— Особенно сам Эссар, — скривилась я, прикидывая, куда приятель собирается вывести нашу беседу.
— Декан привык к выходкам студентов и умеет им противостоять. Не стоит злиться на него, — мягко посоветовал Лиль.
— Я злюсь на себя, — невольный вздох слетел с моих губ вместе с признанием. — Мне нравилось дразнить Эссара, называть предателем. Так болтала стража, когда меня привезли в Академию. Я ничего не знала о Гастоне, придумала миф, который хоть немного защищал…
— Защищал? — переспросил Лиль и взял меня за руку.
Я совсем расслабилась, когда он начал осторожно гладить и перебирать мои пальцы. Медленно, нежно, успокаивающе…
— Сама не понимаю, — прошептала я, положив голову на плечо фейри. — Защищать от меня самой. Я уцепилась за сплетню, а выходит, Эссар действительно предал повстанцев.
Лиль недолго помолчал, будто обдумывая что-то, затем размеренно произнёс:
— В Академии никто не говорит о последнем восстании, но мне удалось кое-что узнать. В мятеже участвовали студенты факультета отверженных, прежний декан, наставники, маги хаоса из города, кого не успели поймать. Они пытались освободить заключённых из подземелья и уйти на север.
— В Северный город?! Когда это случилось?
— Десять лет назад. Эссар мог быть студентом.
Я оживилась, поймав за хвост неожиданную мысль:
— Урса и Сван должны знать правду! Они давние знакомые декана… Предателя…
— Ты называешь его предателем, но Эссар спас тебя на практикуме.
Лиль говорил со мной как терпеливый взрослый с несмышлёным малышом. Наверное, в глазах фейри с даром оракула все люди казались слишком несдержанными и недальновидными детьми.
Я особо не задумывалась, насколько отличается восприятие Лиля от обычного человеческого. Однажды его раса попалась на уловку тщеславия, помогая стихийникам развязать войну, а значит, и они умеют ошибаться.
— Знаю, — с досадой ответила я. — Дважды спас: от неуправляемой богини и от подвалов с кристаллами. Только Гастон Эссар всё равно сосредоточие всего, что я ненавижу. Это невозможно изменить.
Я потянулась к вороту и достала ключ на толстом шнурке. Мне часто хотелось выбросить вещицу, но в итоге я никогда этого не пыталась сделать, останавливалась в последний момент.
Лиль провёл пальцем по стали ключа, где, если присмотреться, можно было различить тонкий узор.
— Удивительное украшение для красивой девушки.
— Я ношу его, чтобы помнить, какими обманщиками бывают господа вроде Гастона Эссара. Таким был мой отец. Он оставил мне в наследство проклятый дар и этот ключ.
— Расскажешь? — мягко спросил фейри.
— Короткая история, — я усмехнулась. — Однажды ночью молоденькая служанка из «Весёлого кролика» нашла возле трактира раненого мага, спрятала в своей убогой комнатке, выходила. Через положенный срок родилась я.
— Маг не узнал, что у него есть дочь?
— Предатель сбежал, встав на ноги. Залил маме уши враньём: вернусь, заберу, вот тебе ключ…
— Странный залог. — Лиль тряхнул головой, серебристые искры беспокойно закружили вокруг фейри. — Ключ должен иметь значение.
— Насмешка над глупой служанкой. Маг говорил маме, чтобы она обязательно сохранила ключ. Надо ли говорить, что господин Враль не вернулся?!
Во мне вспыхнула прежняя ярость на человека, которого я никогда не видела. Для меня он всегда оставался негодяем, обманувшим надежды.
— Если он однажды был ранен. Вёл опасный образ жизни. Ничего необычного для мага хаоса, — рассудил Лиль. — Погибнуть или попасть в подземелье Академии легче лёгкого. Предполагаю, он не по собственной воле нарушил слово.
Я нередко соглашалась с доводами фейри, пусть и не сразу, но в этот раз Лиль меня не убедит.
— Сбежать и спрятаться ещё проще! Благородный господин не захотел связывать жизнь с подавальщицей из трактира. Очевидно!
Я выпрямилась и отодвинулась от приятеля, но под взглядом сияющих магией глаз Лиля снова пристроилась у него в объятиях.
