а не про Диминика слушать!
Обвинение было абсолютно справедливым: я с первой лекции хоть какую-то мелочь об инкубе спрашивала. Но на этот раз учитель встал на мою защиту:
– Справедливости ради скажу, если бы я поссорился с представителем такой семейки, то тоже постоянно озирался бы по сторонам. Все инкубы коварны, а тут еще дурной наследственности по самое горло. Потому паранойю Тальи я понять способен, но лишь пока она не мешает мне читать лекцию…
Я до конца уроков пребывала в замешательстве. Похоже, Риссая действительно не участвовала. Она даже мечтала о том, чтобы инкуб без человеческого общества заскучал и пошел искать утешения в объятиях местных. Но тогда Диминик или подговорил какую-то другую ведьму, или мне просто-напросто приснился. Вполне возможно, что и сон был не внушенным, а самый обычный плод хаотичного подсознания. Но в последнюю версию поверить окончательно мне не удалось – особенно когда я на обратном пути увидела вывеску на какой-то лавке в самом конце улицы. «Сизый грифон» – именно в нем я должна была что-то забрать и доставить в человеческий мир. Сильно сомневаюсь, что мне приснилось настолько конкретное заведение, о котором я до сего дня не знала.
Магистр Веллес обещанию своему следовал, потому к порталу мы шли вместе. Вначале он внимательно проверил первую дверь, а потом подошел к московской и сосредоточенно ее осмотрел.
– Знак на месте, Талья, ты можешь сама посмотреть. И это почерк Ришара, то есть как он его после судилища здесь написал, так до сих пор заклинание не нарушено.
Я увидела непереводимые каракули на вахарнийском, пришлось поверить на слово. Не подозревать же теперь декана академии в сговоре с инкубом? Но Веллес, все еще видя на моем лице сомнения, по привычке читал лекцию учительским тоном:
– Эти знаки сильны, разрушить и восстановить их заново сильный ведьмак сумеет, но незаметно подобное никак не сотворишь. Феникс уже много лет настаивает на введении пропускной системы, чтобы было легко отслеживать всех выходящих и входящих существ. Должно быть, ему просто завидно, что сам он человеческий мир посетить не способен, потому и не видит главной проблемы: невозможно на каждом портале вписать имя каждого вахарнийца, а магикопы с ума сойдут, если будут получать сигналы о любом перемещении.
– Согласна с вами, – я устало на него посматривала. – Невозможный план, пока ведьмаки не придумают какое-то новое колдовство. Даже нынешнее мне кажется верхом могущества.
– О да! – Он окинул горделивым взглядом конструкцию в виде двери. – Идеальная задумка. С этой стороны не могут выходить те существа, кому запрещено, а вот с другой стоят еще более мощные заклинания, направленные на всех человеков. Их как раз прописать единым знаком у нас получилось, потому что они являют собой единый вид с одинаковым магическим фоном, то есть нулевым. Кабы мы могли прописать одной формулой разные магические силы хотя бы двух ведьм, не говоря уж о целой расе…
Профессор замечтался, а до меня что-то начало доходить, потому я перебила:
– Люди не могут сюда зайти из-за защиты?
– Конечно! – Он вскинул вверх указательный палец. – Это очень полезное достижение нашей магии. А то раньше бывало, что кто-то из человеков случайно залетал – видеть он тут ничего не видел, но из своего-то мира исчезал. Приходилось их выпроваживать вслепую, несмотря на серьезный удар по психике. Ты отчего так побледнела, Талья? Хотела друзей сюда на экскурсии водить?
У меня в горле пересохло, а от страха кровь отлила от щек. Доходить стало еще быстрее, а оттого и не по себе становилось слишком быстро.
– Да нет, ничего, магистр… Устала просто… Я пойду уже…
Удивляюсь, как ноги еще подчинялись. Кажется, я догадалась, кто помог Диминику Эйму, и от ясной догадки становилось холодно. Кто же тот придурок, который не побоялся нарушить серьезный закон, и теперь ему грозит долгая заморозка? Ну кто же, кто же тот долбожуй, который помог моему врагу?! Кто же тот безымянный герой – такой же рисковый, как и безмозглый? Так вот же он! Вернее, она. Вернее, я.
