В соответствии с учением о кенозисе, воплощение Иисуса было процессом добровольного "истощения", с помощью которого Он совлек с Самого Себя божественные атрибуты вечности и бесконечности, дабы принять облик человеческий. Образ "воплощения через истощение" соответствует процессу развития эго, когда эго постепенно освобождается от своей первоначальной всесильной идентификации с Самостью ради достижения ограниченного, но актуального существования в реальном мире времени и пространства.
Сон одного из пациентов свидетельствует о том, что в современной психике до сих пор еще действует образ кенозиса. Сновидец был мягким, чутким молодым человеком, который испытывал трудности с самоутверждением и формированием индивидуальности. Ему приснился следующий сон:
"Мне приснилось, что я вижу современного Христа. Он ехал в автобусе с группой своих учеников. Затем я почувствовал опасность. Кто-то собирается его предать. Автобус резко покачнулся. На Христа набросились и заставили смириться. Я заглянул в автобус и увидел, что они привязали веревки к каждой его руке и ноге и крепко их натянули, распяв его в четырех направлениях. Я знал, что таким образом они убьют его. Когда я взглянул на него более внимательно, то оказалось, что руки его не были связаны; он держался каждой рукой за перекладину, прикрепленную к веревке. Он содействовал своей смерти! В конце мне приснился образ магнитного силового поля, которое выглядело как эта схема",
Характер этого сновидения указывает на протекание кризисного процесса трансформации. Хотя такое сновидение и не поддается адекватной рациональной интерпретации, тем не менее, его можно подвергнуть амплификации. Крест как силовое поле имеет аналогию на картине XIV века. На этой картине Христос распят на коленях Бога Отца, одеяния которого изображены в виде силовых линий, излучаемых вовне. Таким образом, человеческая фигура крепится к конструкции из четырех элементов с помощью трансцендентного энергетического поля. С точки зрения психологии, это изображение отражает переживание эго вблизи высшей энергии Самости.
Сновидение объединяет идею распятия на кресте с образом расчленения. Такое объединение изображено на гравюре на дереве XIX века (рис. 38). Висящие на кресте отрубленные головы и конечности свидетельствуют о наложении образа распятия на миф о расчленении (например, Озириса). С психологической точки зрения, расчленение можно рассматривать как процесс трансформации, разделяющий первоначальное бессознательное содержание для сознательного ассимилирования. Иными словами, при расчленении первоначальное единство превращается в множественность ради пространственно-временной реализации существования. (См. анализ единства и множественности в главе VI).
В сновидении фигура Христа подвергается добровольному расчленению или истощению. С точки зрения психологии сновидца, это означает, что идеальная или трансцендентная установка разрушается ради осуществления адаптации к реальной жизни. С архетипической точки зрения, сновидение отображает добровольную жертву Самости как вечный образ, чтобы она смогла проявиться в сознании как энергия (магнитное силовое поле). Единство распадается на две пары полярных противоположностей, которые вызывают напряжение и конфликт, создавая в то же время энергию для реализации реальной жизни.
Существует множество иных аспектов учения Иисуса, пригодных для психологической интерпретации. Я вкратце остановлюсь на некоторых из них:
"Мирись с соперником твоим скорее..." (Матф., 5:25).
"Не противься злому, но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду" (Матф., 5: 39-40).
"Любите врагов ваших..." (Матф., 5:44).
Эти отрывки имеют один и тот же смысл. Субъективный анализ этих отрывков позволяет по-новому взглянуть на смысл христианского мифа. Нас учат любить нашего внутреннего врага, мириться с нашим внутренним соперником и не противиться нашему внутреннему злу (низшему, неприемлемому по меркам эго). Разумеется, это не означает, что мы должны отреагировать вовне грубые импульсы. Напротив, здесь речь идет о внутреннем, психологическом признании правомерности существования отвергнутой негативной стороны нашей природы. Мы должны уважительно и великодушно относиться к внутреннему противнику нашей сознательной точки зрения. Тень должна получить признание. И только тогда мы сможем приблизиться к целостности личности.
Этот же смысл имеет и следующая заповедь:
"Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся"
(Матф., 5:42).
Внутренний проситель—это потерянная, забытая часть личности, которую Юнг называет низшей функцией. Она стремится занять свое место в сознании и должна получить то, что просит:
"Когда творишь милостыню, не труби перед собою". (Матф., 6: 2).
