— Ничего, — сказал он. — Гель хороший.
— Пахнет странно, — пробормотала Бесси, зажав нос.
На самом деле гель пах эвкалиптом, но настолько сильно, что внушал опасения.
— Итак, — произнес Карл. — Я поговорил со своим приятелем, и он сказал, что его надо просто нанести прямо на кожу и гель заработает, и да, он уверяет, что это безопасно. Видимо, нам придется наносить его несколько раз в день.
— Видимо? — повторила я. — Ты не знаешь точно?
— Ну, — раздраженно сказал Карл, — я же не мог объяснить другу настоящую причину, по которой нам нужен гель? А каскадеры не разгуливают в нем целыми днями. Они наносят гель для конкретной сцены, конкретного кадра. Но, да, в основном это вода и масло чайного дерева с какими-то особыми добавками. Думаю, он безопасен.
— Почему мы об этом разговариваем? — спросила Бесси, медленно отступая от ведра.
— Это для вас, ребята, — сказала я, — чтобы помочь вам сдержаться.
Я старалась не произносить при детях слова «огонь» или «загораться». Я называла это «сдерживаться».
— Почему нельзя просто продолжать дышать? — спросила она.
— Это дополнительная мера безопасности, — ответил Карл, и я взмолилась, чтобы этот зануда заткнулся уже. Он не помогал. — Это такой план Б, понимаете?
— Я не хочу им мазаться, — заявила Бесси.
— А как насчет одежды пожарных? — спросила я Карла.
— Ты о номексе? Его я еще жду.
— Почему так долго?
— Во-первых, прошло всего несколько дней, понятно, Лилиан? И ты думаешь, его так легко раздобыть? Думаешь, такую форму детских размеров продают в «Уолмарте»? Для крошечных пожарных? Одежду нужно перешивать. Это сложно. Я подхожу к делу настолько творчески, насколько могу.
Карл и правда выглядел измученным, волосы лежали как попало. Я подняла руки в знак примирения:
— Хорошо-хорошо. Прости. Мы благодарны за все, что ты делаешь.
— Спасибо.
— Так, ребята, — сказала я. — Давайте просто попробуем, хорошо? В качестве научного эксперимента. Будем считать это сегодняшним уроком.
— Ты первая, — сказала Бесси.
— Ко… конечно, — согласилась я, не готовая к такому повороту событий, но делая вид, что все по плану. — Конечно, я первая.
Я посмотрела на Карла, и тот немного покраснел. Затем опустил руку в ведро и резко вздохнул.
— Холодный, — проворчал он.
Гель был странный, вязкий, и Карл начал наносить его мне на руку. Было холодно, так странно холодно, что отчасти даже приятно. Карл покрыл гелем мою руку, затем другую.
— Ноги будем мазать? — спросил он, и я покачала головой:
— Мне достаточно.
Карл поднял зажигалку и снова зажег пламя:
— Не дергайся, хорошо? Это не больно.
Он поднес огонь прямо к моей руке, и секунду я была уверена, что моя кожа горит, что я горю, но стиснула зубы и поняла, что нет, все в порядке. Я не горела. И хотя прошло всего несколько секунд, это было удивительно, как будто ничто не могло причинить мне боль. Дети, когда горели, чувствовали себя именно так? Я понятия не имела, но мне хотелось, чтобы это ощущение продолжалось вечно.
Когда Карл выключил зажигалку, я посмотрела на Бесси и Роланда, показывая, что со мной все в порядке:
— Видите, все супер. Нет, ну правда, очень классно. И он холодный. В такую жаркую погоду приятно.
Роланд протянул руки.
— Похоже на слизь, — восторженно сказал он. — Какая гадость!
Карл чуть ухмыльнулся и опустил руки в ведро. Он намазал Роланда, а я Бесси, руки и ноги.
— Холодно! — вскрикнул мальчик.
Закончив процедуру, мы уставились на детей. Они выглядели очень странно, словно сквозь ребят пронесся призрак и оставил на них след.
— Не сказать… чтобы идеально, — признался Карл.
— Может, он немного подсохнет? — с надеждой сказала я. — И будет не такой… мерцающий?
— Что-то я в этом сомневаюсь, — вздохнул он. — Но пойдем. Раньше сядешь, раньше выйдешь.
