Помощник сестры остановился неподалеку, повернув ствол карабина в мою сторону, стал искоса наблюдать за нами, прислушиваясь к разговору.
— Проверь здесь все, — бросила ему Мира. Кивнув, он поспешил к убежавшим за стойку солдатам.
— Ты пришел сюда с карликом, — сказала Мира. — /здесь разговаривал со старым киборгом. Куда они делись?
Я пожал плечами.
— Разносчица вырубила свет.
— Разносчица? Это внучка Ореста!
— Кто такой Орест?
— Предатель. — Она отвернулась, разглядывая помещение. — Пойдем, Альб, мы отвезем тебя в Большой дом.
* * *
Покрытый листами железа грузовик Мира назвала бронеходом. В кузове стояли два ряда сидений, в низких бортах были прорезаны щели для стрельбы. На крыше пулеметная турель. Пулеметчик, высунувшись по пояс из люка, мог вести огонь, поворачивая оружие в разные стороны.
Внутри поместились пятеро омеговцев, Мира, Влас и я. Водитель врубил фару, и бронеход, рокоча двигателем, покатил по ночному городу.
Я холодно спросил у нее:
— Что все это значит?
Меня усадили в железное кресло, прикрученное к полу в конце прохода между сиденьями. Мира сидела рядом; возле раздвижных дверей, подпирая макушкой потолок, устроился Влас. Отсюда я видел весь кузов, обтянутые черной кожей спины омеговцев и кабину с водителем.
— Что именно, Альб? — спросила сестра.
— В термоплане ты произнесла два слова: «Крылатая могила». Почему?
Она пожала плечами.
— Ты несколько раз повторял их, когда вырубился. Бормотал в бреду, пока лежал там на койке. Ты ничего не помнил, когда очнулся, поэтому я повторила их тогда неожиданно, надеялась, у тебя всплывет что-то в голове. Но потом подоспели кочевые, и всё завертелось.
Город не спал, по улицам сновали люди, часто проезжали машины и повозки. Бронеход качнулся на повороте, и за бойницами поплыла площадка, окруженная приземистой оградой из ящиков. Там горели костры, между ними стояли палатки и ходили черные фигуры.
— Омеговский лагерь, — проворчал Влас, заметив мой взгляд.
— Вы наняли их защищать город?
Он зажал ноздрю пальцем, сморкнулся на борт, почесал продавленную переносицу.
— А что ж делать, если сами не сдюжим.
В голосе его мне почудились насмешка и легкое пренебрежение, будто этот парень с разбойной рожей не очень-то уважал хозяина города. Я снова обратился к Мире:
— Почему вы устроили засаду возле «Крылатой могилы»?
Она повернулась на сиденье и ответила, глядя мне в глаза:
— А что еще было делать, Альб? Когда ты вывалился из дирижабля, я могла только надеяться, что ты доберешься до Херсон-Града. Искать тебя у Редута? Нет, в одиночку или с Авдеем ты мог проскользнуть там незамеченным, но наш отряд гетманы точно бы засекли. Мы вернулись в город. Ты упоминал это место, поэтому я и поставила засаду вокруг него. Почему ты появился там, а не в Большом доме? Я не понимаю! С этой «Крылатой могилой» что-то связано? Почему ты молчишь? Ты что, не доверяешь мне?
— А раньше я доверял тебе, Мира? Помедлив, она кивнула с решительным видом.
— Да. Во всем. Я была… то есть я надеюсь, что остаюсь самыми близким человеком тебе. И ты нужен всем нам! Нужен городу.
Она врала. Это было очевидно — почему же я не заметил раньше, в термоплане? Мира оказалась плохой актрисой. Хотя тогда я толком не пришел в себя, только поэтому сестре удалось обвести меня вокруг пальца. Но теперь, пусть пока не разобравшись в деталях, я понимал: все это обман. Но пока вокруг полно вооруженных людей Миры, пока я в ее руках, мне остается лишь поддерживать игру.
— Вы схватили тех, кто был со мной в самолете? Опустив глаза, она недовольно мотнула головой.
— Не знаем, куда они подевались. Нас было не так много, чтобы поставить нормальное оцепление, а «Могила» большая.
— Да не могли они поверху, — проворчал Влас и ткнул пальцем в пол. — Там дыра, значит, есть, под той «Могилой». Лаз. Внизу ж труб всяких полно, туда и ушли. Не, я вам точно говорю…
— Заткнись, — бросил я, и он замолчал, от неожиданности приоткрыв рот. — Я говорю не с тобой, а с сестрой. Как вы расстались с Чаком после погони кочевых?
Она покосилась на Власа, который сидел, сжимая и разжимая большие кулаки, и сказала:
— Он бросил нас, после того как ты свалился в расселину вместе с Авдеем.
— Чак сказал, что ты отказалась платить ему. Угрожала, поэтому он уехал в Инкерман заправлять емкость.
