мне с папкой…
Тут я окончательно насторожилась и на всякий случай потрогала свой лоб. Он был холодный, а вот лоб собеседника вызывал вопросы. У дяди Арама потрясение, вот он и городит невесть что.
– Но папа был переводчиком…
– Это не телефонный разговор. Я сейчас приеду.
Через полчаса взлохмаченный дядя Арам уже пил чай на моей кухне, курил и вспоминал события давно минувших лет.
– Вы ремонт сделали? Я сюда уже года четыре не приезжал…
– Да, прошлым летом. Так что там с папой…
– Когда твой отец вынужден был уехать, он попросил меня и еще несколько своих верных товарищей приглядывать за вами. За тобой и за мамой. Отец подозревал, что может не вернуться…
– Но почему?
– Ох, как все сложно… В то время Иран собирался войти в топ-5 космических держав, а твой дед был инженером-испытателем Института аэрокосмических исследований. Я точно ничего не знаю, но речь шла о программе, позволяющей отправить человека в космос. Говорили, что те исследования значительно опередили свое время.
– Папа говорил, дедушка умер…
– Твоего деда отравили враги, программа была закрыта, а папа как раз приехал в Россию учиться. Я думаю, он что-то привез с собой… Какую-то секретную технологию, которую спас от шпионов.
– И что теперь? – испуганно спросила я. Мозг отказывался верить в реальность услышанного, но в глубине души я почему-то знала, что это правда.
– Теперь я должен выполнить свой долг. Папа просил кое-что передать тебе, если вокруг начнет твориться странное…
– Что именно?
– Я никогда не понимал, в чем смысл этой фразы. Но у твоего папы был очень оригинальный взгляд на мир… Ты же знаешь, мы были лучшими друзьями, но даже мне он не открывался до конца.
– Не тяните, дядя Арам!
– В общем, передаю дословно: «Бросай курить – вставай на лыжи!»
И тут я опять подумала, что у дяди Арама помутнение рассудка. Что за чушь? Какие лыжи? И курить я отродясь не пробовала, в отличие от Белки.
Та считала, что сигарета делает ее похожей на леди-вамп, хотя на деле она выглядела, как подросток с чупа-чупсом во рту. И вообще, ей это было ни к чему, с ее-то больными гландами.
– Сима, я думаю, папа имел в виду, что тебе лучше уехать. Встать на лыжню – это иносказание. Русский фразеологизм или что-то в этом роде.
– Довольно странный фразеологизм, не считаете?
– Этих русских не поймешь… Я сам живу здесь столько лет, а когда кто-то говорит «да нет, наверное» – теряюсь, как это понимать. В самом деле, съезди на годик в Европу, по обмену! Я организую. Подтянешь английский…
– Мне еще год учиться, практика, экзамены, диплом. Какая Европа? Нет уж, мой дом – моя крепость, – нахмурилась я. – Возможно, вы преувеличиваете опасность. Может, вас действительно просто хотели ограбить? Стоило бы вызвать полицию…
Дядя Арам кивал, щурился и глубоко затягивался сигаретой. Я всегда любила наблюдать, как он курит: часто-часто потягивает, отчего огонек разгорается сильнее, опаливая сигарету с одной стороны чуточку больше.
Завороженно глядя на дым, я задумалась, но из этого состояния нас вывел звонок телефона.
Дяде Араму звонила недовольная русская жена, и он, спешно затушив окурок, отчалил. Правда, взял с меня обещание держать его в курсе событий. И оставил номер какого-то своего знакомого «из органов», на случай, если что-то вдруг меня насторожит.
Я хотела позвонить мамочке, но время было позднее, потому разговор было решено перенести на утро. А я занялась одним секретным дельцем, о котором расскажу чуть позже.
* * *
Ночью мне плохо спалось, я ворочалась и вздыхала. Задремав, увидела себя на лыжах и с трубкой в зубах. Кольца дыма, которые я выпускала, окутали все туманом, и вдруг из этого тумана выплыла Белка в скафандре, призывно махая мне рукой. Сон был весьма реалистичный, я даже услышала запах дыма и проснулась с мыслью «Пожар!».
Оказывается, на моей кухне уже хозяйничала Белка. Она жарила сырники, а сковорода нещадно чадила.
– Чуть свет, уж на ногах! И я у ваших ног, – ехидно процитировала я Грибоедова, ухватила сырник и пошла звонить мамочке.
– Как дела? – вздохнула я, потому что разговор предстоял непростой. Тем более в огороде летом масса дел, и она часто не в духе.
– Ты чего вдруг трезвонишь в такую рань? – подозрительно спросила мамочка.
– Опять медведка? – решила я поддержать непринужденную беседу на огородничьи темы. В самом деле, почему бы с утра и не поболтать о чем-то полезном?
– Ага, – досадливо изрекла родительница, помянув нечистого. – Достала, проклятая. Говорят, ее бензином хорошо травить. Надо попробовать.
– Не надо! – взмолилась я, потому как картошку с бензином не уважала и опасалась.
– Медведку надо пивом, – со знанием дела заявила Белка, высунувшись из кухни. Там она уже вовсю колдовала над солянкой, уверяя, что солянка не терпит спешки. Как будто сырники ее терпели.
– Расскажи мне о папе, – вкрадчиво начала я, покончив с медведкой.
– Чего это ты вдруг решила про него расспросить? – подозрительности в голосе у мамочки прибавилось.
– Ну, у меня возраст… Надо знать свои корни, – уклончиво ответила я, а мамочка вздохнула.
– Твой папа был великим человеком. У него была какая-то тайна. Знаешь, такие грустные, полные понимания жизни глаза. Мне кажется, тут, в России, он от кого-то прятался.
– Что значит прятался? – возмутилась я, потому что не помнила, чтобы папа любил играть в прятки. – Он же учился…
– Одно другому не мешает. Да, днем он был прилежным студентом. Но как-то раз я застала его за странным занятием. Он сидел и постукивал карандашом, словно принимал шифровку. И тут я поставила вопрос ребром: или я, или работа.
– И тогда он уехал?
– Нет, он выбрал меня. И сказал, что семья – это самое дорогое. Уехал он через пару лет: сказал, ему надо на родину на неделю. Что-то, связанное с видом на жительство и документами. А потом…
Мамочка всхлипнула, сморкнулась и продолжила:
– Он так любил тебя! Бывало, возьмет альбом, где ты маленькая, и часами может вот так сидеть за шкафом, перебирать фотографии. Он часто возился с фотографиями, проявлял их в темноте. Это было его хобби. Ты не помнишь, ему дядя Арам подарил «Зенит», папа был так счастлив. В кладовке до сих пор хранятся пакеты со снимками. Когда ремонт делали, я вынесла, да так и забыла забрать…
– Серьезно? А я думала, от папы остались только лыжи… Обязательно схожу посмотреть. Так ты тоже думаешь, папа был кем-то вроде шпиона?
– Не исключено. Это тебе дядя Арам уже что-то рассказал? Ты его держись, дочка. Он плохого
