Фенечка то и дело протирала глаза, и непонятно было, отчего они слезятся, то ли от пыли, то ли от страха. Она беспокойно взглядывала в окно, не бежит ли Лушка, однако же той не было видно.
– Не может она так быстро воротиться, — грустно сказала Ульяша. — Может, зелье не готово еще. Невесть сколько его варить-томить надо. Плоха надежда на это зелье, ведь Семка вот-вот воротится и попа привезет! И мне тогда одно только останется…
Она не договорила. Распахнулась дверь, и в кабинет ворвалась какая-то высокая и весьма несуразная фигура в чрезмерно коротком и широком армячке и треухе, нелепо нахлобученном на лоб. В руках фигура держала топор и вид имела разом нелепый и угрожающий.
Испуганные девушки взвизгнули, Ульяша вскочила и бросилась к Фенечке. Они обнялись и уставились на фигуру.
– Кто ты такой? — дрожащим голосом спросила Ульяша.
– Чего тебе надо? — еле слышно отозвалась Фенечка.
Фигура отшвырнула топор, потянула с лица треух, с плеч — армяк. Перед девушками явился вдруг Анатолий Славин — высокий, в измятой, грязной, окровавленной рубахе, растрепанный и чумазый… Невероятно храбрый и мужественный, как подумала Фенечка. Невероятно красивый и желанный, как подумала Ульяша.
– Господи, — тихо сказала Фенечка, всплеснув руками, а Ульяша ни слова не вымолвила — молча бросилась к Анатолию и прильнула к нему так, словно он был могучим дубом, а она — повиликой-травой. Он коснулся губами ее волос, Ульяша подняла голову — и они вдруг начали целоваться так, словно именно для этого — целовать друг друга — и были рождены на свет. А может, так оно и есть на самом деле, кто его знает!
Фенечка смотрела, смотрела на них и, тихо, умиленно заплакав, пошла вон из комнаты, не желая им мешать.
Однако стук ею прикрытой двери нарушил миг очарования.
Анатолий оторвался от губ Ульяши, приоткрыл глаза, затуманенным взором всмотрелся в ее лицо — и вдруг прошептал с болью:
– Как ты могла? Как ты могла согласиться выйти за Ганьку?
– Я не соглашалась, — покачала головой Ульяша, — нет, нет!
– Как же нет? — В голосе Анатолия звучала горькая тоска. — Семен поскакал за священником в Щеглы. Отчего такая спешка? Не утерпели, сами не можете доехать до церкви?
Ульяша вскинула на него ошеломленные глаза. Ни слова она не могла сказать, так была отравлена тем ядом, который сочился из его слов.
– Дурак я, дурак, — вдруг тоскливо сказал Анатолий. — Чего только не возомнил себе! А ты… да что от тебя ждать, в самом-то деле! Кто каким родился, тот таким и умрет!
И разжал руки, выпустив Ульяшу из объятий так резко, что она чуть не упала, удержалась с трудом, схватившись руками за воздух, потому что дотронуться до Анатолия не решилась бы теперь и под страхом смерти.
– Фенечка, — позвал Анатолий. — Где ты там спряталась, зачем? Ценю твою деликатность, да ни к чему она, поверь. Нечего тут деликатничать! Кто ты и кто она?
Ульяша мгновение смотрела на него в отчаянии, а потом кинулась вон из комнаты.
– Ради бога, — пробормотала вошедшая Фенечка, ничего не понимая, — что вы такое делаете, Анатолий Дмитриевич? Она же…
– Пóлно, — отмахнулся Анатолий. — Не это сейчас главное. Умоляю тебя, Фенечка, уйти поскорей из дому, скрыться, тайно дойти до Щеглов и просить там приюта. Ты ведь все тропы здесь с детства знаешь, не заблудишься. В Перепечино не ходи: большая часть ваших бунтовщиков оттуда, наверняка и семьи с ними заодно. Не дай бог, выдадут тебя. Уходи! Мне надо спешить за помощью, за воинской командой, но при этом я должен быть спокоен за твою жизнь. Однако сначала нужно посмотреть чертежи прадедовых тепловодов, чтобы по ним пробраться к Петру и увести его из подвала. Не дай бог, решит Ганька прикончить его, когда солдаты появятся.
– Так Петр не бежал с тобой? — ужаснулась Фенечка.
– Нет, он не смог залезть по той трубе, по которой я из подвала выбрался, — сказал Анатолий, ничем не греша против истины и в то же время мысленно прося у Господа прощения за бесстыдную ложь. — Уходи, Фенечка! Я должен убедиться, что ты в безопасности, а потом попытаться выручить Петра.
– Да мы с ног с Ульяшей сбились, искали этот чертеж, — печально сказала Фенечка. — Мы тоже хотели вам на помощь прийти. Но ничего не нашли.
– Вы среди книг и бумаг его искали? — оглядел Анатолий царящий вокруг кавардак. — Напрасно. Старый Перепечин был не так прост, чтобы секретный план на виду держать. Он спрятал его в тайнике, а тайник — вот он!
С этими словами Анатолий склонился над сундуком и поднял скобу, на которую тот запирался. Повернул эту скобу против часовой стрелки — и она выдвинулась ему в руки, а под ней в крышке оказалось небольшое, но глубокое отверстие, в котором лежали две свернутые трубкой бумаги.
Фенечка так и ахнула, а Анатолий схватил эти бумаги и развернул. Одна из них представляла собой, несомненно, план тепловодных труб, а вторая была исписана крупным аккуратным почерком.
– Господи боже! — воскликнул Анатолий. — Да как же я не догадался, что он мог спрятать это здесь!
– Что это? — с удивленной улыбкой спросила Фенечка.
– Милая моя тетушка, — сказал Анатолий ласково, — сейчас, перед лицом смерти, которая нас в любую минуту может настигнуть, я тебе лгать не вправе. Здесь подлинное завещание твоего отца, причем в двух списках — на случай потери, видимо. Он распоряжается поделить все имение и земли, а также леса свои на три равные части, которые должны достаться трем его детям: тебе, моей матери и Петру. Петр, конечно, знал о существовании завещания, но об этом тайнике не ведал, иначе давно бы эту бумагу уничтожил. Ведь он ссылался на устные распоряжения отца, который и впрямь не раз повторял во всеуслышание, что лишает наследства дочерей и все отдает сыну. Но теперь, когда мы нашли завещание, если останемся живы, справедливость будет восстановлена! Ты станешь богатой невестой и в мужья себе кого хочешь можешь выбрать, от брата не завися. Кого любишь — с тем и проживешь век!
– Эх, все это минуло, — с тяжким вздохом сказала Фенечка. — Ничего мне больше не нужно, никакая земля, никакой лес, никакое приданое. Вся жизнь моя в прошлом, и любовь тоже.
– Это не так! — покачал головой Анатолий. — И жизнь, и любовь твои не в прошлом, а в настоящем и в будущем!
Голос его прозвенел таким волнением, что Фенечку дрожь пробрала.
– А откуда, — спросила она взволнованно, — ты об этом тайнике знаешь?
Анатолий поглядел на нее и загадочно улыбнулся:
– О тайнике рассказал мне один человек, которому этот секрет открыл твой отец. Он к этому человеку очень благоволил и завещание так построил отчасти оттого, что очень хотел, чтобы ты за него замуж вышла. Хотя я точно знаю, что он взял бы тебя и бесприданницей, как некогда мой отец взял мою мать, как я взял бы…
