На мгновение, пока реклама.
Только вот оказывается, что фильм мы тупо проспали, на что я почти плачу, а Мирон предлагает посмотреть его в сети дома за пиццей. И это меня успокаивает. Так что едем ко мне, по дороге заехав за пиццей и пивом.
— А это еще зачем?
— У меня выходной. Ты прогуляла пары. Чем не повод напиться? Да и я тебе слабенького взял. С ягодками.
— Ну раз слабенького, — усмехаюсь, хочу расплатиться, но Мирон опережает меня, показывает паспорт и складывает бутылки в свой рюкзак. Сказать, что меня это возмущает, ничего не сказать! — Ты платил за кино!
— Я точно не буду пить пиво, которое оплачивает Алекс. И ни слова, — стреляет он взглядом, а я смотрю за кассиршей, которая уши навострила.
Если честно слова Мирона напрягли и вызвали ряд неприятных мыслей, которые ровным строем затаптывали хорошее настроение. И только дома я ему это высказываю…
— Почему тебя так напрягает мои отношения с Алексом? Разве не ты сам меня к нему подталкивал?
Мирон открывает пиццу, пиво, только потом отвечает, когда я уже готова взорваться.
— Наоборот, я рад, что ты нашла покровителя. Мне меньше с тобой проблем.
— Ты хочешь меня обидеть?
— Я хочу закрыть тему Алекса. Я не хочу думать о нем, потому что его здесь нет. Есть я, ты, вкусная пицца и наш с тобой любимый фильм. Неужели тебе хочется ругаться?
Думаю, над его словами и понимаю, что обиду на Алекса, я пытаюсь выместись на Мироне, от чего сразу весь запал гаснет.
— Хочется.
— Ну, так займи рот этой вкуснятиной, — отрывает Мирон кусок от пиццы и дает мне. Сажусь напротив него на диван и протягиваю руку, но он качает головой. — Кусай. Перестань думать, просто отдохни. Сегодня я тебе разрешаю.
Закатываю глаза, пытаясь успокоить внутреннюю истеричку, и открываю рот. Тут же чувствую на языке горячее, хрустящее тесто, мягкий сыр, и влажный помидор.
«Офигенно», — удивленно мычу, открываю глаза и вздрагиваю, когда замечаю, как радужка глаз Мирона почти скрылась. Но миг и его взгляд такой же насмешливый как прежде.
— Не пробовала пиццы вкуснее.
— Знаю, — Мирон подает мне бутылку пива и делаю глоток. Сначала морщусь от вкуса солода и ячменя, но сквозь него проглядывается тонкий вишневый аромат. Неплохо, лучше, чем противное сухое вино. Снова пью, но уже ничего не говоря. Больно Мирон самодовольным выглядит.
Пока он включает кино, я решаюсь спросить про Мишу.
— Нормально, операция позади, дальше терапия.
— Ну и хорошо…
— Я говорил тебе, спасибо?
— В качестве «спасибо» принимаю фильм. Ты ищешь? — Мирон копается в сети, но судя по всему без хакера он такой же ноль в интернете, как и я.
— Да, не вышел он походу, — пожимает плечами Мирон и включает первые Фантастические твари. Тоже не плохо. Так что беру второй кусок пиццы, запиваю пивом, чувствуя, как начинаю расслабляться…Растекаться по дивану… Настолько, что машинально отвечаю на вопрос Мирона.
— Уже был секс с Алексом?
— Нет, — через мгновение до меня доходит, что я сказала и я поворачиваюсь к Мирону. — А зачем тебе?
— Странно это просто… Он же нравится тебе?
— Конечно!
— И ты ему нравишься. Так в чем же дело? — смотрит он на меня, а я задыхаюсь, ответить не знаю, что… Воспоминания о люстре, на которой я считала капельки, пока Алекс меня целовал сносят последние заслонки эмоций и я начинаю реветь.
— Я не знаю! Не знаю! Он целует меня, касается, прижимается этим вашим…., а я не чувствую ничего. Ничего понимаешь? — кричу Мирону, который просто сидит, пьет пиво и смотрит. — Я не хочу заниматься сексом. То есть может и хочу, но мне кажется не могу.
Остается произнести вслух то, о чем страшно было подумать.
— Я фригидная. Точно. Я фригидная.
— Полная чушь, — безапелляционно заявляет Мирон, на что я шмыгаю и вижу, как он убирает пиццу. — Но можем проверить.
— Каким образом? — невольно волнуюсь. Да, мы друзья. Почти как брат и сестра. Но он все же парень… Привлекательный, острый на язык. Тем более, я знаю, что под футболкой находится совершенное тело.
