— Ты еще слишком молода, Бель. — Разорвал молчание голос Чена. — Так что просто оставь все мне. Сейчас он слишком взволнован. Поспит еще немного и заодно успокоится. А мне нужно время чтобы уладить кое-что. Так что просто помоги мне, ладно?
— Хорошо, — помолчав несколько секунд, видимо обдумывая сказанное, ответила Бель.
Когда Харрис очнулся второй раз, глаз не открыл, было слышно, что за окном все еще лил дождь. Чена не было, Бель тоже, камин неизменно потрескивал. Через несколько минут девушка вошла в комнату с подносом в руках. На подносе стояла тарелка с только что приготовленным бульоном, кружка с заваренным, и теперь пышущим паром, чаем, а также кусок белого хлеба.
Бель поставила поднос на стол и села на кровать рядом с Харрисом:
— Слушай, Харрис, я знаю, что ты, скорее всего, меня сейчас не слышишь, — начала она очень тихо, еле различимо, видимо думая, что ее собеседник спит. — Но я просто хотела сказать спасибо. Сказать честно, я думала, что у меня уже никогда не будет дома, и я буду вынуждена всю оставшуюся жизнь добывать информация для всяких банд. Ты дал мне надежду на нормальную жизнь, и я сделаю все, чтобы твоя жизнь тоже осталась нормальной.
Девушка встала с края кровати и пересела в кресло у камина.
— В таком случае, мне тоже есть, за что тебя поблагодарить. — Неожиданно заговорил Харрис, открывая глаза. Комната все еще была погружена во мрак.
Бель посмотрела на собеседника и покраснела.
— Так ты все слышал?
— Да.
Лицо девушки еще больше покраснело, то ли от жара камина, то ли от смущения.
— Но за что тебе меня благодарить?
— Когда отец умер, — Харрис лежал на спине и разглядывал паутину на потолке, в которой застряла муха, и теперь ей навстречу на всех парах спешил маленький паучок. — Я почувствовал одиночество. И именно ты, явившись в бар, преследуемая какими-то преступниками, развеяла его. Поэтому я хочу сказать тебе — спасибо.
Девушка молчала, ничего не отвечая, а лишь смотря на своего собеседника.
Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и в проеме снова показался Чен. В этот раз Харрис не слышал ни шагов на лестнице, ни хлопка входной двери. Илен прошел по дому абсолютно беззвучно.
— Кажется, я вовремя? — спросил он.
— Пожалуй. — Ответила Бель.
— Тогда пора начинать.
— Что начинать? — непонимающе спросил Харрис. Его немного раздражал тот факт, что ему ничего не говорят.
— Для начала, — Чен достал из рюкзака за его спиной, какие-то сложенные стопками вещи, и передал их Харрису. — Надень.
Харрис развернул одежду. Первым, что он увидел, был коричневый сюртук. В дополнение к сюртуку шла новенькая белая рубашка, выглаженная и начищенная до блеска, а также коричневые брюки. Харрис оделся и встал у края кровати.
— Но зачем все это? — спросил он, обращаясь к Чену.
Илен пожал плечами:
— Просто так. А теперь присядь. Есть разговор.
После этой фразы, Харрис заметил, как Бель немного сжалась, будто опасаясь грядущих слов.
— Ну, так вот, — начал Чен, когда Харрис занял свое место на стуле у письменного стола, — ты помнишь, что произошло позавчера?
— Если ты про драурга, то да, помню. Но как будто не полно, — бармен потер лоб.
— Что было последним, что ты помнишь?
— Я направлялся в сторону монстра, протянул к нему руку, я собирался попытаться наложить заклинание сдерживания напрямую, а потом…
— Что?
— Ничего. Совсем ничего не помню.
— Так и знал. — Проговорил Чен и присел на пол, опираясь спиной о стену.
— А что? Что-то произошло? — спросил Харрис, смотря на Чена, тот не отвечал. Тогда бармен перевел взгляд на Бель. Девушка сжалась, будто ожидая взрыва, видимо она все знала, но говорить не больно об этом хотела.
— Не смотри так на нее. — Резким, почти приказным тоном, заговорил Илен, от чего Харрис немного вздрогнул. — Я и так тебе сейчас все расскажу, поверь, до мельчайших подробностей.
