— Здравствуйте! — Неожиданно нежным голоском произнесла Линда, — не кричи, Тарасик, мы и так напугали твоих родственников.
— Чичаз! Галоша! Чип! Идите обнять своего брата! — Продолжал голосить Таракан, на звук прибежали девчонки, и бросились обниматься. Следом подошла Галина, которая услышала, как Линда назвала парня Тарасиком.
— Тарасик-матрасик! Ну надо же, Таракан, ты на глазах превращается в нюню! Привет! — Обняла парня, потом протянула руку Линде.
— А ты запомни — он Таракан, Тараканище, на худой конец Тарас, но никаких Тарасиков, он за это знаешь сколько меня лупил в детстве? Я — Галина, Галошей меня может называть только эта наглая морда. И я мама вот этих чудных девочек. Вот эта, черноглазая — Сонечка, Полюшка у нас рыжеватая, Альфия блондинка. Такой цветник!
Она рассмеялась, видя испуганные глаза Линды, которая ошалела от визга малявок, забравшихся на руки к Тарасу, и уже тянущих ручонки к зеленой тёте.
— Дай! Тётя касивая! Моя! Нет, моя! — пищали девчонки.
— Так, всем тихо! Эта тётя моя! — подвел итог Тарас, сгружая вертлявых козявок на пол, и разжимая пальчики Сони, уже неведомо как уцепивших зеленую прядь волос.
— Тарас, твоя комната готова, можете унести туда вещи. Я так понимаю, вам одной комнаты хватит? Идите размещайтесь, мойтесь, через два часа садимся за стол! — Поторопила гостей хозяйка.
Линда и Тарас пошли наверх, комната названного брата хоть и была под самой крышей, зато с хорошим балконом и отдельной ванной. Кровать тоже была монструозных размеров, при нужде там ночевали все «нерасчетные» гости вповалку.
Тут же раздался сигнал автомобиля с улицы, Галина пошла встречать. Конечно же, это прибыли Вера с Виктором. Виктор доставал из машины огромные коробки с подарками, Вера командовала разгрузкой — всё как всегда.
— Верунчик! Наконец-то! — Галка побежала с крыльца вниз, Вера обернулась. — Ого! Тебя можно поздравить? И тебя Витя, тоже! — Выпирающий животик говорил сам за себя.
— Да, все-таки я ее уговорил, а то скоро седина полезет, а я все еще жду, когда меня сделают папой! Теперь-то моя заноза сядет дома до трех лет, и я смогу выдохнуть! — Счастливый будущий папаша сиял как медный таз. Вера стукнула его по плечу, и возразила:
— Ну, это ты помечтай, а дома сидеть я не планирую, только до года — потом няня и все!
Понятно, это видно, старый спор. Галя засмеялась, обняла и поцеловала подругу, потом ее мужа.
— Давайте в дом, игрушки оставь на веранде, чтоб раньше времени не обрадовать! И быстро-быстро! У вас уже меньше двух часов на все.
— Я не понял, а где Михась? Он, что пропустит день рождения любимых дочек? — Оглянулся вокруг Витя.
— Мишу мы ждем с минуты на минуту, обещал быть. Его вызвали в контору, сам понимаешь, там не откажешься.
— Надеюсь он не это? Не на задании? — Обеспокоился гость.
— Не должно быть, — вздохнула Галя, — он же без меня поехал, кто его возвращать-то будет? Хотя как-то тревожно мне.
— Не раскисай, все будет хорошо. Тревожно — вызови, тебе ли переживать? Твой муж от тебя никуда не денется! — Попытался пошутить Виктор. Галка махнула рукой, и пошла провожать Веру в комнату. Надо же успеть расспросить все о беременности — когда, кого ждут, как самочувствие? Словом, бабские разговоры.
В холле их встретили София и Альфия, молча и сосредоточенно перетягивающие друг у друга планшет. Слезы были уже на глазах обоих.
— Тихо, тихо! Что случилось? Быстренько отдайте мне, где вы взяли это?
— Это мне подарил дядя Таяс, а Сонька отбирает! — пожаловалась Аля.
— Я тозе хочу розовый! Я не хочу белый! — капризничала Сонечка.
Оказалось, что дядя «Таяс» не придумал ничего умнее, как подарить девочкам по планшету, только два из них имели белый корпус, а один — розовый. Вот и началась борьба за розовое знамя.
