— Ужасно… ужасно… — Теперь, казалось, Хильда вот-вот лишится чувств. — О Боже…
Дебору тронуло, что мачеха столь сильно переживает из-за случившегося. Видимо, у этой женщины все-таки доброе сердце, хотя она и пыталась в последние годы изображать из себя чудовище.
— Да, все это ужасно, — воскликнула Деби, — поэтому я и должна немедленно увидеться с Бартом. Представляю, в каком он сейчас состоянии.
Оставив мертвенно-бледную мачеху, она открыла гараж и вывела оттуда машину. Всю дорогу Дебора пыталась найти те первые слова, с которыми обратится к Палмеру, однако чем больше размышляла, тем мрачнее становилась.
Вдруг Барт заподозрил, что она вечером специально завлекла его на пляж и позволила ему несколько часов заниматься с ней любовью, чтобы таким образом дать беспрепятственную возможность подручным отца осуществить преступный замысел?
Деби с трудом могла бы смириться с тем, что Барт плохо подумал об ее отце. Но только не о ней!
Сердце ее замирало от отчаяния. Боже, молила она, пожалуйста, не допусти ничего подобного! Прошу тебя, сохрани его доверие ко мне и веру в мою любовь. Я не переживу, если он подвергнет сомнению искренность и глубину моих чувств.
Дебора миновала последний поворот и сразу увидела машину Палмера у забора. Хорошо, что он не уехал в больницу к Урсуле, там им вряд ли удалось бы поговорить начистоту.
Она остановила свой автомобиль рядом с его «мерседесом» и сразу увидела надписи на дверях дома. Как безобразно выглядели они в лучах утреннего солнца! Ночью же, наверное, еще безобразнее и еще более угрожающе… Внутри нее болезненно заныло от жалости к Урсуле, а заодно и к себе. Что сулит ей грядущее испытание и наступит ли желанный момент истины?..
Дебора выключила двигатель и выбралась из машины. Сомнения продолжали терзать ее, но, собрав последние силы, она направилась к крыльцу.
Дом был пуст. Барта там не оказалось.
Через черный ход Деби вышла на задний двор. У старой яблони заметила Палмера. Тот старательно утрамбовывал рыхлую землю. Плечи понуро согнуты, голова опущена. Стало ясно: он только что похоронил Райта.
Сдавленный стон заставил Барта обернуться. Мучительно долго тянулись секунды, пока он смотрел на Деби. Наконец отбросил в сторону лопату и длинными шагами направился в ее сторону.
Она ужаснулась — так Палмер осунулся: лицо серое, скулы обострились, в глазах тоска… Помимо своей воли Деби протянула руки и со слезами бросилась ему навстречу.
Барт принял ее в свои объятия, словно боялся, что она исчезнет, крепко-крепко прижал к себе. Сердце чуть не выскочило из груди Деборы. Он по-прежнему любит ее, верит ей. И не только это — они нужны друг другу!
Она приникла к нему всем телом, руками обхватила за шею, в каком-то безумном порыве принялась целовать веки, колючие щеки, потрескавшиеся губы.
— О, Барт, Барт… Утром сержант пришел к нам и рассказал, что случилось… Страшно подумать, как переживает твоя бабушка… Я бы хотела поехать к ней в больницу, если ты не против.
— Не уверен, захочет ли Урсула тебя видеть.
Деби сразу опустила руки, безнадежная тоска охватила ее.
— Она… она думает, будто я имею к этому отношение?
Барт вздохнул.
— Трудно сказать, что она думает. Мне не удалось добиться от нее вразумительных ответов… Урсула просила передать тебе и твоему отцу одно — ферма ваша… Она больше не хочет возвращаться сюда. Никогда! Собирается найти место в доме престарелых где-нибудь на побережье. Похоже, считает себя отчасти виноватой в чем-то…
— Но это же безумие!
— Бабку можно заподозрить в чем угодно, — усмехнувшись, бросил Палмер, — но безумной ее назвать нельзя. Не знаю, какие мотивы скрываются за ее рассуждениями и почему она винит себя. Возможно, считает: ей следовало сразу продать тебе ферму, а не упрямиться. Сказала, что надпись на дверях точно отражает ее сущность — она и впрямь старая ведьма.
— Не повторяй сказанное сгоряча, Барт, не надо.
Тот секунду молчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать.
— Послушай, не буду ходить вокруг да около, Деби. Думаю, твой отец приложил руку к ночному происшествию… Что-то уж слишком много совпадений. Меня приглашают на обед, а пока я отсутствую дома, семье упрямцев преподносят наглядный урок.
— Ты ошибаешься, Барт, хотя… хотя имеешь право на собственное суждение. Я тебя понимаю. Правда, понимаю.
Похоже, его удивила позиция Деби. Впрочем, она вовсе не кривила душой.
— Я бы на твоем месте, возможно, думала точно так же. Утешаюсь только тем, что ты не считаешь лично меня причастной.
— Я ни на мгновение не усомнился в тебе.
Дебора чуть скривилась.
— Барт, лгать ты не умеешь.
— Ладно, признаю, в какой-то момент мне показалось такое возможным, но я тут же отбросил эту нелепую мысль. Клянусь! Я просто вспомнил детали прошлой нашей ночи. Как откровенна ты была со мной, хотя многое могла бы утаить. Как не юлила, не оправдывалась. Женщины с мелкой душонкой так себя не ведут. Благодарю судьбу за счастье иметь такую подругу жизни.
Приподнявшись на цыпочки, Дебора порывисто поцеловала его в небритую щеку.
— Ты веришь мне, и оттого я еще больше люблю тебя. Ты абсолютно искренен и честен со мной, и я хочу, чтобы ты всегда оставался таким, Барт. Обещаю тебе тоже во всем и всегда быть честной.
— Ты чудо, Деби!.. Последние годы я общался с людьми, для которых порядочность далеко не характерна.
— Барт, не возвращайся в Бостон, — сказала Дебора умоляюще. — Оставайся здесь, любимый, начни собственное дело. В городке нет ни одного квалифицированного юриста моложе шестидесяти, да и те скоро уйдут на пенсию. Твоей бабушке тоже никуда не придется переезжать, если она будет знать, что ты решил вернуться в Честер.
— Мне, в общем, по душе такая мысль, но я не убежден, захочу ли жить рядом с твоим отцом и ежедневно сталкиваться с ним нос к носу.
— А если сержант докажет, что папа не виноват?
— А если наоборот? — с горечью спросил Палмер.
— Если так, я поеду с тобой в Бостон. Поеду вообще куда угодно… Я люблю тебя, Барт, и хочу быть с тобой.
Он крепко обнял ее.
— Ты и представить себе не можешь, как много для меня значат такие слова…
— Вот увидишь, твои подозрения насчет Гудвина обязательно рассеются и мы все будем счастливы.
Покачав головой, Барт выпустил ее из своих объятий.
— Понятно, почему ты так говоришь.
— Моя любовь не слепа, — возразила Деби. — Я хорошо знаю своего отца и уверена, что он не способен на подлые поступки… Знаю и тебя. При всей твоей внешней суровости и неумолимости ты чуткий и справедливый человек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
