– Отец Ансельм…
– Полагаю, говорить «добро пожаловать» едва ли уместно, миледи, поскольку вы находитесь здесь против своей воли. Но я желаю вам приятного пребывания в нашей стране и благополучного возвращения в родной дом.
– Благодарю вас, святой отец. – Возможно, потому, что он первый улыбнулся ей с тех пор, как она прибыла в эту страну, она улыбнулась ему в ответ.
– Это – Грэм Лэмонт, – сказал Диллон, указывая на красивого молодого человека, стоявшего рядом со священником.
Красавец бесстыдно оглядел Леонору с головы до ног, затем обратился к Диллону:
– Ты весьма удачно выбрал себе пленницу, друг мой. Если бы я собирался спасаться из Англии бегством, я бы тоже прихватил с собой такую красотку. – Отметив замкнутое выражение на лицах остальных, он откинул голову назад и расхохотался. – Чтобы не скучать ночью.
Диллон заговорил очень тихо:
– Я снова напоминаю тебе, Грэм, что к этой женщине надлежит относиться с уважением. Пока она будет находиться в Кинлох-хаусе, не смей оскорблять ее даже словом.
Улыбка моментально исчезла с лица Грэма, но в глазах его скользнула хитрая усмешка.
Диллон подвел Леонору к столу и пригласил остальных присоединиться к ним.
– Садитесь же, и давайте приступим к трапезе. Как только Диллон уселся, служанки начали подавать еду, в том числе миски густой овсяной каши, свежеиспеченное печенье, ломти холодного мяса, которые полагалось запивать кубками эля и меда.
Как и накануне вечером, Леонора с трудом заставила себя проглотить твердое печенье и съесть несколько кусочков непрожаренного мяса, запив все это глотком эля. Всю остальную еду она скормила собакам, которые разлеглись под столами в ожидании объедков. Очень скоро собаки собрались вокруг ее колен, требуя добавки.
Флэйм, сидевшая справа от брата, подняла голову.
– Нам следует готовиться к нападению, Диллон?
– Да. Я разошлю дозоры во все близлежащие города и деревни с приказом следить, не появятся ли англичане. В случае опасности женщины и дети немедленно соберутся сюда, под защиту стен моей крепости. Надеюсь, ты поможешь мистрис Маккэллум приготовить для них еду и постели.
Лицо девушки вытянулось.
– Еда и постели, – фыркнула она. – Занятие, достойное судомоек. Лучше я буду работать с Деревенскими жителями, натачивая клинки и собирая оружие. Или поведу охотников за дичью.
– Каждое занятие благородно по-своему, – с улыбкой откликнулся Диллон. – У мистрис Маккэллум не хватит сил в одиночку подготовиться к подобному нашествию деревенских жителей. Ей нужна твоя помощь, Флэйм.
Девушка надулась.
– И почему только я родилась женщиной? На долю мужчин выпадают все приключения, а женщины должны прятаться за запертыми дверями, трясясь от страха, и успокаивать ревущих младенцев.
– Да… – проговорил Диллон. – Действительно, почему? Если бы ты родилась мужчиной, возможно, томилась бы сейчас в подземелье у англичан, вместо того чтобы хныкать.
Девушка уставилась в стол, чувствуя справедливость этого выговора. Губы ее задрожали.
– Прости меня, Диллон. Я не хотела быть такой неблагодарной.
– Я знаю, девочка. – Он положил на ее руку большую ладонь и сжал ее. – Но сейчас, что бы мы ни делали, мы делаем это для Саттона и Шо. От нас зависят их жизни. И даже труд ничтожнейшей из судомоек достоин называться подвигом.
Леонора наблюдала, как брат с сестрой пожали друг другу руки.
– Кэмюс и Грэм согласились отправиться по городам и деревням собирать ополчение, – объявил Диллон всем остальным.
