Фигура у озера. Такая молодая, такая красивая. Годы нисколько не изменили ее. И не изменят. Ведь в наших воспоминаниях не меняются те, кто ушел за завесу. Лишь потихоньку стираются, покидая мир грез.
Но не сейчас. Пока еще не здесь.
— Я ищу брата, — слезы, как в детстве. Горечь. Обида. И мягкая ладонь, что так нежно гладит твои волосы.
— Солнышко, не плач. Братик где-то неподалеку гуляет. Не переживай. Скоро придет ко мне.
И снова этот голос. Тепло, что наполняет душу.
— Так значит, он пока… не с тобой?
Ветер меняется. Холодный порыв сгоняет лепестки. На их месте остается лишь чернота.
— Все ошибаются. Вот и я ошиблась. Когда сыночек придет, я отдам все свое тепло, всю любовь. Отдам все, что когда-то не успела дать. Все, только бы заглушить эту боль и пустоту его сердца.
— Мама, — снова слезы. Снова эта боль. — Я так боюсь за Ичиро.
— Ичиро? — впервые не спокойном лице женщины промелькнули нотки удивления. — А почему ты спрашиваешь у меня об Ичиро? Попроси отца позвать этого паршивца. Хватит, нагулялся.
В глазах темнеет. Резкий рывок и чувство полета. Круговорот и неожиданная остановка. Где я нахожусь? Что?
Касуми открыла глаза. Посмотрела на потолок. Что это? Дома не такой потолок. Стоп.
— Вот дура. Это же моя квартира, — девушка встает с кровати. Ладонь скользит по лицу, стирая влажные дорожки на щеках. — Мама-мама. Что ты хотела мне сказать?
Руки, по старой привычке, находят телефон. Быстрый взгляд на часы. Еще достаточно рано. Слишком рано, чтобы чувствовать себя нормально после вчерашнего. Воспоминания накатывают волной, но девушка берет себя в руки.
— Минутку, — ведомая странный чувством, почти инстинктом, пролистывает номера. Стоп! Вот он. Короткие гудки и сброс. Еще гудки и снова сброс. Касуми собирается всю волю в кулак. Так она еще никогда не поступала, но сейчас ситуация не та. Поэтому… еще раз. Щелчки и абонент поднимает трубку. — Извини, папа, ты наверно, занят. Но… нам нужно поговорить.
— Приезжай. — неожиданный ответ и снова гудки…
* * *
Кафель на стенах. Кафель на полу. Старая краска. Холод и эхо тишины. И запах. Запах смерти.
Кто-то утверждает, что люди — не животные. Другие — что они УЖЕ не животные. Человек преодолел дикость, победил ее силой разума. Но как же быстро это утверждение забывается, стоит любому из них войти в здание морга. Звериная натура, что в миг просыпается, чует смерть сородича. Тревога и опаска за свою жизнь, предчувствие невидимого хищника рядом. Но это только вершина айсберга. Это чувства доступные всем людям. А вот работникам морга, созерцающим смерть каждый день, доступно иное знание. Это понимание того, что тела в десятке метров от них сюда частенько отправляют не высшие силы и не старость. И даже не злодейка-судьба. Сюда их отправляют животные, что очень, очень похожи на людей. Но схожесть не всегда идентичность. Кто-то, родившись человеком, им так и не стал.
Шаги. В царстве покоя подобны волнам на водной глади. Их слышат все, их видят все и чувствуют их тоже все.
Не успел путник остановиться у кабинета, как врач уже накинул рабочий халат на плечи и убрал недоеденный бутерброд. Заскрипели старые двери.
— Привет, Рич!
— Ого, — патологоанатом вернул назад убранный бутерброд и включил стоявший рядом чайник. — А вы только посмотрите, кто посетил нашу скромную обитель. Любимая жена начальника, Кен Окада, собственной персоной. Присесть не предлагаю, все понимаю. Может теплую грелочку?
Не смотря на свои же слова, мужчина отодвинул один из стульев и подтянул его ближе к столу.
— Аха-ха, смешно, хоть рядом с твоими «клиентами» ложись. Я смотрю, кроме меня, всем остальным ситуация доставляет удовольствие, — Окада на стул сел и поставил на стол перед врачом бумажный пакет. — Вот.
