аппарат. Можете ли вы подтянуться на перекладине пятнадцать раз? А пробежать километр за пару минут?
Конечно же, Белку сдувало ветром, укачивало и отшвыривало в сторону на батуте, а бакалавр ей только снился. Все это я знала доподлинно, потому теперь только удивленно хлопала ресницами, когда она положительно кивала на все вопросы очкарика.
– И рост у меня подходящий. Космический корабль, поди, не огромный. Там компактность важна, как в танке, – важно протянула она, смахивая пылинки с пиджака Суриката. – У меня дед танкистом был, всякую сволочь бил. Ты-то в курсе, что враги разных мастей так и тянут свои гадкие ручонки к нашей родине?
– К… к… кажется, да, – заикаясь и пятясь, ответил наш экскурсовод.
– Вот мы им и дадим достойный отпор, – удовлетворенно заметила Белка. – Я – из космоса, потому что компактная. А ты тут, на земле потрудись. Вымахал шпалой…
– Ограничения по росту есть, но в целом современные космонавты значительно выше первопроходцев, – пробормотал он. – При разработке новых моделей космической техники появляется возможность уйти от строгих антропометрических рамок. Возьмите памятку, тут все написано.
Белка сунула носик в брошюру.
– А вы бы, возможно, подошли, – внезапно повернулся очкарик ко мне. – Чувствуется в вас какая-то недюжинная сила. Вы спортсменка?
– Бегаю на лыжах за наш институт, – смутилась я и почему-то втянула шею.
– Оно и заметно. И рост, и плечи, и мышцы имеются.
Очкарик уставился на мои ноги в обтягивающих велосипедках и два раза нервно сглотнул.
Мне пришлось ответить, что я гуманитарий, чтобы он отстал. Потому что Белка уже зыркала на меня недобро. Словно я украла у нее и рост, и космос, и Кузьму одновременно.
– Да, это плохо, – вздохнул очкарик. – Быстрее научить инженера или летчика вести репортажи, чем филолога – разбираться в сложной технике.
– А я вот в клизмах разбираюсь, – встряла Белка, – и уколы ставлю – как мелкий шмель клюнул. Вы попробуйте накрутить две сотни ватных шариков за час. Да что там шарики, я спирт неразбавленный пить могу. Хотите, покажу? У вас есть спирт?
Она продолжила сверлить очкарика взглядом, но в нем начисто отсутствовал инстинкт самосохранения. Иначе зачем бы он сказал то, что сказал?
– Есть еще одна возможность попасть в космос. Правда, только после смерти. Существует одна компания, они грузы на луну доставляют с помощью беспилотных кораблей. Транспортировка праха – одна из услуг. В буклете про это тоже есть.
– Слушай, тут написано, что раньше такая доставка стоила около 20 миллионов долларов, – хохотнула я, тоже изучив буклеты, – а сейчас цена снизилась до ляма за полкило. Надо брать! Ты компактная, так что…
Белка прямо пятнами пошла и стукнула мелким кулаком по стене:
– Так, вы меня тут не хороните. Вы мне толком скажите, возьмут меня или нет? Я тренироваться буду, вниз головой висеть могу, в парке у нас центрифуга есть. Так меня на ней уже даже не рвет. Вот она подтвердит. Не возьмете вы, я в NASA пойду. Уж там знают толк в русских женщинах: мы и в горящую избу, и в космический корабль…
– Вам доводилось летать? – ухватил Белку под локоток подоспевший на подмогу очкарику коренастый дядечка с залысинами. – Попасть в список участников космических программ NASA реально, но непросто. Там вступительные испытания суровые. Да и кандидат должен иметь за плечами не менее 1000 часов налета в роли пилота реактивного самолета.
– Ну… я летала на парашюте. Его к лодке привязывали. На море. Помнишь, Сима? На меня еще жилет не могли найти по размеру, я все время выскальзывала. Но сейчас я экспериментирую с дрожжевым тестом, так что малость поднабрала. Какие у нас там ограничения по весу?
– От пятидесяти, – любезно ответил дядечка, продолжая планомерно подталкивать упирающуюся Белку к выходу. – Вы уж дождитесь, когда Роскосмос и Центр подготовки космонавтов официально сообщат об очередном наборе в российский отряд, а мы им все о вас передадим.
– А как там поживает Луна? – с сомнением протянула Белка, записывая дядечке свой телефон на бумажке из-под конфеты, извлеченной из кармана.
– Ориентировочные сроки запуска российской лунной программы – 2031 год.
– Незнайка на Луне, – буркнула я на подружку и, извернувшись боком, шепнула дядечке:
– Не обращайте на нее внимания! Ее в детстве книгами завалило в школьной библиотеке. Полка научной фантастики. С тех пор бывают обострения. А тут еще жара, сами понимаете…
Дядечка сочувственно кивнул и протянул мне стаканчик воды из кулера.
– Тут еще кое-что… Вы слыхали про проект «Вавилон»? – вдруг выпалила Белка.
Дядечка крякнул, а я чуть не поперхнулась водой. Я-то про проект слыхала, а вот откуда у Белки такие познания? Она отродясь книг не читала, говорила, что из принципа. Хотя какие могут быть принципы у человека, который пьет неразбавленный спирт.
– Это иракский проект создания суперпушек! Там такой снаряд, закачаешься! Мог бы запускать двухсоткилограммовый спутник на орбиту, – продолжила извергать набор слов Белка, с триумфом взирая на растерянное лицо очкарика и открытый рот дядечки.
К слову, проходящая мимо иностранная группа туристов тоже навострила уши и, перестав слушать экскурсовода, уставилась на Белку. Несмотря на мой скепсис и желание навалять ей немедленно, я невольно залюбовалась подружкой. Тощая грудка колесом, ножки враскорячку, волосенки дыбом, глаза горят – хоть пожарных вызывай. Вылитая Жанна д,Арк!
И пока я расслабилась, Белка выдала такое, что мне пришлось всем телом привалиться к очкарику, чтобы не рухнуть без чувств.
– Так вот, части суперпушки были давно конфискованы в Европе. Остальные компоненты проекта в Ираке были уничтожены Организацией Объединенных Наций в 90-х годах. Это официально. А ейный папенька, – мотнула Белка в мою сторону тощей косицей, – большой человек в Ираке был. У нас и документики имеются, припрятал на черный день. Вы бы поговорили, с кем нужно, чтобы нас в программу включили, а мы вам – секретную технологию. По бартеру.
Я застонала и покачнулась, очкарик в испуге меня приобнял, а дядечка закатил глаза. Белка разошлась не на шутку и принялась фонтанировать деталями. Да такими точными, что мне срочно пришлось выпасть из оцепенения, схватить ее за руку и, нелепо хихикая, оттащить к туалетам.
– Ты что городишь, юродивая? Мой папа был иранец. Да он в гробу перевернулся после твоих речей.
– Какая разница, – беспечно махнула рукой Белка, и в самом деле не видевшая разницы между Ираком и Ираном. По географии у нее, как и по многим другим предметам, была слабая троечка.
– И вообще, откуда ты черпаешь сведения? Из космоса? Так я тебе утку больничную на голову надену, чтобы тебя сигналы не шибко беспокоили. Ты как