— Брехня, — возразил Влас.
Я перевел на помощника сестры холодный взгляд, и он отвернулся.
— Ты ему поверил? — Мира кисло улыбнулась. — Альб, раньше ты не был таким доверчивым. Он просто бросил нас, понимаешь? Уйдя от погони кочевых, мы остановились. Карлик сказал, что надо починить что-то в его машине. Мы все вышли размять ноги, а он завел мотор и уехал.
— Не получив денег? Это не в его духе. Она пожала плечами.
— Наверное решил, что жизнь и термоплан ему дороже монет. Ведь кочевые опять могли появиться, да и гетманы… Он-то с ними дружен, а вот мы гетманам враги. Мы все равно поймаем карлика и тех, кто был в «Крылатой могиле», никуда не денутся.
Броневик встал, и она приказала:
— Влас, ворота.
Дернув рычаг, он раскрыл дверцу между бойницами, спустил вниз лесенку и выпрыгнул наружу. Зашевелились омеговцы на сиденьях, из кабины высунулся водитель.
— Мы выйдем позже, — сказала Мира, но я все равно, пригнувшись, шагнул к дверному проему и выглянул.
Бронеход, миновав просторную базарную площадь вокруг Большого дома и пристроек, остановился возле древней бетонной ограды. Укреплена она была хорошо: проломы закрыты железными листами, трещины замазаны раствором, поверху решетка с колючей проволокой. За решеткой горели огни и прохаживались часовые — значит, с другой стороны на ограду навешаны мостки.
Дальше высился Большой дом с ветряком и тремя прожекторами на крыше, лучи которых били в разные стороны. Бронеход стоял рядом с тяжелой приземистой машиной, из башенки которой вперед торчал длинный пушечный ствол. Танкер, вспомнил я, их делают в Замке Омега. Херсон-Град потратил большие деньги, наняв столько солдат, бронеходы, да еще и танкер в придачу.
Поодаль от ворот в стене зиял пролом, под которым лежала груда обломков, вокруг слонялись омегов-цы. Я обернулся к Мире.
— Кто устроил взрыв? Она пожала плечами.
— Шпион гетманов.
— Его поймали?
— Застрелили, когда убегал.
Я отвернулся от нее, размышляя. Уже утром гетманы будут под стеной, значит, мне нужно сделать все этой ночью. Но что именно сделать? У меня был один-единственный план, основанный на воспоминаниях, которые иногда посещали меня. Бетонный коридор и комната с искрящим прибором — если они где-то в Большом доме, я должен найти их. Там и откроются все тайны.
Когда Влас подошел к будке у ворот, навстречу вышли двое, омеговец и херсонец. Влас что-то сказал им, махнул рукой на бронеход. Омеговец принялся отвечать, но тут второй увидел меня и едва не подскочил. Он схватил солдата за плечо, показал в мою сторону и толкнул к воротам. Наемник, кинув на меня взгляд, поспешил вслед за напарником. Влас возвращаться не стал — отошел к будке и сложил руки на груди, наблюдая, как они открывают ворота.
Водитель в кабине обернулся ко мне. Попятившись, я снова занял кресло, сидящий рядом с дверцей солдат потянул рычаг, закрывая ее. Загудел мотор, и броневик въехал на территорию Большого дома.
* * *
— Вспоминаешь хоть что-нибудь?
Как и раньше, мне не хотелось отвечать на прямо поставленные вопросы Миры, и я молча огляделся.
Чужое место. Чужое и неприятное. Возникло смутное ощущение, что я бывал здесь раньше… но слишком уж неопределенное. В центре зала к потолку шла широкая кирпичная труба с дверью у основания — наверное, внутри пряталась лестница. Под трубой дежурили два омеговца и два херсонца, все с карабинами, только у солдат-наемников они были без штыков и стволы более длинные. Вокруг в беспорядке стояли лавки, часть помещения отделена временными перегородками, в полутьме за ними я различил в беспорядке разбросанные по полу одеяла. На некоторых спали люди. Выходит, нижняя часть Большого дома превращена в казарму? Не слишком удобно, но врагу, кем бы он ни был, будет нелегко пробиться наверх. Хорошо хоть они догадались устроить кухню снаружи — мы проходили мимо нее, когда покинули бро-неход, — а то бы всю башню наполнял запах солдатской стряпни.
— Пойдем. — Мира нетерпеливо потянула меня вокруг трубы. — Я хочу, чтобы ты тут все осмотрел. Может, тогда память вернется, ведь ты провел здесь столько лет.
За ее спиной невесть откуда возникли две невзрачных личности в коротких плащах и пошли за нами. Отдыхающие наемники провожали нас взглядами из-за перегородок. Часовые под лестницей вскинули карабины к плечам — омеговцы сделали это четко и слаженно, херсонцы медленнее, один чуть не ткнул в себя штыком.