Полинка же, молча забрала два белых планшета, и с серьезным видом рассматривала что-то на экранах. Когда Галя подошла, оказалось, что ребенок уже включил планшеты, вышел в инет, и смотрел любимые ролики про кошек.
— Полюшка, кто тебе включил ютуб?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сяма! — девочка ткнула пальчиком в следующий ролик, и довольно засмеялась. Драчуньи тоже подошли, увидев, что время можно провести интереснее драки, уселись рядом. Минута — и у одной по экрану запрыгали Маша и медведь, у второй — те же котики.
— Да, современные дети, это не мы, — вздохнула Вера, — я новый телефон весь день изучала. А тут — махом.
Они поднялись в комнату Веры, Галка помогла ей развесить вещи. Вера стала расспрашивать, как у детей развивается дар телепортации.
— Ой, не говори. Скрываем из всех сил. У нас детский врач была, такая старая стерва, не нравятся ей активные дети, пороть, говорит их надо. Так эти засранки ее невзлюбили. Ты представляешь, она только к двери подойдет, они ее раз — и в поликлинику, в ее кабинет. Бабке под семьдесят, она думает, что провал памяти. Потом водитель машины вернется, а она уже и правда ничего не помнит. Так и уволилась бабулька, после того как в один день трижды вернулась в кабинет. Водитель всем рассказал, что она не в себе. А эти малявкам, не объяснишь, почему со злой тетей нельзя плохо поступать. Я им говорю, нельзя — в ответ только «тетя похая!». Боюсь, что кроме этой телепортации они как-то еще людей чувствуют.
— Да брось ты! Это же классно, супервозможности! Подрастут, найдут применение! Может будут великими психологами!
— Ага, у тебя если кем и быть, то непременно великим. Ладно, готовься, великий журналист, тебе надо отдохнуть, а у меня еще дела.
Глава 29
Через два часа все были готовы и сидели за столом. Михаила не было, телефон его не отвечал. Все нервничали, и только Тарас с Линдой ничего не подозревали, да девочки строили глазки дяде Вите.
— Наверное, в самолете, недоступен, — бледно улыбалась Галка.
А с Михаилом произошло вот что. Его курьерские выезды не остались незамеченными иностранными спецслужбами — и тот факт, что некая личность под разными именами неоднократно пересекала границы на въезд в страны Евросоюза, но ни разу — на выезд, не остался без внимания. Он был внесен в списки особого контроля, и когда его внезапно и секретно отправили в Лондон, Михаила взяли в первый же день по приезду, прямо на выходе из такси. Сообразить он ничего не успел, почувствовал только укол в плечо — и отрубился. Пришел в себя в камере, без окон, почему-то ему казалось — где-то под землей. Ни часов, ни телефона при нем не было.
В конторе же ничего не заподозрили — судя по смарт часам, Михаил ехал по запланированному маршруту. Водитель, поставивший ему укол, изъял телефон, часы и бумажник, и забросил все в кузов проходящего мимо грузовика. Чудом грузовик двигался по той же трассе. Беспокоится начали, когда он проехал точку назначения. Дальше — не вышел на контрольную связь. Пока в конторе еще думали, что могло произойти, и как выйти из ситуации. За него не особо боялись — были уверены, что жена втащит его из любой ситуации, хотели узнать, кто именно его похитил — разведка или опять мафия.
Михаила привели на допрос, крепко привязали руки и ноги к креслу, показали ряд его фотографий с камер на пограничных пунктах, предложили сотрудничество. Он был к этому готов, тренировались — не паниковать, незаметно нажать кнопку на часах, только вот часов, для подачи сигнала экстренной эвакуации не было. Да и рассказать он ничего не мог — его сознательно держали в неведении. Поэтому выбора у Михаила не было — и он гордо молчал в ответ.
— Господин Шорохов, или как вас там по-настоящему, вы можете рассказать все сами, так будет проще. Иначе мы применим к вам «сыворотку правды», и вы все равно нам все расскажете. Зачем травить организм химией, предлагаем вам осознать, что вы попались, и выхода у вас нет.
Михаил молчал. Пытаясь отрешиться от происходящего, и понимая, что после укола расскажет все что знает.
— Ну что ж, раз вы хотите так, пусть будет по-вашему. Приступайте!
