По какой-то причине все парни держатся от меня как можно дальше, но есть много студенток, которые могут воспользоваться моей слабиной. Я чуть было не написала Эйнсли, попросив ее встретиться со мной в библиотеке за обедом, но потом поняла, что это заставит их думать, что они побеждают, и передумала это делать.
Признаюсь, я испытала небольшой трепет, когда парни сели за наш стол, зная, как сильно это беспокоит Пейтон. Я знаю, это мелочно, но после того, что было утром, я не чувствую себя виноватой из-за этого. К сожалению, маленькая выходка Кингстона только усугубила язвительное поведение во второй половине дня, но это почти стоило того, чтобы увидеть выражение лица моей злой сводной сестры.
Кстати, о Кингстоне… мой телефон жужжит от его сообщения, означающего, что он ждет меня у входа. Он высадил меня после школы, чтобы я могла переодеться, а сам поехал домой, чтобы сделать то же самое. Он сказал, чтобы я оделась непринужденно и удобно, поэтому я надела джинсы-скинни, простую красную футболку и свои любимые кроссовки. К счастью, ни Мэдлин, ни моего отца нет дома — ничего удивительного. Они оба, наверное, обделались бы, если бы увидели, что я выхожу из дома в таком наряде. Я не понимаю, чем им не нравится минимальный гардероб, который я привезла с собой, но они ясно дали понять, что им это не по душе. Конечно, все вещи, кроме нижнего белья, были куплены в эконом-магазине, но все они в хорошем состоянии. Не то чтобы я ходила в чем-то выцветшем или испачканном. Может быть, они одобрят, если я назову это винтажем, а не секонд-хендом. Я фыркнула при этой мысли.
Я бросаю последний взгляд в зеркало, прежде чем выйти за дверь, и приглаживаю несколько выбившихся волосков из своего конского хвоста. Что я делаю? Это же Кингстон Дэвенпорт — исключительный мудак. Я не должна стараться выглядеть хорошо для него. Черт, я даже не должна никуда с ним идти, но должна признать, что мне любопытно посмотреть, куда он меня поведет. Каким бы пугающим он ни казался вначале, я не думаю, что он когда-либо причинит мне физическую боль. Эйнсли любит его слишком сильно, чтобы он был таким парнем. Но я думаю, что он способен нанести серьезный психологический ущерб, поэтому мне нужно быть начеку. Я должна напоминать себе, что это миссия по сбору информации. Мои глупые гормоны должны взять себя в руки и перестать внушать мне, что я хочу его.
Кингстон что-то знает о моей матери. Что-то важное, я полагаю. И мне нужно знать, что именно, так что поехали. Я выхожу на улицу и вижу блестящий белый Range Rover, припаркованный перед дверью. Кингстон сидит за рулем и открывает замок, когда я подхожу к пассажирскому сиденью.
Я забираюсь в кожаный салон, который все еще пахнет новой машиной.
— Где твоя машина?
Очки Кингстона сползают на переносицу.
— Это моя машина.
Я закатываю глаза.
— Я имела в виду шикарную черную. Сколько у тебя вообще машин?
Он сверкает злобной улыбкой.
— У меня есть эта, Agera и Ducati.
Я пристегиваю ремень безопасности и бормочу: — Ах, образ жизни богатых и знаменитых.
Должно быть, я не была достаточно тихой, потому что Кингстон смеется.
— Мне нравятся красивые машины. Подай на меня в суд.
Я оглядываю салон, когда он выезжает с подъездной дорожки, и замечаю на заднем сиденье автокресло.
— А… зачем тебе автокресло? Я знаю, что у тебя нет других братьев и сестер. Может быть, у Дэвенпорта есть любимое дитя, о котором я не знаю?
Кингстон нахмурился.
— Вероятно, и не один, — когда мои глаза расширились, он добавил: — Но не один из моих.
Мои губы складываются в букву О, когда приходит понимание.
— О.
Мне нечего сказать на это. Очевидно, для него это щекотливая тема, поэтому я опускаю ее.
— Ты собираешься сказать мне, куда мы едем?
— Увидишь, — он выезжает на главную дорогу и включает музыку.
Я качаю головой под последний альбом Дрейка, пока Кингстон ведет машину. Когда мы выезжаем на шоссе, ведущее на юг, я прокручиваю в голове список мест, куда он мог бы меня отвезти. Предположений становятся все меньше и меньше по мере того, как мы проезжаем Лос-Анджелес. Я в полном замешательстве, когда он сворачивает на Южный центральный съезд. Здесь я выросла — я хорошо знаю эти улицы. Мы в трех милях от моей старой квартиры. Чего я не знаю, так это почему мы здесь.
— Кингстон, что происходит?
Он сворачивает с главной дороги в какой-то район.
— Почти приехали.
— Почти куда?
Кингстон подъезжает к обочине перед небольшим домом в испанском стиле.
— Останься здесь на секунду.
Я наблюдаю, как он проходит через металлические ворота и направляется к мужчине, сидящему на крыльце дома, низко надвинув шляпу, он курит сигарету. Белая краска на железном заборе немного потерта, но двор ухожен, а краска на штукатурке выглядит довольно свежей. Если оглянуться вокруг, то вся улица находится в таком состоянии.
Кингстон пожимает руку мужчине и поворачивается, жестом приглашая меня присоединиться к нему. Я выхожу из машины, все еще задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит, когда Кингстон немного отходит в сторону, давая мне возможность хорошо рассмотреть парня, с которым он разговаривал.
— Святое дерьмо.
Отец Белль, Джером, одаривает меня самодовольной улыбкой, когда я подхожу.
— Ну, посмотри на себя, Жасмин. Завела себе богатого парня, да? Если бы я знал об этом, я бы отвечал на твои звонки.
Я свирепо смотрю на него, пока он смеется.
— Джером, — я бросаю взгляд на Кингстона. — Что происходит?
Кингстон переводит взгляд на Джерома, и его кулаки сжимаются, когда он видит, что тот явно рассматривает меня. Джером выработал эту свою привычку подглядывать около двух лет назад, и она меня до смерти пугает. Ни один мужчина средних лет не должен так смотреть на подростка.
— Нам пора идти, — пробурчал Кингстон. — Ты собираешься выполнить свою часть сделки?
Джером раздавливает сигарету под кроссовками и протягивает ладони.
— Ладно, тогда не будем наверстывать упущенное. Подожди секунду.
Появляется надежда, когда Джером входит в дом и называет имя моей сестры. В моем мозгу сейчас крутится столько вопросов, но единственное, что я могу сделать — это следить за дверью, как ястреб, ожидая, когда из нее выйдет мой любимый маленький человечек.
Белль визжит, когда видит меня.
— Жас!
Ее крошечное тельце спрыгивает с крыльца и бежит прямо ко мне. Я приседаю, мои глаза наполняются слезами, когда я заключаю ее в объятия.