— Надо провести эксперимент и понять… — забирает он у меня пиво, выключает кино…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что понять? — шепчу я еле слышно, смотря как он черт такой футболку с себя стягивает.
— Хочешь ли ты заниматься сексом. Да не пугайся ты так.
— Я просто не понимаю, что именно… То есть, как именно ты собрался это доказывать… Мне даже поцелуи не нравятся.
— Ты доверяешь мне? — ставит Мирон руки на спинку дивана, по обе стороны от моей головы. А у меня взгляд сам тянется к его животу и ниже, где сияет бляшка ремня. В горле пересыхает, а в пальцах покалывает. — Доверяешь? Саша?
— Доверяю, — поднимаю глаза, ощущая, как теряюсь в глубине черных зрачков. — Мы простом проверим?
— Просто проверим, — кивает Мирон и руки на плечи опускает, под давлением вынуждая меня просто лечь на диван. И я подчиняюсь, давая себе установку думать про Алекса. Это ведь все только ради него. — Ложись.
Глава 42.
Он нависает и мне становится неловко смотреть ему в глаза. Даже дышать в лицо, что так близко. Хотя сколько раз мы спали рядом, на одной кровати.
Так почему же именно сейчас это кажется неприличным?
Но все это ровно до того момента, когда его руки отстраняются от плеч, а сам он выпрямляется, продолжая сидеть на диване боком.
Хочется закричать «Верни руки на место!» Без этого давления становится еще страшнее.
— Хватит думать, — голос Мирона звучит теперь глуше, словно через толстое стекло, от которого отражается свет, слепит мне глаза. Так что на мгновение зажмуриваюсь, качаю головой. Это все бесполезно. Плохая затея и вообще…
— Я не могу не думать, — чувствую горячие сухие пальцы на губах, что скользят вдоль, заставляя их гореть их каким-то ласковым огнем, словно воском горячим провели.
— На меня смотри, — требует Мирон и палец в рот просовывает, а в голове как будто взрыв чувств и разумная мысль. Остановить это, закончить, но для этого нужно оттолкнуть Мирона, или сказать ему: Хватит. Но я не хочу его отталкивать, ведь для этого придется коснуться головой груди, а сказать не могу, потому что во рту палец. Так что поднимаю взгляд, давая понять, какой тайфун у меня внутри.
— Мы только начали, а ты уже трусишь? — вытаскивает палец, снова проводя по губам, но уже увлажняя их.
— Я не боюсь.
— Так докажи, — берет он снизу бутылку моего пива и приставляет прохладное горлышко к моему рту, чуть наклоняя, от чего жидкость тихонько скользит в горло… — Расслабься и просто чувствуй.
Я пытаюсь. Глотаю сладко — горькую жидкость, валюсь на подушку, ощущая, как тяжелеет голова. В нее вторгаются сотни вопросов. Но все они касаются Мирона. Когда его плечи стали настолько мощными? Когда он успел распустить волосы? Почему вдоль рук такие крупные вены. Почему я не замечала так много родинок и широкие соски. А зачем вообще мужчинам соски?
— Что? — смеется Мирон, и я понимаю, что последний вопрос задала вслух. — Как и женщинам, чтобы удовольствие получать. Хочешь покажу?
— Мне не нравится, когда Алекс трогает мои соски.
Рука Мирона, что помогала держать его вес надо мной, закрывает мне рот, снова трогая губы, а потом скользит по подбородку и дальше. Пальцы нажимают на бьющуюся на шее жилку, отчего дыхание перехватывает, а в голове нарастает гул.
— Не думай о нем, не думай обо мне, думай о себе. О своем теле. Чего ему хочется.
— Не думал вести курсы? — хихикаю я, но Мирон вдруг двигает пальцы ниже, и гладит выступающие, из под рубашки холмики грудей.
— Вряд ли я встречу еще одну такую…
— Фригидную?
— Невероятную…
Мирон не долго теребит верхнюю пуговицу моей рубашки, пока пытаюсь осознать от него первый комплимент… Через короткий вздох, блузка распахнута, а Мирон как ненормальный смотрит на тонкое кружево, что не скрывает выступающих сосков.
— Потрогай их сама, раз других прикосновений ты боишься.
И пока я неподвижно лежу, пытаясь понять, что он имеет ввиду, Мирону уже берет мои руки и кладет на грудь. Не то что бы я себя не трогала. Все же я моюсь каждый день, но вот чтобы просто так положить ладони на верхушки. Никогда.
