медленно произнёс Тимофей Савельевич, продолжая думать.
— И что это значит? — спросил Борис.
— Много чего, — размышляя вслух, ответил Тимофей Савельевич. — Самое главное то, что он не чувствовал того, что говорил. Он словно твердил заученные фразы. Но в то же время этому может быть и другое объяснение.
— Ну не тяни! Говори! — принялся подстёгивать отца Борис.
— Например, что перед нашей встречей он принял что-то. Успокоительное или что-то в этом роде. То, что тормозит реакцию. Был у меня такой кадр, — переключившись на воспоминания о своей следственной работе, сказал Тимофей Савельевич. — Допрашиваю его, а он так уверенно всё отрицает, что я даже засомневался в его виновности. А тот, как нарочно, требует провести допрос на полиграфе, чтобы доказать свою невиновность. И адвокат его тоже на этом настаивал. А нам деваться некуда, пошли ему навстречу. Допросили с применением полиграфа, и аппарат выдаёт нам, что наш подозреваемый не лжёт. Невиновен и всё! Отпустили мы его. А потом нашли такие доказательства, что против них и спорить бесполезно. В итоге снова арестовали этого голубчика. Когда предъявили ему показания свидетелей и результаты экспертизы, он сознался. Подписал чистосердечное признание. А я потом его и спрашиваю: как, мол, полиграф прошёл, если знал, что виновен? А он и отвечает: подруга его, мол, фармацевтом работает, принесла ему какие-то успокоительные таблетки, он их и принял перед допросом. Так и обманул полиграф.
— Но ты же не с полиграфом к Денису на интервью приехал! Зачем ему было принимать какие-то там препараты, когда он в первый раз тебя видел и понятия не имел, что ты занимаешься расследованием убийства его сестры? Зачем ему тебя бояться? К чему ты мне это рассказал? — не понял Борис.
— А к тому, что Денис что-то принимает, это я только сейчас понял! — с воодушевлением произнёс его отец.
— Да? — спросил сын.
— Я вспомнил глаза Дениса! — взволнованно произнёс Тимофей Савельевич, радуясь новому обстоятельству, которое он наконец обнаружил. — У него были расширенные зрачки, я точно это помню! Конечно, такое бывает врождённым. Но в совокупности с его феноменальным спокойствием и полным отсутствием эмоций, это наталкивает на определённые выводы!
— Собственно, у меня тоже мелькнула такая мысль, когда я смотрел на его фото в социальных сетях, — согласился Борис. — Но вдруг он просто флегматик с этой самой врождённой особенностью зрачков?
— Не похоже, — держался за свою версию Тимофей Савельевич. — Кстати, мне помнится, ты обещал пробить Дениса. И как результаты?
— Честно, я даже забыл об этом. То есть, я попросил человека сделать запрос, но результатами не интересовался. Ты же тогда сказал, что нашёл подозреваемого, вот я и подумал, что личность Дениса Адама тебе больше не интересна.
— То было тогда! А сейчас этот молодой человек мне очень интересен! Узнай, пожалуйста, результаты запроса! Уверен, там будет то, что нас удивит! — с воодушевлением произнёс Тимофей Савельевич.
— Это чутьё сыщика тебе подсказывает? — с иронией решил поддеть отца Борис.
— Можешь считать, что так! Но я очень надеюсь, что не ошибаюсь, потому что иначе …, — тут Тимофей Савельевич запнулся, подумав, что если и эта ниточка оборвётся, то будет совсем обидно, но Борис догадался, о чём подумал отец, потому что сказал:
— Я непременно проверю, какой там ответ и скажу тебе! А пока, думаю, тебе стоит рассказать о поездке своему адвокату. Он же должен быть в курсе всех твоих действий!
— Да, расскажу! — согласился Тимофей Савельевич. — К тому же за эти дни и у наших клиентов могло что-то измениться. Нужно обменяться новостями!
— Вот и хорошо, — заключил Борис. — Надеюсь, сегодня ты сможешь отвести Тиму на каратэ? У тебя ведь пока не предвидится никаких поездок?
— Пока нет! — подтвердил Тимофей Савельевич. — И я с удовольствием встречу Тиму из школы и отведу на каратэ. Общение с внуком — это тоже отдых!
— Рад, что ты так думаешь, потому что …, — начал Борис, но не договорил фразу.
— Что «потому что»? Что ты хотел сказать? — удивился Тимофей Савельевич.
— Ничего! Абсолютно ничего! — улыбаясь, ответил Борис и вышел из комнаты, оставив отца в недоумении.
Вечером после ужина Тимофей Савельевич достал свой заветный блокнот, где вёл все записи, и положил перед собой телефон, чтобы позвонить Сергею Эдуардовичу и в подробностях рассказать о своей поездке в Москву и о разговоре с Денисом Адамом, но не успел набрать нужный номер, как телефон сам зазвонил. Это была Марина Витальевна Смородинова — репетитор Романа Черемшова.
— Здравствуйте, Марина Витальевна! — ответил Тимофей Савельевич и невольно улыбнулся. Ему нравилось общаться с этой женщиной.
— Добрый вечер, Тимофей Савельевич! Не сильно Вас отвлекаю? — в свою очередь осведомилась Марина Витальевна.
— Для Вас я всегда найду время! — не стал скрывать своей симпатии наш герой.
— Приятно слышать! — учтиво ответила Марина Витальевна, но по её тону было заметно, что она позвонила не для праздной беседы. — Тимофей Савельевич, мне нужно сообщить Вам нечто важное.
— Внимательно слушаю Вас, Марина Витальевна! — тут же встрепенулся наш герой и мигом потянулся за ручкой, чтобы при необходимости сделать новые записи в своём блокноте.
— Понимаете, я тут разговаривала с Алисой, своей дочерью. Вы же помните Алису? — спросила Марина Витальевна, и Тимофей Савельевич поспешил подтвердить, что, конечно же, он прекрасно помнит Алису, после чего женщина продолжила. — Так вот. За ужином мы разговорились с Алисой, и я, не помню к чему, но вспомнила несчастную Марианну Скворцову. Говорю: «Бедняжка Марианна. Такая милая девочка, жила рядом с нами, всегда здоровалась, но ни разу так у нас и не была». А Алиса и говорит мне: «Почему же ни разу? Один раз она к нам заходила». Тут я и вспомнила Ваш вопрос о том, не могла ли Марианна пересечься с Романом у нас в квартире, и давай расспрашивать дочь, когда это было, и надолго ли она заходила. И Алиса сказала мне, что это было зимой, но когда точно, она не помнит. Но помнит, что был вечер, так как уже стемнело. Алиса тогда забрала из детского сада своих братьев — Петю и Пашу — и вела домой. Когда у меня уроки, я прошу дочь их забрать, — пояснила Марина Витальевна. — И вот идут они домой. А идти-то рядом! Двор лишь пройти. Как вдруг Петя начинает капризничать. Он что-то там уронил и не мог в темноте найти. Уселся на снег и отказывается вставать. И как бы Алиса не уговаривала Петю пойти домой, он ни в какую не соглашался, лишь больше кричал. А тут как раз по двору шла Марианна. Вы же помните,
