Полли покачала головой.
- Анна просто сказала, что знала, что он - Диллинджер. И потом посоветовала мне идти домой... и несколько дней не высовывать носа.
- А вместо этого вы пришли ко мне. Она снова покачала головой.
- Нет, я сначала поехала в ресторан.
- "Эс энд Эс"?
- Да, они уже закрывались. Одна из девушек - Максин пошла со мной в кафе напротив, и мы выпили пива. Она не хотела этого делать... говорила, что неприлично ночью двум девушкам сидеть в кафе и пить пиво. Но Максин понимала, что мне был нужен кто-то, с кем можно было поговорить, потому что я была расстроена.
- Что вы ей рассказали?
- Ничего особенного, сказала, что Диллинджер убит. Ей стало интересно, откуда мне это известно, и я сказала, чтобы она прочитала об этом в завтрашних газетах. И еще призналась ей, что у меня нехорошо на душе.
- Да, слишком много всего произошло за последнее время.
- Почему вы так говорите?
- Потому что происходящее помогает не вспоминать о том, как меня избили дружки вашего бывшего мужа.
- Почему вы все время об этом говорите и ведете себя так, будто знаете то, чего не знаю я.
- А что вы знаете?
Она откинулась назад, подальше от света, так что ее лицо в полумраке трудно было различить. Но я прекрасно слышал ее голос.
- Анна предложила мне... встречаться с этим парнем. Чтобы его занять. Чтобы он был...
- Доволен и счастлив?
Она вздохнула.
- Да, счастлив. Можно я закурю?
- Ладно, только пепел стряхивайте в пепельницу.
- Где она?
Я придвинул к ней пепельницу. Это был маленький кружок стекла с толстыми краями и надписью "Отель Моррисон".
Полли зажгла сигарету, и ее оранжевый кончик засветился в темноте. Выпустив дым из ноздрей, начала говорить.
- Он был приятным и добрым парнем. Мне нравилось повсюду с ним ездить на такси. Два раза он давал деньги, чтобы мы с Максин могли сходить на ярмарку. Один раз он мне дал сорок долларов и предложил съездить и купить себе что-нибудь. А потом дал еще пятьдесят долларов, чтобы я смогла сходить к зубному врачу. Но на эти деньги я купила одежду. Когда он узнал об этом, то даже не рассердился.
- Он хорошо к вам относился.
Полли сквозь клубы дыма покивала головой.
- Нам было весело друг с другом.
- Как вы думаете, кто был этот парень?
- Он говорил, что работает в Управлении торговли и зовут его Джимми Лоуренс.
- Вы поверили ему?
- Нет, у него за ушами были шрамы от пластической операции, и я решила, что это какой-то жулик, которого Анна "пасет" для "Бойз".
- Вы хотите сказать, для этой группы.
- Наверное. Я плохо разбираюсь в таких вещах.
- Зато Анна разбирается.
- Конечно, она же - "мадам", не так ли?
- Это вы меня спрашиваете?
Ее синие глазки загорелись огнем.
- Вы надо мной издеваетесь, чувствуете себя важной шишкой, да?
- Простите, пожалуйста.
Она снова выдохнула дым.
- Да, больше сказать нечего. Он любил одеваться, был весьма аккуратным и чистым, и еще у него была хорошая улыбка.
- Поэтому делать его счастливым, как просила Анна, оказалось не так уж сложно?
- Вот, черт возьми, в чем дело. Мне он начал нравиться. Правда, Геллер, я просто начала сходить по нему с ума. Он был приятным человеком, хорошо относился ко мне и был добрым. Но он не мог быть добрым и милым, одновременно оставаясь при этом Джоном Диллинджером. Разве я не права?
- Кажется, правы.
- Я не могла предположить, что полюблю его. Знаете, ему очень нравилась песенка из фильма с Джоан Кроуфорд, который мы смотрели в "Марбро". - Она начала напевать приятным тоненьким голоском: "Всю ночь я только мечтаю о тебе...".
У нее задрожали губы и по щеке потекла слеза.
- У него был хороший голос?
- Он пел и не фальшивил, обожал фильмы и всегда ходил на просмотры новых картин.
- Да, до сегодняшнего вечера. Вам он по-настоящему понравился, да?
- Да.
- Вы не знали, что его собираются сегодня убить?
- Нет.
- Но вы хотя бы понимали, что рано или поздно он погибнет?
- Нет! Я и не знала, что он Диллинджер!
- Зачем вы пришли ко мне, Полли?
- Мне было известно, что вы следили за нами. Об этом мне сказала Анна.
- Она так и сказала? А не сказала она вам, почему я это делал?
- Нет, но предупредила, чтобы я не говорила Джимми, что за нами следят.
- И ничего не объяснила?
Полли отрицательно покачала головой.
- Нет, ничего.
- А вы сами не подумали о причине?
- Мне следовало делать то, за что платили.
- Хорошо, что вы хотя бы честно в этом признались.
