взять. Взять его особо неоткуда, поэтому придется делать самому?
— Делать самому? — Не поняла меня Александра.
— Да, для начала нужно открыть педагогическое училище, где будут обучать будущих учителей. Преподавателей для него опять же нужно не много, ну и набирать будущих учителей можно из минимально грамотных мещан или тех же крестьян, — я подумал и добавил. — Еще учителя должны хорошо из бывших унтеров получаться. Многие из них к концу десятилетнего срока службы грамоту уже более-менее разумеют, ну и с оравой сорванцов глядишь после рекрутов тоже справиться смогут.
— Подожди, — жена перебила мою наставническую речь, взяла у меня со стола чистый лист, карандаш и принялась записывать. — Что дальше?
— Потом нужно посчитать, сколько это будет все стоить. Помещение для педучилища, предположим найдем и так, строить заново не будем. Составить кадровое расписание — директор училища, преподаватели, какое жалование им всем положить, сколько нужно будет выделить на ежегодное финансирование работы училища, пособия всякие печатать, учебники. Питание, там, дрова для отопления. Знаешь сколько телега дров стоит весной, а сколько в ноябре?
— И как мне это все подсчитать? — Девушка оторвалась от листа с записями и подняла на меня совершенно ошалевший взгляд. Очевидно, что цены на дрова в русской столице находились совершенно за рамками ее интересов. Увидев мое уже откровенно ржущее лицо, девушка возмущенно запустила в меня карандашом, — ты что издеваешься надо мной⁉
Карандаш я поймал — они в эти времена довольно дорогие — а жене на выставленную претензию ответил.
— Немного. На самом деле, в первую очередь тебе стоит найти толкового директора, желательно опытного и знающего. Тогда все эти мелочи сможешь сбросить на него. Обратись министру народного просвещения Александру Семеновичу Шишкову, он тебе не откажет. «Зная старика, сто процентов будет против, побежит сначала к Александру, тот его ко мне отправит. Придется убеждать и давить сословным авторитетом. Министр поломается, но прогнется, училище еще когда заработает, потом несколько лет до первого выпуска… Учитывая, что Шишкову уже за шестьдесят, понадеется не дожить до того момента, когда учить начнут крестьянских детей», — мысленно продолжил я рассуждения.
Шишков был человеком старой школы. Он хоть и был мне некоторым образом должен, за то, что я не позволил Голицыну Министерство народного просвещения под Синод подгрести, сам тоже стоял на ультраконсервативных позициях. По правде говоря, Шишков был редкостным чурбаком, и при иных раскладах, я бы предпочел задвинуть его куда-нибудь подальше, чтобы он не лез со своими охранительскими взглядами куда не просят. Вот только в местном «табеле и рангах» министерство народного просвещения и так было чуть ли не самой главной дырой, на которою никто особо не претендовал.
Надо сказать, что вся эта придворная жизнь насекомых изрядно раздражала и утомляла, но приходилось как-то мириться и адаптироваться. Ничего не сделаешь, времена массовых расстрелов и бесконтрольной власти с одной стороны уже прошли, а другой — еще не настали. Приходилось выкручиваться более дипломатическими способами.
— Насчет подготовки устава училища и вообще правовой стороны вопроса обратись к Сперанскому. Михаил Михайлович в этом деле — настоящий профессионал. Что еще… — я мысленно прокрутил вопрос с разных сторон. — Сразу можешь начинать искать писателей и художников.
— Эти то зачем? — Удивилась жена.
— Нужно будет отпечатать красивую иллюстрированную азбуку. Много наглядных рисунков, красивые шрифты и все то, что может заинтересовать ребенка. Ищи за одно и типографию, где это дело можно будет печатать, нужны будут сотни тысяч экземпляров.
— Так много?
— Ну конечно, — я пожал плечами. — У нас неграмотных детей в возрасте от пяти до пятнадцати лет миллионов десять, наверное, плюс каждый год их количество растет. В идеале нужно каждому по азбуке, но это идеал недостижимый. Так же нужно уже сейчас начинать писать полноценный учебник по русской словесности. Желательно даже не один, чтобы потом выбрать лучший или даже скомпоновать наиболее удачные части. Попробуй обратиться к Жуковскому, может от сам возьмется, а может посоветует кого.
— Жуковский, — высунув от старательности язычок, девушка записала фамилию. — А кто это?