— А потом, сгустки света превратились в зеленый туман и взорвались к чертям собачьим. — Говорил Чен, покуривая трубку и сидя на кухонном стуле. Они перебрались на кухню, потому что в комнате сидеть было слишком неудобно. — Трех моих людей убило, пятерых тяжело ранило, и все винят тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Глупо винить в произошедшем того, кто даже не помнит, что произошло.
— Да, я знаю, Харрис, знаю. Но семьям погибших и пострадавших плевать, они желают найти виновного, неважно кого. А ты, мог послужить катализатором. Поэтому теперь, был запущен судебный процесс по поводу твоего ареста и дальнейшего наказания.
— Судебный процесс? Ты должно быть шутишь? Хотя, вряд ли. Очевидно, было, после твоей истории, что что-то подобное произойдет. — Харрис замолчал. — И как он проходит?
— Процесс был запущен в срочном порядке шесть часов назад. Пока что опрашивают всех очевидцев, оставшихся в живых, — последняя фраза далась Чену явно тяжелее остальных. — К тому же, Харрис, против тебя играет то, что ты был ближе всех к взрыву, но при этом никак не пострадал. Многие из моих людей тоже обратили на это внимание. Поэтому я бы готовился к худшему.
— А ты не можешь приказать своим людям молчать?
— Я бы мог, да только на время суда меня отстранили от моей должности. И к тому же, какой толк запрещать им говорить о чем-либо, если большую часть уже опросили. К тому же семьи погибших молчать не станут, для них, мои приказы, курам на смех.
Харрис молчал.
— Скорее всего, — продолжил Илен, — как то не прискорбно, но все идет к тому, чтобы тебя приговорили к казни. И поверь мне, тебе очень повезет, если это будет отсечении головы. Некоторые прямо в суде предлагали сжечь тебя заживо. — Чен замолчал. — У тебя есть еще пара часов, потом отправляемся в суд на финальное слушанье. Советую провести их с умом. — Он встал и вышел из кухни, спустя несколько шагов, четко слышимых на деревянном полу, раздался хлопок входной двери.
Ненадолго снова повисла тишина, нарушаемая лишь барабанящим по стеклу дождем.
— Будешь чай? — спросила Бель, и в ее голосе бармен услышал напряжение.
— Да, пожалуй, — проговорил Харрис и повернулся к девушке лицом.
Бель быстро разлила заварку по стаканам, добавила горячей воды и подала один из двух бокалов Харрису.
Харрис быстро, практически залпом, выпил все содержимое, после чего встал и вышел из кухни.
— Я отойду ненадолго, — прокричал он девушке из главного зала.
— Стой, можно с тобой? — спросила Бель.
— Прости, но это я должен сделать сам. Скоро вернусь. — Сказал он и вышел на улицу.
Когда Чен и еще несколько солдат принесли Харриса на носилках, у Бель внутри, будто что-то перевернулось. Ей стало страшно, она испугалась, что тот был мертв, благо, все обошлось.
Она вместе с Иленом уложила Харриса на кровать, после этого, Чен рассказал ей обо всем, что произошло. Впрочем, о взрыве она и так знала. Еще бы не знать, такой мощности был, что землю трясло даже на главной площади.
Рассказав, что к чему, Чен покинул Бель, наказав следить за Харрисом. Впрочем, ей и говорить этого не стоило, ведь оставлять она его совершенно не собиралась.
Стоило Илену покинуть их дом, она взяла книгу, одну из тех немногих, художественных, что были у Харриса дома, и принялась читать ее вслух.
Сделала она это машинально, что-то внутри нее подсказало ей, что нужно так сделать. Только позже, сидя в кресле, периодически подкидывая дров в камин, и дочитывая уже которую главу, Бель поняла, почему она взяла книгу с полки.
Она боялась, боялась за Харриса. Пускай он, прямо сейчас, лежал перед ней абсолютно здоровый, ей было страшно. Конечно же, Чен рассказал девушке о том, что Харриса, скорее всего, казнят, и вот теперь ей осталось провести с ее избавителем от уличной жизни, столь мало времени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но почему ей так хотелось провести с ним время? Вряд ли это было обычное чувство благодарности, нет. Это было что-то куда более сильное.
Естественно, девушка сразу поняла, что к чему и сама удивилась тому, что не заметила этого за собой раньше. Она любила Харриса. По-дружески ли или как близкого родственника. В уточнениях она терялась, ведь до этого момента, никогда не испытывала ни к кому подобных чувств. Одно было ясно — она его и впрямь любила.