"Ты же, когда молишься, ...помолись Отцу твоему, который втайне..."
(Матф., 6:6).
Здесь сказано, что мы не должны идентифицировать себя с добродетельной или благочестивой персоной. Озабоченность внешним видом или впечатлением, которое производит индивид на других людей, свидетельствует об отсутствии подлинной личности. Форма и внешность пусты; сущность возникает из неповторимого внутреннего переживания индивида:
"Не сбирайте себе сокровищ, где моль и ржа истребляют, ...но собирайте себе сокровища на небе..." (Матф., 6:19-20).
Другими словами, не проецируйте психические ценности на внешние предметы. Проецируемые ценности весьма непрочны (моль и ржа). При проецировании какой-либо ценности утрата предмета воспринимается как утрата ценности, носителем которой является данный предмет. Поэтому необходимо прекратить такое проецирование и признать, что ценности возникают изнутри:
"Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить..." (Матф., 6:25). Здесь содержится предостережение от иной проекции. Материальные предметы не обеспечивают психическую жизнь и здоровье. Они необходимы, но они не заключают в себе конечный смысл. Источник психической поддержки необходимо искать внутри:
"Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" (Матф., 7:1-2).
Здесь ясно сказано, что бессознательное относится к эго так, как эго относится к нему. Потому следует признать неразумным предположение эго о том, что оно вправе решать, что должно или не должно существовать в психическом. Критическое отношение к бессознательному отражает инфляцию эго и неизменно возвращается бумерангом к нему:
"Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями..." (Матф., 7:6).
Здесь сказано о том, что мы должны почитать внутренние ценности и защищать их от нашего пренебрежительного к ним отношения. Но знаем ли мы, что представляет собой истинная ценность? "По плодам их узнаете их" (Матф., 7:16). В этом состоит сущность психологического прагматизма. Ценность определенной концепции или установки определяется по результатам ее воздействия. То, что освобождает созидательную энергию и способствует психическому здоровью, составляет ценность, которую необходимо бережно хранить.
В нескольких евангельских фрагментах подчеркивается особое значение того, что было потеряно. Например, в главе XV Евангелия от Луки упоминаются потерянная овца, потерянная драхма и блудный сын. Эти притчи указывают на особую ценность потерянной или вытесненной части личности. Потерянная часть является самой ценной потому, что она уносит с собой возможность достижения целостности. Для достижения целостности Самости индивид должен придавать особое значение низшей, потерянной для сознательной жизни функции. Последние станут первыми, и, отвергнутый строителями, камень станет краеугольным камнем.
Точно так же, как и в предыдущем случае, особое значение придается и образу ребенка:
"Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное... И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает..." (Матф., 18: 3-5).
"Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него" (Марк, 10:14,15). Дитя олицетворяет неопытную, недоразвитую сторону личности, нечто свежее, спонтанное и не закостеневшее в неподвижных формах. Чтобы войти в Царство Небесное, индивид должен стать как дитя. С психологической точки зрения это означает, что глубокие слои сверхличностной психики достигаются через недифференцированную, младенчески чистую часть личности. Эти фрагменты предостерегают нас от употребления уничижительного прилагательного "детский" по отношению к различным сторонам психики индивида, поскольку образ ребенка содержит высшую психическую ценность. Аналогичную мысль выражает следующая притча: "Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: "приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира; ибо я алкал, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне". Тогда праведники скажут Ему в ответ: "Господи!когда мы видели Тебя алчущим и накормили (и т.д.) ..."ИЦарь скажет им в ответ: "истинно говорю вам, так как вы сделали одному и сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Матф., 25:34-40). Царь олицетворяет центральную власть, Самость. Он идентифицирует себя с "меньшими", той стороной личности, которая находится в небрежении и, как считается, не имеет ценности. "Меньшие" алчут и жаждут, олицетворяя нуждающуюся, жаждущую часть нашей личности. Странник указывает на одинокую, непризнанную часть личности. Нагота указывает на уязвимость, незащищенность. Болезнь указывает на нездоровую, патологическую, невротическую часть психики. И последнее: пребывание в темнице указывает на наказание за какое-то нарушение коллективных правил поведения. Все эти аспекты отвергнутой тени отождествляются с "Царем". С психологической точки зрения это означает, что признание тени и сострадание к низшему, внутреннему человеку равнозначны признанию Самости.