- Нат, я говорю правду, поверьте.
- Тогда объясните, зачем вы пришли ко мне. Полли прокашлялась.
- Мне хотелось, чтобы вы знали, что я не имею никакого отношения к тому, что произошло у кинотеатра, что я, можно сказать, "невиновна".
Я чуть не свалился с кресла.
- "Невиновна"?
- Я не знала, что его хотят убить. Я не подставляла его.
- Допустим, но почему вы мне говорите об этом?
- Я просто хотела, чтобы вы об этом знали. Нат, ночь, которую мы провели вместе, для меня стала самой памятной.
- Для вас я был очередным мужиком, к тому же пьяным.
Полли наклонилась вперед, затушила сигарету и мягкой теплой рукой коснулась моей руки, которой я опирался о стол. У нее была милая улыбка. Мне хотелось нырнуть в ее синие глаза.
- Вы хорошо отнеслись ко мне и очень мне понравились, - сказала она.
- Так же понравился, как Джимми Лоуренс?
Она отдернула свою руку, будто обожглась.
- Вы - противный человек!
- Может, и так. И я еще жив, но если стану возиться с вами, то это долго не протянется.
- Ублюдок...
- Леди, мой отец женился на моей матери. Не знаю, родились ли вы от брака своих родителей, правда, меня это и не волнует. Я догадываюсь, зачем вы пришли сюда... пытаетесь предстать "невиновной" в моих глазах, чтобы не выглядеть Иудой в женском платье, когда я стану рассказывать все полиции и газетчикам.
- Ты сукин сын!
Я встал.
- Опять ошибочка! Моя мамочка была хорошей и доброй женщиной. Такой же доброй, как Джимми Лоуренс. А теперь выметайся отсюда к чертовой бабушке!
Она встала.
- Подонок! Трахальщик!
- Ты права. Но не сегодня, и не с тобой! Выметайся!
Злая, как фурия, она двинулась к двери, когда за стеклом показалась какая-то тень и кто-то громко забарабанил. Я втолкнул Полли в туалет и приложил палец к губам.
- Ш-ш-ш-ш!
Полли испуганно и удивленно посмотрела на меня. Я запер ее в туалете.
Подойдя к столу, достал пистолет, осторожно направился к двери и стал боком у стены, наполовину состоящей из дерева и стекла. Может, меня и не было видно через матовое стекло, но рисковать не хотелось.
Кто-то хриплым голосом сказал:
- Открывай, Геллер, или мы выбьем дверь!
Мне показался знакомым этот неприятный мужской голос, и так хотелось надеяться, что я ошибался.
- А можешь, не открывать. Мы с огромным удовольствием выломаем твою дверь.
Да, я не ошибался, это был тот самый голос.
Я вернулся к столу и убрал пистолет.
"Господи!" - подумал я, глядя на дверь туалета.
Затем открыл дверь офиса. За ней стоял приземистый плотный мужчина в очках в темной оправе и с седыми волосами. Он обмахивался шляпой. Только так можно было понять, что ему жарко, хотя на нем был надет костюм, а на лице не было ни капельки пота.
У стены в коридоре стоял другой мужчина, плотный и более высокий, с которого ручьями лил пот. Он стоял, напрягшись, будто сейчас должно было происходить опознание преступника.
Маленький мужчина прошмыгнул мимо меня и закрыл за собой дверь, оставив помощника в коридоре.
- Чувствуйте себя, как дома, капитан Стеги, - приветствовал я его.
21
Стеги прошел в комнату и сел на стул, который еще сохранял тепло тела Полли Гамильтон. Я не стал включать общий свет. Света настольной лампы было достаточно. Стеги не желал смотреть на меня. Ну и мне также не хотелось бы видеть его.
Он принюхался и посмотрел на дымящийся окурок в помаде, лежавший в пепельнице.
- У вас была женщина, Геллер? Пахнет духами и табаком. Вы же не курите?!
- Да, и не крашу губы; мне льстит, что вы так много знаете обо мне, капитан. Он хмыкнул.
- Не радуйтесь. Все знать о врагах - моя обязанность.
- Я не враг, капитан. Он оглядел офис.
- Вы здесь работаете и живете. Значит, дела ваши не так хороши.
- Это вас не касается.
- Не нарывайтесь на неприятности...
- Капитан, я добровольно впустил вас сюда. Не вижу ордера!
Он протянул вперед свои маленькие, но сильные руки ладонями вверх. Его пальцы были похожи на толстые сосиски.
- Я что, обыскиваю ваш офис?
- Пока нет.
- И не стану этого делать. Это... визит дружбы.
Он чуть не подавился, сказав слово "дружба".
- Капитан, вы плохо обо мне думаете, если считаете, что я грязный полицейский...
Он выставил вперед указательный палец-сосиску и грозно проговорил:
- Я считаю вас бывшим грязным полицейским. Не следует столь небрежно обращаться с фактами.