— Поэт, — я пожал плечами. Честно говоря, с его творчеством я не был особо знаком ни в той жизни ни в этой, и основывался больше на узнаваемости фамилии и общем авторитете. — Литератор, филолог. Человек прямо сейчас формирующий облик нового русского языка.
— Понятно… Что-то еще.
— Пожалуй, — я кивнул. — Для начала, до всего вышеперечисленного, стоит обзавестись хорошо работающим секретариатом иначе ты просто погрязнешь в бумагах. Я подберу тебе толкового человека.
Таким вот образом, переложив с больной головы на здоровую, я впряг жену в телегу государственного управления. Надо признать ни разу в будущем об этом не пожалел.
Интерлюдия 4
— Господин адмирал, парус на горизонте! — Молоденький матрос, взятый в команду уже тут в Америке, просунул голову сквозь дверной проем и с горящим взглядом уставился на Фаддея Фаддеевича, сидящего в своей маленькой каюте за писчим столом. Паренек был сыном русского переселенца и местной индианки и многое взял от обоих родителей. От отца ему достались светлые вихрастые волосы, голубые глаза и русское имя Матвей, а от матери горячий дикий нрав и любовь встревать во все подряд передряги. Адское сочетание.
— На каком курсе?
— Впереди, по левому борту, курс двести семьдесят примерно, — предчувствуя возможную стычку бодро ответил матрос. Ему было едва ли шестнадцать, однако с какой стороны не посмотри, исходив не одну сотню миль паренек уже вполне мог считаться настоящим морским волком.
— Передай приказ — поднять все паруса, команде быть готовой к бою. Идем на перехват. Ступай, Матвей.
— Мож помочь вам приготовиться?
— Ступай, — усмехнулся адмирал, — прицепить перевязь со шпагой и достать пистолеты я и сам смогу.
Матвей только кивнул и бросился передавать озвученный приказ. На самом деле никакой необходимости в спешке не было — все же скорости парусного флота превращали порой увлекательные морские погони в многодневные регаты, но куда еще девать подростку энергию в небольшом замкнутом пространстве? Вот и носился в качестве посыльного, шлепая босыми пятками по деревянному настилу палубы туда-сюда.
Беллинсгаузен откинулся на спинку кресла с удовольствием потянулся. Жизнь контр-адмирала за последние два года вошла в определенную колею. Он постоянно мотался со своим отрядом из четырех фрегатов по северу Тихого океана, отлавливая американских контрабандистов, нанося им ответные визиты вежливости, картографируя побережье и многочисленные россыпи мелких островов, основывая новые форты и поселения, и вообще демонстрируя русский флаг везде, где это было необходимо.
В общем, было достаточно весело и не скучно. А учитывая прущую в гору во всю мощь карьеру, а также широкие возможности для заработка на этих диких еще берегах, так и вовсе жаловаться было совсем не на что.
Неожиданно для себя в сорок лет Беллинсгаузен стал командующим самого молодого флота Российской Империи — Тихоокеанского. Пока отдельным флотом эти корабли не числились, только отдельной Тихоокеанской эскадрой, но учитывая удаленность от остальных сил и подчинённость напрямую главному морскому штабу, это уже, по сути, был самый натуральный флот. Силы под его рукой пока были сосредоточены небольшие — а учитывая огромные размеры зоны ответственности, термин «сосредоточены» вообще вызывал лишь нервный смешок — однако контр-адмирал делал все, чтобы именно флот России стал в этих водах доминирующей силой.
Сейчас же эскадра, состоящая из двух фрегатов и трех транспортников, двигалась от Гавайских островов на запад в сторону русского побережья. Во-первых, нужно было доставить кое-какие товары, привезенные с последней партией переселенцев в Охотск, а заодно заглянуть на остров Иессо, где великий князь Николай Павлович просил обустроить острог, долженствующий служить южным форпостом русских земель на этом направлении.
Россия никогда раньше на эти земли не претендовала и поселений там не имела, однако приказ главного акционера русской Америки был на удивление точен. Беллинсгаузен даже удивился, откуда человек сидящий на другой стороне земного шара может знать так много об этих закрытых для западного взора землях.
Так вот Николай приказывал найти на острове народ, называющий себя «айнами». В отличии от других обитателей тех мест, айны якобы отличались светлой кожей и европейским разрезом глаз. А еще будучи по натуре миролюбивыми, они жестоко страдали от набегов жителей южных