Ведьмаки поставили защиту от людей, но не додумались прописать в ней механизмы. Именно поэтому я без труда ввезла Маринку в Вахарну. Разумеется, правило работает в обе стороны – и инкуб запросто выезжает в Москву, когда никто не видит. Например, глубокой ночью. Как бы им повежливее намекнуть, в чем их прокол? А как бы намекнуть, чтобы самой не оказаться подо льдом, ведь закон-то я нарушила – самолично помешала исполнению приговора?
Я орала на крысу целый час до хрипа, надеясь, что хоть одно ругательство долетит до ее хозяина. Но зверюшка равнодушно грызла корм и как будто не обращала внимания на мои слова:
– Ты сволочь! Какая же ты мерзкая сволочь, у меня просто слов нет! Хотя нет, подожди, слова-то как раз есть – вот и слушай! У тебя же была другая машина, ты на ней мог выехать, но нет, подлец, ты заставил меня – специально, чтобы я стала соучастницей преступления! И теперь я не могу тебя сдать, потому что тогда сдам и себя… Вот ведь гад ползучий! Че ты там грызешь?! Слушай сюда! Думаешь, перехитрил меня, манипулятор чертов?! Думаешь, поимел меня, да?! – Показалось, что на этих словах крыса коротко кивнула, отчего у меня открылось второе дыхание, аж стекла в окнах зазвенели: – Ну да, поимел! И что теперь? Зато я теперь ни за что тебе помогать не стану, ясно? Я не преступница, а магикоп! Будущий! Нет, ты в самом деле решил, что я хоть чем-нибудь тебе теперь захочу помочь? Даже если тебя на части рвать будут – я постою в сторонке с попкорном! И только попробуй меня этим шантажировать, я лучше в заморозку отправлюсь, но твои грешки точно выложу!
Хорошо, что Маринка вернулась, а то я уже и сама устала. Подруга выслушала меня, посочувствовала, как и положено верному товарищу, но потом позвала есть суп и принялась рассказывать уже о своих проблемах. Курьером-то она устроилась, но за копеечную зарплату вынуждена была сталкиваться иногда с хамами, а иногда и вовсе с подозрительными личностями, потому работа оказалась малоприбыльной и очень нервной. Я, как и положено верному товарищу, ее тоже поддержала, заодно заметно поостыв по поводу инкуба.
Перекусив, она снова побежала на работу, а я приступила к своей – не работе пока, а только к подготовке. То есть улеглась удобно на диван, завернулась пледиком, закрыла глаза и от всей души улыбнулась своей новой жизни. Нелегка доля ведьмы, ничего не скажешь. Вот бы вся моя служба в таком же комфорте протекала.
Я нашла заарканенного воробушка, вернулась полностью в его сознание и направила к знакомому окну. Форточка в квартире Михаила снова была открыта, потому птичка могла подлететь поближе, но подслушивать было нечего – внутри никто не разговаривал. Я осторожно перепрыгнула на следующий насест, и уже через секунду была на подоконнике. Отсюда намного легче было наблюдать за комнатой, стоило только осторожно выглянуть из-за шторы.
Михаил, одна из жертв недавнего преступления, в квартире был один – он сидел за компьютером и явно работал, я рассмотрела на мониторе какие-то графики и таблицы. Минут через двадцать ответил на телефонный звонок:
– Да, Алена, – послушал, что говорит супруга, и отреагировал на ее реплику: – Ничего страшного, только допоздна не засиживайся. Если ты прихватишь ужин, то заказывать не буду, – снова пауза. – Нет, дорогая, я лучше поработаю. Сама понимаешь, что я все сроки нарушил, но сегодня этот заказ добью и отправлю. Нельзя терять клиентов. Я тебя подвел, но быстро исправлю все проблемы…
То есть с женой он помирился, уже радостная весть. В нем не наблюдалось ни малейших признаков безумия или хотя бы отдаленных последствий насильного вмешательства в разум. Судя по обстановке, семья эта была состоятельной, а сам Михаил работал то ли на удаленке, то ли на фрилансе. Специфику его работы я не поняла, но она и не была важна для расследования. Зато отметилась ключевая деталь, которую Риссая уже точно передала в управление сверхполиции: Михаил почти не покидает дома, в рестораны и кафе он наверняка ходит с женой –