— Твоя мама всё ещё работает в том трактире? — Он желал знать всё, продолжая думать о чём-то, пока не озвученном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сказала «а», говори «б»! Скрывать не имело смысла.
— Нашла себе торговца и уехала в восточные земли. Они познакомились на рынке, куда мама ходила по делам постояльцев. Мне было одиннадцать.
— А ты?
— Узнав, что я хаотик, мамин кавалер испугался и отказался вывезти меня из города. На постах всех проверяют с помощью артефакта. Решение нашлось: учитель стихийной магии забрал меня к себе. Знакомый торговца интересовался магией хаоса, естественно, тайно. Я была ему интересна как… — мне не сразу удалось подобрать слово.
— Опытный образец, — подсказал Лиль.
— Ага! Не думай, старик был добр ко мне. Пришлось ему выложить золотые. Ух, как хозяин «Весёлого кролика» разозлился, узнав, что мы выскользнули из его рук. У него уже были на меня планы. Девчонкам трудно вырваться из такого места. В итоге он удовлетворился сделкой, думая, что продал товар с выгодой.
— Было непросто, — с сочувствием сказал Лиль и улыбнулся: — Тебя вырастил стихийник, а ты их ругаешь.
— Единственный стихийник, который оказался человеком. Он научил меня читать и писать, азам наук и теории магии хаоса, прятал у себя дома.
— Учитель умер?
— Примерно месяц назад. Его экономка тут же сдала меня властям.
Лиль крепче обнял меня, поддерживая, погладил по плечу.
— Эриенфеллиль Роуз!
Строгий голос раздался так неожиданно, что мы с фейри отпрянули друг от друга и вскочили на ноги.
За разговором мы не заметили, как на тренировочной площадке появился Гастон Эссар: брови нахмурены, взгляд пылает тёмным огнём, в груди бушует дар хаоса. Я удивлённо рассматривала декана, не понимая, чем теперь-то он недоволен.
Гастон сжал челюсти, будто у него свело лицо и процедил:
— У вас нет других дел, Роуз? Студентке Шип назначена отработка урока, а не болтовня и…
Эссар буквально проглотил последние слова, оставив нас в недоумении. Обычно наставник мальчишек Сван распекал студентов, когда заставал жавшиеся по углам парочки. От декана мы такого не ожидали, а он несколько мгновений выглядел растерянным и озадаченным.
— Помогите товарищам в теплице, Лиль, — собравшись с мыслями, велел Эссар. — Кирстен, продолжайте тренировку.
Гастон развернулся и, широко шагая, завернул за угол здания факультета.
Мы с фейри переглянулись, вопрошая: «Что это было?»
24
— Эй! Кто прячется?!
Выключив воду, я прислушалась. Девочки ушли собираться к завтраку, а я задержалась в душевой. Еле различимо и размерено капала вода.
Я задержала дыхание, показавшееся слишком громким. Шорохи повторились.
— Я не боюсь крыс, — заявила я нарочито громко. — Ни на четырёх лапах, ни на двух!
Храбрилась, конечно!
Никакой живности я не опасалась. Страшнее встретить недоброго человека. В корпусе для отверженных магов редко появлялись чужаки. Изредка появлялись студенты-стихийники, пускавшие пыль в глаза своим зазнобам. Они задирали наших парней, но дальше парка рядом с факультетом не заходили.
Снова тихие шаги — мягкая и осторожная поступь.
Мне сделалось не по себе. В корпусе было немало мрачных закоулков, старое здание скрипело и осыпалось, издавая странные звуки. Студенты обычно держались вместе или ходили парами.
Я невольно сложила пальцы для заклинания и начала вытягивать нити хаоса, чтобы сплести щит или пугающую иллюзию. Быстро сотворить заклятие Глунадр не выйдет, но натравить на врага какую-нибудь иную мерзость я точно успею.
Обмотавшись большим полотенцем, с мокрыми волосами я прошлёпала босыми ногами в комнатку, откуда шло два выхода: в тесную гардеробную и галерею. Я успела увидеть краешек студенческой формы и светлые локоны, чтобы узнать Илму. Дверь захлопнулась, ключ дважды провернулся в замке. Я толкнулась в толстую деревяшку. Безуспешно.
— Илма, открывай немедленно! — крикнула я, несколько раз ударяя в дверь.
