маленькая.
– Конечно, доченька, ты права. Это твоя жизнь. Тебе решать, как её прожить. Хорошо, продажей займёмся сами. Ты же нас впустишь переночевать, пока мы квартиру к продаже подготовим?
Вот этого только не хватало!
– Вы же не сейчас собрались этим заниматься?
– А чего тянуть-то? Не ждать же до зимы.
– Я-то не против, но мне вас некуда будет положить. Обзаведусь диваном, тогда прямо с удовольствием. А пока, извините.
Только бы мама не вызвалась спать на полу. Такого позора я не вынесу. Чтобы я когда-нибудь так обходилась со своими родными? Пожалуйста-пожалуйста, скажи, что вы отсрочите приезд.
– Ну ладно, хорошо. Мы пока потерпим. Чего так нервничать? Ты лучше скажи, как там наш Юрочка?
Чёрт, а я и забыла про него. Нужно срочно придумать что-нибудь правдоподобное.
– Юрочка в порядке. Сейчас на работе. У него там какие-то проблемы.
– Передавай ему привет. И приезжайте к нам ещё.
– Хорошо, мам. Привет передам. Когда сможем приехать – не знаю. Проблемы у него там серьёзные. Ни одной свободной минутки нет. Вы там тоже особо не напрягайтесь. Жару обещали, а у тебя давление.
– Постараюсь, – мама расслабилась, так ничего и не заподозрив. – Ну ладно, я побежала огород поливать. Не забывай звонить.
– Договорились. Пока.
Я отложила телефон в сторону и бухнулась на кровать. Отлежаться мне так и не удалось, отвлёк звонок в дверь. Интересно, кто бы это мог быть. Я только вчера вечером заселилась, кто может знать мой новый адрес. Его не знает даже почтальон.
Ну конечно же! Калинин! Он же проверял документы, чтобы убедиться, что не выкидывает деньги на ветер. Уж наверняка мог запомнить адрес. И этого стоило ожидать, не с пустыми руками. Он с порога протянул коробку с тортиком.
– С новосельем.
– Тортик? Это мило. Но мне некуда тебя посадить.
– Я и на полу размещусь, – Юра настойчиво пытался пройти в квартиру.
Я рада была его видеть, но сейчас как раз не самое лучшее время. Кроме того, что у меня совсем не было кухонной мебели кроме холодильника, у меня для приготовления горячих блюд есть только микроволновка. И я сильно сомневаюсь, что в ней можно вскипятить воду для чая.
У него в руках большой бумажный пакет, из которого он достаёт коробку с электрическим чайником. Чего? Как он догадался? Точнее, откуда узнал?
– Я на всякий случай ещё и чай купил, – Калинин весело улыбается. – Может, всё-таки впустишь?
Сдаюсь и пропускаю гостя. Всё равно от него не отвяжешься. А так хотя бы чаю с тортиком попью из нового чайника. И всё за счёт Калинина. Классно. Вот и настроение поднялось.
Пока я разбиралась с чайником и нарезала тортик, Юра ходил по квартире, изучая её с видом хозяина. Это настораживает. Хотя, опять же вернёмся к вышеупомянутому оправданию – он не хотел, чтобы его деньги ушли на что-нибудь недостойное.
Ладно, выключаю паранойю и иду искать этого квартирного туриста. Нахожу его у себя в спальне. Стоит ли удивляться? Хотя, если учесть, что это единственная более-менее обставленная комната…
– Милая кровать.
Он чувствует меня спиной. Не могу понять, он подкалывает или на что-то намекает? Спрашиваю осторожно.
– Ты о чём?
– Модель симпатичная. Наверное, удобная.
Я очень-очень надеюсь, что это не намёк, хотя сильно смахивает на предложение.
– Удобная для чего?
Чувствую, что интонация моего голоса меняется на угрожающую. Нужно постараться не допустить лишнего, но при этом не спугнуть гостя. С кем я тогда чай пить буду? Не с телевизором же мне беседовать.
Я вспоминаю, что слышала щелчок чайника ещё минуту назад. Калинин медлит с ответом. Быстрее уже говори, я чай хочу. А ещё лучше кофе. Кофе у меня точно всегда в запасе хранится. А он как назло медлит. Я не вижу его лица, но нутром чувствую его наглую улыбку. Ему нравится бесить меня.
Наконец он решает, что с меня хватит.
– Не знаю, о чём ты подумала, но я говорил про сон.
Когда-нибудь я его всё-таки прибью.
Он поворачивается и, не отпуская пошловатой улыбки приближается ко мне вплотную. Я чувствую его дыхание. Он тихо шепчет.
– Между нами ничего быть не может. Постарайся об этом не забыть.
– Конечно, – так же тихо отвечаю, – ты ведь женишься.
Выражение его лица меняется на злобное. Мне становится страшно, но я принимаю вызов. Если он проявит физическую агрессию, значит он ничуть не изменился. Тот же Калинин, только тридцатилетний. Но он только стискивает кулаки и со скрипом сжимает зубы.
– Это не важно, – рычит он и уходит на кухню.
Глубоко вдыхаю, успокаивая дрожь в коленях. Всё-таки, воспитание сыграло свою роль. Юра научился сдерживать свои эмоции. На тот момент мне даже в голову не пришло задуматься о причине такой реакции.
Возвращаюсь на кухню и застаю его уже нарезающим тортик. Чай он налил только себе, для меня же на подоконнике стояло заботливо приготовленное кофе. Мило, Калинин знает, что я люблю кофе, причём именно крепкий чёрный. От его злости не осталось ни следа. Сколько я ни всматривалась, даже намёка не смогла отыскать. Юра продолжил накрывать на стол (точнее, на подоконник) со своим неизменным беззаботным видом. Но у меня почему-то закралось подозрение, что у него далеко не всё так гладко, как он пытается показать. Вся эта его беззаботность – наигранная. Интересно, в школе Калинин тоже играл? Или начал в уже взрослой жизни?
– Я тебе розочку оставил, – Юра действительно искренне улыбается, даже с нежностью.
– Спасибо.
Ладно, подыграю. Попробую изобразить из себя хорошего и проверенного друга детства, хотя меня так и подмывает задать ему парочку некорректных вопросов.
Некоторое время мы болтаем ни о чём и мне действитель начинает казаться, что мы очень хорошие друзья и