— Ладно тебе, Кен. Радуются все только потому, что на твоем месте могли быть они. Могли, но отдуваешься ты. Прекрасный расклад. Так вот. А это что? Ты мне взятку принес, ха-ха? — мужчина рассмеялся и глянул в пакет. Достал оттуда бутылку отличнейшего коньяка и быстро положил ее назад. — Ты реально мне взятку принес! Кен, ты нормальный⁈
— Я нормальный, Рич. Поэтому и принес. Мне нужна твоя помощь. Знаю, что мы дружим с учебки, но сейчас мне нужен не просто друг, а мотивированный патологоанатом, который прямо очень сильно постарается.
— Хм… — док взял пакет с «подарком» и отнес его к высокому стальному шкафу. Рукотворное подобие сейфа, в стиле «раннего бюджетостроя». Открыл и поставил пакет рядом с кучей бумаг. Взял несколько папок с отчетами. Закрыл. — Пусть тут постоит. Ты когда дело закроешь, мы потом вместе этим и отпразднуем. Ладно. Шутки в сторону, вижу тебя серьезно прижало.
— Что по вскрытию охранника и девчонки?
Рич открыл взятую из шкафа бумажную папку и начал зачитывать прямо из нее:
— С охранником все просто. Стреляли в упор. На коже остались следы. При этом — кровь чистая, без химии. Следов физического насилия на коже нет.
— Значит, он знал убийцу и доверял ему. Подпустил добровольно.
— Так и есть. Скучно и банально, если тебе это помогло, я только рад. А вот с девчонкой все куда интересней. На первый взгляд — то же самое, почти один в один. Но! Я-то знал, что мой прекрасный друг, с намыленной пятой точкой, прибежит сюда, поэтому специально для тебя постарался. И не ошибся. Кен, у этой Минори в крови целый букет.
— В каком смысле? Наркотики?
Врач скривился и покачал головой.
— Я бы это так не назвал. Вот, например, она выпила очень много воды. Прямо реально много. Это бросилось в глаза сразу. Я сделал химию, оказалось, что водичка не обычная, а с аспирином. Наркотик? Ну, в целом, купишь в любой аптеке. Ничего странного. Но странность в том, что еще во время вскрытия я заметил, что кровь, вокруг пулевого отверстия охранника, давно свернулась. А у девчонки она была еще вязкой. Почему? Кровь не свернулась Кен, а ведь ее убили раньше. Мне стало интересно, и я начал проверять все, в том числе желудок и саму кровь.
— Стоп! Минори убили раньше? Я думал, убийцу впустили в дом, и он открыл стрельбу, — Окада был удивлен. Некоторые из его заготовок сейчас можно было выкинуть.
— Да. В том то и дело. Ее убили раньше. Напоили аспирином. Он разжижает кровь. А в таком количестве, что ей влили, эффект прямо хорошо заметен. К тому же, стреляли не в упор. Кожа вокруг раны чистая, я проверил. Но ты видел, как все аккуратно. Чтобы сделать такой выстрел, нужно или в упор шмалять или хорошо зафиксировать цель.
— И? Есть следы?
— Ее не связывали, если ты об этом. Но следы есть. Следы снотворного и антидепрессантов, все в той же многострадальной крови. Я вообще склонен считать, что последние пару дней девушку пичкали любой доступной в аптеках химией. Брали количеством замен качеству, так сказать. Она была похожа на разумный, заторможенный овощ. Скажи сесть — сядет. В такую статичную цель не сложно попасть с безопасного расстояния. Так, чтобы не измазаться случайно.
Окада сидел, опершись головой на свои руки. Он был погружен в размышления.
— Не вяжется. Зачем убивать одного на тяп-ляп, и тратить кучу времени на идентичное убийство.
— Слушай, давай по порядку. Начнем с девчонки. Кто-то сильно постарался, чтобы она была именно в той позе и в том месте, где убийца хотел. Минори умерла «по сценарию». И даже не свернувшаяся кровь на первое время должна была отвлечь тебя от реального времени смерти, заставив рыскать вокруг в поиске убийцы.
— Но ведь все равно ты верно определил время смерти!
Док только отмахнулся:
— Ты думаешь каждый патологоанатом имеет друга-следователя? И каждый будет стараться тут и что-то выяснять? Нет, процедура, конечно, е-е-е-есть. Но когда к тебе приезжают два тела, с идентичными следами убийства. Абсолютно одинаковые. Ну-у-у-у. Есть большой шанс, что врач прощелкает. Тем более, если такой шанс стоит как пачка аспирина, грех не попробовать.