– К тому времени, как мы вернемся, – ответил Кэмюс, – у нас будет войско, достаточно большое для того, чтобы завоевать всю Англию.
Леонора заметила, как заулыбались служанки, обнимая двоих молодых людей, наполняя их тарелки и следя за тем, чтобы их кубки не оставались пустыми. На Кэмюса и Грэма смотрели как на героев, хотя пока что они ровным счетом ничего не сделали. Девушка стиснула зубы и сжала руки на коленях. В зале неожиданно стало весело, как на празднике, словно поход на англичан казался горцам увеселительной прогулкой по лугу.
Диллон посмотрел на Леонору.
– Вы не голодны? – Нет.
– Понимаю. Это все от разговоров о войне против вашей страны.
Она вздернула подбородок.
– Война не пугает меня. Если она необходима для моего спасения, пусть будет война. Кроме того, всем отлично известно, что наши английские воины числом во много раз превосходят ваших горцев.
Он понял, что эта похвальба должна лишь подбодрить ее унылое настроение, а потому не поддался на такой вызов.
– Я не позволю, чтобы вы вернулись к отцу ослабевшей или больной. – Он поманил служанку с подносом, взял с него несколько кусков мяса и положил их перед девушкой. – Ешьте! – резко приказал он.
Скрипнув зубами, она прошептала:
– Это невозможно есть.
Видя, как оживились собравшиеся вокруг нее собаки, он пробурчал:
– А вот собаки, кажется, с вами не согласны.
– Да. Эта еда годится лишь для собак, которым посчастливилось сохранить острые зубы. – Она бросила мясо под стол, и собаки кинулись в драку, стремясь овладеть подачкой.
Глаза Диллона сузились.
– Поступайте, как вам угодно, миледи. Но больше никакой еды до полуденной трапезы у нас не подают. Видимо, вам надо проголодаться, чтобы оценить наше гостеприимство.
Она коротко рассмеялась.
– Даже голод не сделает эту пишу более аппетитной. Что же касается вашего гостеприимства, я вполне насладилась им. Полагаю, даже в подземелье моего отца ваших братьев кормят лучше.
Она увидела, как он поморщился, словно от боли, но тут же овладел собой.
– Руперт! – позвал он.
Парень тут же вскочил на ноги, по-щенячьи радуясь, что может угодить хозяину.
– Отведи леди обратно в мои комнаты и проследи, чтобы она оставалась там, пока я не вернусь.
– Да, – хрипло прошептал парень. Он взял Леонору за руку и повернулся, собираясь направиться к двери.
– И вот еще что, Руперт.
Парень остановился и обернулся к хозяину.
– Ни на минуту не выпускай леди из виду. Будь начеку. Она очень хитра.
Парень закивал головой, словно подчеркивая серьезность поручения.
– От меня леди не убежит, милорд.
Крепко держа Леонору за запястье, он повернулся и повел ее из зала.
Глава десятая
Леонора стояла на галерее Диллона и рассматривала двор крепости, где Кэмюс Фергюсон и Грэм Лэмонт направлялись к поджидавшим их лошадям. Пока Кэмюс балагурил с конюхами, Грэм сгреб в охапку молоденькую служанку и влепил ей звучный поцелуй. Девушка попыталась вырваться, но ее отпор, кажется, лишь распалил его вожделение. С жестоким смехом Грэм стиснул ей грудь, а затем резко оттолкнул служанку в сторону. Жалобы девушки заставили Кэмюса нахмуриться, он что-то недовольно выговорил своему другу, прежде чем вскочить в седло. Садясь на коня, Грэм случайно поднял взгляд и увидел Леонору. Насмешливая улыбка искривила его губы. С шутовски преувеличенным поклоном в ее сторону он подхлестнул лошадь в галоп, пока не обогнал Кэмюса на склоне холма. Двое друзей прокричали что-то неразборчивое и разъехались в разные стороны собирать воинов для ожидаемого сражения с англичанами.
