Вайчук показывал хорошие показатели в стрельбе, в забеге на короткие дистанции. Но это не делало его особенным. Пятнадцатилетний парень был сиротой с рождения. Мать умерла при родах, отца как такового не было, или был, но история о нём умалчивала. Особенность в парне была слабо выраженной, обозначенная в графе «имеет предрасположенность» и это предстояло Самойлову обнаружить за полчаса, чтобы не нарушать режим кадета: через полчаса ужин. Но строевую Вайчук всё же пропускал.
В отличие от напарника, Глеб обладал приобретенными навыками в распознании в других одарённых, качеств, выделяющих их на фоне простых граждан, нежели Марек, чувствующий и видящий особым зрением потенциальных носителей. Но Раёк был закалён в боях, имел отличную подготовку и здесь, на Земле, после переноса сознания в это тело, профессиональных качеств не растерял, чем был особо ценен и незаменим на службе у Соколова.
Кадет ждал начала. Самойлов решил сначала проверить физические показатели кадета, заставляя того выкладываться на все сто процентов, гоняя парня по залу. А когда тот подустал, заставил метать в мишени ножи. Вайчук безбожно мазал. И когда седьмой метательный снаряд не достиг цели, мальчишка сделал движение, словно отмахнулся с досады рукой и снаряд, сменив направление, чиркнул лезвием по доске, оставляя глубокую борозду.
— Прекратить упражнение! — скомандовал Самойлов, подходя к мишени. Провёл пальцем по свежей отметине и обернулся. — Значит так.
Мальчишка напрягся. Глеб выглядел суровым, как показалось кадету. Хотелось втянуть голову в плечи.
— Товарищ капитан, разрешите мне заново начать упражнение, я обязательно попаду в цель, — осмелел он, решив оправдаться.
— К слову не это самое важное, кадет, — ответил Глеб, подбирая с пола метательный снаряд.
— Я думал, я должен попасть по мишеням, — стушевался мальчишка.
— Нет. Я специально загонял тебя, чтобы ты в какой-то момент потерял концентрацию, и твоя особенность проявилась ярче.
— Я не понимаю, — Вайчук выглядел растерянным.
Глеб незаметным движением влепил пломбу в стену. Время изменило ход. Самойлов решил действовать, задавая вопрос на межгал:
— Как давно ты здесь? Отвечать быстро, — потребовал Глеб.
Мальчишка часто заморгал белыми ресницами.
— Я не понимаю, — ответ прозвучал на русском.
— Не понимаешь вопроса? — напирал Глеб.
— Вы о чем-то спросили, товарищ капитан? Я не понимаю язык, — упорствовал тот.
— Хорошо, спрошу тебя на хаттском, — сменил Самойлов диалекты, но мальчишка продолжал на него с непониманием таращиться, и трусливо отступать, когда на него стала надвигаться суровая глыба в лице военного.
Не врёт, — досадливо мотнул головой Самойлов, раньше времени деактивируя пломбу. Время в зале потекло в прежнем ритме.
— Тест не пройден, — Самойлов размазал носком ботинка пепел по полу, оставшийся от пломбы и направился к скамье, забирая папку. — Свободен, кадет.
Мальчишка откозырял и чеканя шаг, с достоинством покинул помещение, хоть и было видно, что он мечтает поскорее добежать до двери. Зал опустел. Самойлов открыл папку, и в графе «одарённый» поставил «недостаточно», но с пометкой «наблюдение». Кадет Вайчук мог дорасти до чего-то более серьезного, но в более позднем возрасте, в лучшем случае. В худшем — всё осталось бы без изменений. Однако без внимания этот вопрос нельзя было оставлять.
Глеб надеялся, что это будет Скайуокер. Он даже внешностью был похож на татуинца. Как в той пословице: «Федот, да не тот». Вопрос оставался открытым.
За окном уже стемнело и дождь прекратился. В столовой ужинали кадеты. Самойлов направился к директору училища обговорить кое-какие вопросы.
Майор Карчецов сидел у себя в кабинете. Он ждал результатов теста. Конечно, ему было лестно, что среди его подопечных может оказаться одарённый и Самойлов это даже подтвердил, назначая с управления кадр, который будет направлен в это военное училище, чтобы следить за успехами кадета Вайчука.
