами засуетились.
– Любопытство скандинавов можно списать на активные движения на Севере России. В первую очередь это основание морской базы на Коле, железнодорожное строительство, и если всё по плану – освоение месторождений в Финляндии. Всё вблизи их границ. А вот остальные игроки…
– Братец Вилли… – Алексеев даже не поморщился на такую фамильярность, – заигрывает с Николаем Александровичем Романовым по-родственному. Французы опираются на союзнические договоры и финансовую зависимость от займов. Своя скрипка у американцев и прочих австрияков. И англичане. Эти недолго думая попытались взять силой. Все будут зариться на лакомый кусок. Сначала по отдельности, а вот потом…
А что если они, не договорившись с Николаем Вторым, договорятся между собой? И создадут временную коалицию против России? А вот это будет пострашней, чем даже проигрыш в «маленькой победоносной». Сколько протянет наш блеф с потоплением якобы «красного судна», сиречь подставной «Саванны»? Думаю, недолго.
Или нам вообще пока нельзя показываться на берегах Мурмана? Эдак с полгодика, покуда улягутся страсти. Пока нормальная база не появится… с тройной охранной зоной.
Тренькнул телефон, так неожиданно, что оба вздрогнули. Переглянулись, будто в единомыслии, что это радиорубка по дальней связи, и сейчас принесут весть об объявлении Российской империи войны злокозненной Великобританией, а то и всей Европой вкупе с САСШ.
Капитан поднял трубку – начальник безопасности:
– Я сейчас подойду!
И по голосу Шпаковского сразу понял – что-то произошло. А едва с кротким стуком открылась дверь, спросил:
– Что? – Поведя бровью, дескать, «может, надо выйти от посторонних ушей?».
Но Вадим Валерьевич, зыркнув на Алексеева, всё же решил, что можно при наместнике:
– У нас ЧП. Не досчитались одного члена экипажа. Предварительное – по-быстрому – расследование показало, что он покинул ледокол ещё у Петропавловска.
– Как? Куда?
– Вероятно, проникнув на вспомогательный крейсер «Лена». Либо когда с «Кресси» пушки перегружали. Либо с лазаретными перемещениями.
– Кто?
– Вот, – на стол легла папка «Личное дело», – никогда бы на него не подумал.
Потёмки чужой души
Ретроспектива. Ледокол «Ямал»
Я смотреть только молча могу,
У окна, словно на берегу.
Я туда бегу…
– Спирт? – Мимика, интонация и довольная реакция на подтверждающий кивок были настолько похожи на «никулинские» из «Кавказской пленницы», что оба дружно заржали.
Засели в каюте у Петровича, как теперь случалось, сойдясь, почти сдружившись в спорах по любимой злободневной РЯВ-теме. Тем более что Петрович (старший механик АППУ) занимал «отдельную», что позволило, вот как в данный момент, поуютствовать за бутылочкой без посторонних халявщиков и… «и понарушать дисциплину», закрывшись от начальственного ока. Естественно – в подвахту.
Сам Вадик (Вадим Николаевич Тютюгин), будучи простым электриком на ледоколе, делил каюту со сменщиком. И пусть тот был на вахте… в общем, всё одно у Петровича было лучше во всех отношениях.
– Спирт, спирт. Только развёл по спиртометру на сорок градусов… и щепотка сахара для мягкости, – облизывающимся голосом дорисовал застольную импровизацию Вадик, – всё как положено.
Разлили, опрокинули, засипев от крепости.
– Ух ты, дерёт, не помогла твоя щепотка сахару, – Петрович быстро закидал что-то со стола в рот, закусывая. – Где взял?
– У дохтура.
– Да ладно! И от каких это щедрот наш эскулап сподобился? Да ещё в такие-то времена… я имею в виду военные.
– Поллитровку я на «Лене» в лазарете у местного врачевателя выпросил, когда помогал раненых с «Рюрика» свозить. Он и задарил.
– Так прям и испросил? Так прям и задарил? – Поморщился хозяин каюты… то ли от возрастного, почитай стариковского скепсиса, то ли от «второй опрокинутой».
– На дюжину презиков выменял, – занюхивая, коротко выдал Вадик и, увидев немного нахмурившееся лицо товарища, успокоил: – Там ни дат, ни других компроматных надписей. Если только орфография в палево…
За непринуждённым трёпом бутылку добили. Стало… однозначно хорошо!
– Да-а-а. Всё же долгие перерывы в потреблении зелья имеют свои плюсы – считай, с одной бутылки и пробрало до необходимого! Как в молодости!
– Поначалу одной и на троих хватало, – припомнил Тютюгин.
– Потом одна на двоих… и уж маловато казалось, – подхватил стармех.
– А там годы тренировок – и пол-литра на рыло не всегда в тему, требуя догнаться.
– Инфляция… – иронично подытожил Петрович. И на всякий случай озаботился: – Ты ж это… пол-литра спирта, если разбавленных – две получается?
– Обижаешь… – на стол почти с театральным стуком была поставлена вторая, требующая продолжения. Но открывать Вадим её почему-то не стал, вдруг взглянув с серьёзной паузой на собеседника… пытливо, как за последним советом:
– Я решился…
Петрович сразу понял, о чём речь. Свёл брови, молчал, поглядывая в сторону, в темноту иллюминатора.
За бортом остатками дурной погоды плескался Авачинский залив.
«Ямал» почти неслышно отрабатывал машинами – всё