Я сидела на заднем сиденье с Бесси и Роландом. Мы подложили полотенца, чтобы дети не испачкали гелем машину. Карл вез нас в публичную библиотеку. Хотя дети все уши прожужжали мне о том, как хотят выбраться наконец из поместья, они сидели молча, прижавшись к окнам, как будто их чем-то накачали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда мы остановились на парковке, Бесси спросила:
— Что если у них нет книги, которую мы ищем?
— Она есть, — заверила я.
— Может, лучше тебе сходить вместо нас, — сказала она, откидываясь на спинку сиденья.
— Я не против, — ответил Карл. — Скажите, какие вам нужны книги, и я их достану.
— Нет, — возразила я. — Зачем мы вообще тогда поехали?
— Я не хочу туда идти, — призналась Бесси. — Все будут на нас пялиться.
— Никто не будет на вас пялиться. Бесси, — сказала я.
— Будут. Все подумают, что мы странные.
— Ну правда, Бесси! Людей волнуют только они сами. Они ничего не замечают. Они никогда не смотрят ни на что интересное — только на себя.
— Ты уверена?
— Честное слово! — Я надеялась, что права.
— Ну хорошо, — сказал Карл. — Идем.
Мы вошли в библиотеку, где гудел кондиционер. В будний день, да еще утром, народу было мало. Библиотекарь, старик с толстыми очками и очень милой улыбкой, обнажившей кривые зубы, помахал нам. Бесси подозрительно нахмурилась, но Роланд сказал: «Привет!» Через несколько секунд мы прошли мимо старушки со стопкой книг в руках. «Привет!» — снова сказал Роланд, и она кивнула. В детской зоне сидела малышка с мамой, и Роланд и ей сказал: «Привет!» Малышка посмотрела на него с недоумением, но мама поздоровалась в ответ.
Карл поморщился:
— Роланд, не обязательно говорить «привет» каждому встречному, хорошо?
— Не путай его, Карл, — сказала я. — Все хорошо, Роланд. Здоровайся с кем хочешь.
— И буду! — Роланд посмотрел через плечо на Карла и скорчил рожицу.
Мы подошли к компьютеру и вбили поиск. Карл направился с Роландом в одну секцию библиотеки, а мы с Бесси — в другую.
— Я чувствую себя странно, — призналась Бесси. — Кожа странная. Противно.
— А мне даже нравится, — сказала я, глядя на руки.
— Давай просто уйдем отсюда, — попросила она, но я подтолкнула ее к стеллажу, и мы обследовали полки, пока не нашли книгу «Долли: Моя жизнь и другие неоконченные дела». Долли была похожа на добрую ведьму, которая наверняка запросто сокрушала всех злых королев своей добротой.
— Вроде неплохо, — сказала Бесси, листая страницы, чуть успокоившись. Но как только она снова посмотрела на меня, беспокойство к ней вернулось: — Может, мы уже пойдем?
— Хорошо-хорошо, — согласилась я. — Давай найдем Карла и твоего брата.
Как только я это сказала, Карл материализовался. Его рука была прочно закреплена на плече Роланда. Роланд держал в руках две книги о сержанте Йорке.
— Думаю, нам хватит, — сказал Карл.
— Хорошо, — ответила я. — Пойдем их выписывать.
— Подожди, — спохватился он. — У тебя есть читательский билет?
— Какой билет? — моргнула я. — Нет. У меня его нет. Я здесь даже не живу.
— Ну, у меня тоже нет, — сказал Карл. — У меня нет читательского билета.
— Карл, почему у тебя нет читательского билета? — медленно спросила я.
— Потому что, — ответил он, сохраняя спокойствие, — я не люблю одалживать вещи. Мне нравится, когда они мои. Мне нравится владеть ими. Поэтому я не пользуюсь библиотекой. Я просто покупаю то, что хочу.
— Ну, тогда получи билет сейчас. Зарегистрируйся.
— Там нужно подтверждение адреса — письмо, например.
— А у тебя есть?
— Есть ли у меня письмо с моим адресом? С собой? Ты серьезно?
— Но почему ты не подумал об этом до того, как мы приехали? — спросила я.
— Хватит ссориться, — сказал Роланд. — Просто спросите библиотекаря, вдруг можно их одолжить.
— Нам нужен билет, — ответила я, и теперь мне казалось, что мы застряли в тылу врага с важными документами под полой. Как в кино. Зачем я это сделала? Почему нельзя было убрать книги и вернуться в другой раз? Почему нельзя было вести себя как нормальные люди вместо того, чтобы шептаться за стеллажом, поблескивая огнеустойчивым гелем?