— Он может причинить вред по незнанию? — спросил директор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, но осторожность не помешает. Психически парень уравновешен, за свои поступки отвечает. Ему лишь помогут справляться с его способностями, если таковые будут выходить из-под контроля, — ответил Самойлов.
— Вы не забираете его? — Карчецов слегка расстроился.
— Нет. Это лишнее. Он послужит отечеству здесь, товарищ майор.
— А этот ваш кадр, на чем специализируется, кроме наставничества?
— Мы вышлем вам всю информацию после того, как ответственное лицо утвердят на это задание. Если вы интересуетесь о сферах его интересов, то бойцы нашего подразделения имеют широкий спектр знаний и могут вести дисциплины как теоретические, так и боевую подготовку. Но вам не придется выделять на эту единицу деньги из бюджета военного училища. Всё будет оплачено Москвой, товарищ майор.
— Ага, даже так? — Карчецов был приятно удивлён. Его настроение заметно улучшилось. — Будем ждать пополнение в штате, товарищ капитан.
Мужчины закончили разговор крепким рукопожатием.
Самойлову было предложено переночевать в офицерском крыле кадетского корпуса. Смотр, который был прерван из-за непогоды, решено было провести на следующий день, кроме того Самойлов вызвался показать ребятам кое-какие техники, поделиться опытом. У бойца была с собой форма спецназовца. Он с ней не расставался.
Хотелось размяться, раз предоставлялась такая редкая возможность, в среде привычной, нежели где-то в чистом поле. К тому же кадетам нужно было показать пример, чтобы повысить им планку роста и напомнить о цели: они выбрали службу в военном училище не случайно.
Интуиция
Новый день оказался солнечным и теплым. Майское солнце жарче напекало голову, но прохладный ветер ещё напоминал о себе вечерами, заставляя надевать куртку.
Самойлов с утра гладко выбритый и начищенный, в облегченной броне и чёрной бандане, стоял среди офицерского состава, глядя на марширующих кадетов. Лужи почти просохли. Флаги реяли на ветру, хлопая, словно крылом крупная птица; лица кадетов сияли. Торжество момента теперь ничто не могло испортить, даже игривый ветер, бросающий в глаза сухую пыль.
Самойлов разглядел в ровных рядах лица ребят, не прошедших накануне тест. Если ставить их в ряд с товарищами, они, конечно, выгодно оттенялись на общем фоне. Но лучшие показатели не делали их особенными. Вайчук, в этом плане, был фигурой номер один. Но Глеб повидал таких кандидатов не мало. Не во всех раскрывался талант, чтобы вести претендентов дальше. В этом плане Соня стояла на самой верхней ступени эволюции. Марек с Катей не в счет — они не рождались в этом мире, но имели огромный опыт в управлении Силой и будь они на стороне оппозиции, тут Соколову бы не поздоровилось. Но союз с генералом был необходим. У него были выходы на тех, кто мог бы стоять за массовым перемещением меж мирами. Люди или сущности, что дирижировали парадом, умело скрывали своё присутствие, и вычислить их нахождение было сложно. Решено было войти в доверие, сделать все от себя зависящее, чтобы получить высший приоритет. На своё счастье Катя, Артём, Гален и Раёк — были отличными солдатами. Им приходилось делать грязную работу и раньше. Клоны, мандалорцы, имперцы…
Чем больше времени проходило, тем меньше Самойлов верил, что возвращение в принципе возможно, но маловероятно. Однако в кругу соплеменников, попавших в ту же «кроличью нору», вера укреплялась, приходили инсайты. Вторым вариантом, на случай, если первый не сработает, оставался неизбежный финал путешествия, невозможность возращения и пересмотр своей жизни в этом мире.
Когда дело дошло до показательных выступлений, Самойлов вошел в боевой режим. Для него специально подготовили кое-какое оборудование, разожгли на полосе препятствий огонь, сквозь который он бросался, расстреливая мишени холостыми патронами. Его нож вспарывал мешок с соломой, заменяющий врага, укрывшегося за дощатой изгородью. Глеб двигался как изящная большая кошка, и мальчишки заворожено смотрели на заклинателя огня, который казалось, купался в его обжигающих языках пламени.
